Todo negro (сборник)

— Вам нужно отдохнуть. Вы были очень добры, я тоже стараюсь… пожалуйста, останьтесь у нас. Я вам наверху постелю, хорошо?

Я покосился на старика. Тот по-прежнему молчал, не отрывая от меня тяжёлого взгляда. С ним точно что-то не так. Этот старый хрен, возможно, опасен. А возможно, узнал меня и задумал позвонить куда следует. Или… нет, от него несло ещё чем-то. Смрадом, который я всегда где-то рядом ощущал, но никогда не мог в полной мере осознать.

Однако пальчики его внучки в моём хаере были сумасшедше нежными и тёплыми. А набитый желудок требовал отдыха, ноги стали совсем ватными, веки слипались. Я плюнул на всё и согласился.

Проснулся уже затемно и сразу услыхал голоса снизу. Какие-то мужчины.

По уму мне следовало тут же загнать патрон в патронник и выпрыгнуть из окна — не такой уж тут высокий второй этаж. Однако я совсем не ощутил тревоги: спокойно натянул сапоги, накинул косуху и пошёл вниз. А по дороге, на лестнице, умудрился заметить ещё кое-что.

Вся стенка была увешана небольшими рамками с фотографиями: такая семейная галерея, как в почти каждом деревенском доме нашей некогда великой страны. Выше по лестнице висели цветные, более-менее новые, а чем дальше — тем более ветхие, чёрно-белые, с сепией. Сюжет на каждом фото был один: юная девушка и пожилой мужчина. Далеко не сразу я заметил деталь, от которой в животе что-то шевельнулось.

Старики-то на фотокарточках были разные. А вот девчонка, чтоб мне провалиться — одна и та же!

Помотав головой, чтобы разогнать эту чертовщину и невесть откуда взявшийся страх, вязкий и дёргающий за нервы в мозгу, я успокоился. Решил всё-таки посмотреть, что творится в гостиной. Ох…

В первый момент меня от неожиданности парализовало, во второй я схватился за ствол, в третий — снова замер, осознав ещё кое-что.

Уже было поздно, так что моя милая попутчица поставил на стол ужин: не менее обильный, чем ланч. Старик по-прежнему молча сидел во главе стола, внучка хлопотала вокруг —одетая теперь в милое домашнее платье с юбкой-колокольчиком, красное в белый горошек.

А за столом сидели двое легавых. Помощники шерифа — в форменных рубашках, со звёздами. Широкополые шляпы висели на оленьих рогах, украшавших гостиную. Один был постарше, с пышными седыми усами, а другой совсем юношей. Смуглый, похожий на мексиканца.

Потому-то я и схватился за ствол. Но сию же секунду понял: на меня не обращают никакого внимания.

— Не боисся. Они тебя не видят. И не слышат.

Старик впервые с беседы на крыльце заговорил. Жестом пригласил меня сесть за стол. Я так и сделал, всё ещё не убирая ладонь далеко от пистолета. Однако копы в самом деле не замечали меня, хоть самый разыскиваемый в южных штатах человек сидел на расстоянии вытянутой руки.

Девочка о чём-то говорила с полицейскими, те старались любезничать. Юный латинос тайком пялился на её стройные ножки. Мне что-то мешало разобрать этот разговор: словно невидимая и неощутимая мембрана.

— И хера лысого они тут делают? Ты позвонил, старик? Ты меня узнал, да?!

Почему-то именно об этом хотелось спросить: вовсе не про куда более загадочную сторону всего происходящего. Старикан скривился.

— Никому я не звонил, а тебя и без новостей знаю. Давно уже ждали в гости… ты в курсе, как оно заведено. Что хотят — то возьмут. А эти дурики… нелёгкая принесла. Увидели следы тачки да проверить решили.

— И что теперь?

— Ну, замочи их.

Далеко не впервые в жизни я слышал эти слова: в форме предложения или приказа. Но впервые был искренне удивлён.

— Что, прямо здесь?

— А где ещё?

— Всю гостиную ведь запачкаю.

Именно этот момент меня особенно смутил. Ведь красотке потом мозги со стен соскребать…

— Не боиися, приберём. Ежель они к рации пойдут, в тарантас свой — никак и другие приедут… ещё больше мороки. Проще прибрать. Вали их, говорю!

Я перевёл взгляд на девушку. Если в футболке на голую грудь и мини-шортиках она выглядела очень сексуально, но теперь — просто куколка, почти ребёнок. Голубые глазки смотрели на меня, не мигая. Она медленно растянула пухлые губы в улыбке и кивнула.

Истолковать этот знак было нетрудно.

Я достал пистолет, вытянул руку, приставил оружие прямо ко лбу усатого копа — тот ничего не замечал, продолжая жевать и глядеть в тарелку. Взвод курка, щелчок… нет, никакой реакции. И я нажал на спуск. Старый добрый «сорок пятый» сделал своё дело.

А потом я выстрелил ещё раз, практически мгновенно: быстрым, чётким движением переведя оружие на аккуратно стриженый затылок латиноса. Он даже повернуться-то не успел на шум, лишь вздрогнул и опрокинул стакан с домашним лимонадом. Бах! Алый фонтан крови и мозгов вылетел из его лба, забрызгав краешек платья хозяйки. Белых горошинок не стало видно: только красное.

Девушка даже не поморщилась. Только поскакала на кухню — видимо, за шваброй…

Мы со стариком выволокли трупы из дома.

— Закопаем?..

— Мороки с лопатами… а зверюшек, сынок, кормить надо. Видишь загон? Вот туда, будь любезен, тащи. А то я умаялся…

Это правда: он кряхтел и кашлял. Не в форме старикан для подобных физических упражнений, зато мне-то сил было не занимать. Довольно быстро я подтащил труп мексиканца к ограде и, несмотря на уже сгустившийся мрак, рассмотрел обитателей вольера.

В поздний час, когда заметно похолодало, мощные туши крокодилов едва-едва шевелились: видно только, что дышат. Заметное движение — лишь в дальнем углу… но эта тварь не особенно напоминала крокодила.

Если точнее, то напоминала: морда точно крокодилья… однако лапы! И поза странная: чудище сидело, словно человек. А когда поднялось и вразвалочку зашагало ко мне на мощных, коротких, но всё-таки вполне человеческих ногах…

Я заорал так, что могли бы в ближайшем полицейском участке услыхать — без разницы, сколько до него миль. Схватился за пистолет, но старик остановил меня.

— Не голоси!.. Это не враг. Это… ну, предшественник. Не крокодил ещё, да уж и не человек. Ему тяжко, пока посерёдке. Так что ты уж поимей уваженьице.

Пальцы медленно разжались, освободив рукоятку. Я поднял раскрытые ладони, показывая человеку-крокодилу: всё нормально. Тот кивнул вытянутой мордой, склонился над трупом копа и принялся жрать.

— Так-то лучше. Давай, тащи второго.

Пока я волок к крокодилам (и не совсем крокодилам) второе тело, возник один вполне логичный вопрос. Да, вы можете сказать: какая логика, если происходит подобная дичь? А я вам отвечу, что такие кислоты жрал в своё время — вам и не снилось! Видал и людей-крокодилов, и чего похуже. Всё равно человек-человек — тварь самая мерзкая.

— А чей он предшественник?

— Да мой, чей же.

— Это как?

Пока я переваливал труп через ограду, старик закурил самокрутку.

— Как-как… раком через… ай… ты ж, дубина, как пить дать: меня за колдуна принял?

Интересный вопрос. Именно такая формулировка ранее не пришла мне в голову, однако теперь, когда старик сам произнёс слово «колдун» — она неожиданно точно легла на ощущения. Болота, «южное гостеприимство», крокодилы… колдуны. Вуду и всё прочее дерьмо. Папа Легба… или как там его? Я вспомнил безумные байки, слышанные от бармена в одном старом нью-орлеанском заведении. El Baron называлось, кажется.

— Не колдун я. Такой же отморозок, как ты — и нихера больше. Она любит отморозков. Самых отбитых гангстеров и убийц. Чем больше кровушки на руках, тем лучше. И она зовёт к себе, токмо ты сам этого уже не помнишь по дороге… Она что хочет, то возьмёт. Это без вариантов. Этак уже давно заведено в наших краях. И в других тоже…

— Каких других?

— Дурак ты всё-таки. Где есть шоссе, там и своя королева. Ну, может, не прямо шобы на каждом, но… ты понял. Не тупи. Папа Легба и дорожные знаки Матери. Везде свои хозяева. Слышал ты эти истории.

Человеку-крокодилу вполне хватило одного тела: он уже оттащил латиноса во мрак. Второму предстояло валяться в чёрной жиже до утра, когда проголодаются обычные твари…

Жёлтые глаза старика, до сих пор почти мёртвые, вдруг прояснились. Он смотрел прямо на меня и жадно затягивался: торопился докурить поскорее. На втором этаже дома зажегся свет: занавески делали его нежно-розовым. И манящим.

— Видал? Ждёт она тебя уже. Так что кончай со мной… и вперёд.

Я опять ничего не понял.

— Ну чё зыришь? Кончай, говорю. Человеком мне жить давно остобрыдло, а вот крокодилом, аки остальные, прежние все… эт ищо можно. Она и тебя выпьет досуха. Как меня, как всех нас. Но это ничего: так пить будет, что тебе понравится. Очень понравится. Ведьма, одно слово.

Я покосился на вольер с крокодилами, размышляя о том, какую именно роль они во всём этом исполняют. Жаль, что никто не собирался подробно объяснять мне правила игры, но сыграть в иную уже всё равно не суждено. Разберусь по ходу, как обычно. Пистолет сидел в руке как-то не очень уверенно, но…

— Давай-давай, женишок. Дозволь дать дорогу молодым. Да, имей в виду: она любит пожёстче.

Понимаю: история бредовая. Но что поделаешь? Правда вечно звучит как бред, об этом люди на суде обычно очень горюют. Ай… пустое. Давай-ка, парень, начистоту.

Завтра ты забудешь моё имя. Сомневаюсь, что ты сейчас его помнишь, хотя я представлялся. И эту историю до поры тоже забудешь, но со временем… Пусть не у каждого большого шоссе есть Королева, однако у многих. Никто не узнаёт эту историю случайно. Я полагаю — все те поступки, которые привели меня к крокодиловой ферме в Богом и Дьяволом забытой глуши, случились вовсе не случайно.

Она сама откормила меня кровью, как бычка на мраморный стейк. Кровью людей — виновных и безвинных, которую я пролил. Ведьмам, как ни крути, по нраву плохие парни. А раз так вышло, что ты решил выслушать мою историю, то теперь уж никуда не денешься. Рано или поздно дорога выведет к Королеве. Я в своё время этот зов услыхал, хотя и забыл потом: где, когда, от кого…

Из меня, как видишь, вовсю песок на ходу сыпется — а ведь ещё пятидесяти не исполнилось. Кожа до кости, но поверь: ни о чём не жалею. Просто пора на покой. Я совсем одряхлел, я почти сух и внутри меня пусто. Она теперь слишком хороша для меня…

Не бойся, оно того стоит. Трахаются эти чертовки — ох, моё почтение. Кроме того, человеком жить — мерзость, никакой нет возможности подобную жизнь терпеть.

А крокодилом, мне кажется, получше. Или кого там в ваших краях Королевы разводят? Волков? Медведей? Или тигров из песенки?..

Интернет они нам ставят!..

Соавтор — Антон Мокин

Ульян Воротов уткнулся взглядом в бумаги. Ничего особо интересного там не было: обычные технические документы и стандартный перечень задач командировки. «Проверить техническую возможность…», «определить оптимальное…» «обсудить с администрацией…», «разъяснить населению…», «подготовить к…», «провести предварительные мероприятия для…»

Рутина. Но всё равно увлекательнее пейзажа за окном.

Новёхонький, дорогой микроавтобус «Ростелекома» шатало на разбитой провинциальной дороге. Грузовая машина позади и вовсе громыхала, аки танк. Хоть бы оборудование не развалилось!