Крылья ветра. Ледяная королева

Рони почувствовал это.

– Не теряй лица, сестра, ты же будущая королева, – сказал он.

Теперь мне захотелось убить брата. Но, по крайней мере, ярость высушила слёзы. Брат был прав, мне нельзя было терять лицо.

Послышался стук копыт, часть учеников скакала на зов Рюка. Главный королевский маг взял коня одного из магов-егерей, его собственный погиб под сосной, и повёл охотников по следам сбежавших ведьм. Я опустилась на колени рядом с Лени и погладила её по седым волосам.

– Представь, что это не наша сестра, – сказал Рони. – Ты же видишь, ничего общего. Лени была красивой. Лени была доброй.

«Это облако похоже на бабочку», – вспомнила я слова сестры.

Я всё же заплакала. Оставшиеся с нами маги отвернулись. Королева не должна плакать. Рони подошёл и накинул мне голову капюшон моего змеиного плаща. Я плакала молча, не вздрагивая, не причитая. Так как учила меня плакать моя мать-тень, иногда специально причиняя боль.

Тоска внутри меня всё росла и росла. Я подняла взгляд и увидела перед собой лестницу, уходящую в хмурое зимнее небо. Лестницу, возвращающую мёртвых. Я вскочила и бросилась к ней.

– Держите её! – заорал Рюк и первый бросился за мной. Он сбил меня с ног и повалил на снег. Я отшвырнула его прочь, но маг снова повалил меня на землю. Я зарычала, чувствуя, что теряю человеческий облик.

– Рэут, – шепнул Рюк мне на ухо, – подумай, что бы сказал Рэут.

И я перестала бороться.

Рюк отпустил меня. Я лежала в снегу у подножья лестницы. Моё лицо было поцарапано о камни, рука, прокушенная хранителем, кровоточила и болела. Я поднялась на ноги, окинула взглядом всех присутствующих на поляне. Мужчины отвели взгляды. Я, не говоря ни слова, пошла к своей лошади. Рюк нашёл нужное слово, чтобы выбить из меня все эмоции. И я сейчас думала только о том, насколько разрушительно то, что мы чувствуем. Я ненавидела собственное сердце.

Лени завернули в плащ и увезли. Я села на коня и отправилась обратно в Великий город.

Я нисколько не сомневалась, что оставшихся ведьм выследят и затравят. Но это больше меня не волновало. Рюк не повторит старых ошибок.

Глава 11. Бабочка

Я сидела в своей комнате, не было сил даже переодеться. Служанок я выгнала сразу же, как вернулась. Я сидела и смотрела в одну точку. Тело словно онемело, в груди застыл ледяной ком.

Когда дверь открылась, я ожидала увидеть Неора, но вошёл незнакомый мне менестрель. Не говоря ни слова, он сел у камина и заиграл. У меня не было сил его выгнать, у меня не было сил даже пошевелиться. Сначала я даже не слышала, что он играет, а потом ледяной ком в груди начал таять. Музыка вытягивала из меня боль и яд, теперь я была более чем уверена, что ведьмы успели отравить моё тело. Это сделала Лени, а вина перед ней только усилила эффект. И когда слёзы появились на моих глазах, менестрель запел. Он пел о проклятой лютне, о верности, что сильнее, чем любовь, и о любви, которая лишь ранит. Он пел о том, что все мы теряем. И мне казалось, что в его глазах пляшет огонь.

А потом открылась дверь, и вошёл Неор.

– Почему ты сидишь тут одна и плачешь? – спросил он жёстко.

– Я слушала песню.

– Что?

Я повернулась к камину, но менестреля не было. Да и был ли он?

– Как ты себя чувствуешь? Мне позвать лекаря? – спросил Неор. От него пахло лесом, лошадьми, собаками и радостью успешной охоты. Я не разозлилась на него. Нет.

– У меня умерла сестра. Лекарь может помочь? – спросила я отстранённо.

– Рюк рассказал мне, что случилось во всех подробностях. Я был крайне недоволен им. Как он мог допустить, чтобы вы заблудились? Что с того, что ведьмы напустили морок и колдовской снегопад! Подумать только, главный королевский маг позволил ведьмам вас запутать. И если бы не Рони, они бы убили вас.

– Но мы… – Я оборвала себя, вдруг осознав, что Рюк солгал королю и, похоже, не рассказал о том, как я потеряла лицо.

– Что мы?

– Мы, я… Если бы не Рони, я бы спасла Лени!

– Твоя самонадеянность поражает!

– Я маг, одна из величайших! – заорала я в лицо королю. Злиться оказалось очень приятно, ярость тушила боль.

– То, что Рэут помог тебе подняться до этой высоты, не означает, что ты её заслужила.

Эти слова прозвучали как пощёчина. Только ударили они по моей гордости, а не по лицу. Самое обидное, что Неор мог оказаться прав. За всеми моими победами так или иначе стоял Рэут. Он спасал меня. Он направлял меня. Он был моим учителем.

«Но ведь Рэута не существовало!» – захотелось зло крикнуть мне, но я прикусила язык. Одного его имени хватило сегодня, чтобы остановить моё безумие. И его имя сейчас написано на моей спине. Вместо того чтобы кричать на короля, я поднялась и вышла на балкон, с которого открывался великолепный вид на город. Только сейчас я этого не замечала, да и город уже не был тем, что прежде. И я стала вспоминать. Рэута не было рядом, когда я сбежала из Замка Седых земель. Я решилась отправиться в столицу, чтобы стать магом и спасти Рони без чьих-либо советов. Кем я была тогда? Девочкой, которая имела лишь слабое представление о том, что находится за землями нашего замка. Но я ушла. Я без чьих-либо советов принесла клятву Пути. Я не дрогнула перед Ветреными братьями. Я училась премудростям магии, даже когда Рэут был жесток, я не сбежала, как это сделало большинство. Я прошла Испытание и выдержала переход через Храм Судьбы. Да, Рэут вёл меня, но сколько таких ведомых навсегда прощаются с магией, испугавшись того, что их ожидает в конце? Я смогла победить Тень и спасти Рэута, когда он умирал, найдя единственно верный выход в этой ситуации. Я сумела победить Гринана. Я смогла разнести все до единого камни бродячих магов, которых погубили мои родители. Рэут не раз спасал меня, но и я сама чего-то стою. Я дважды сама спасала Рэута. И я постараюсь спасти Рэута снова. Ведь всё, что я делаю сейчас, это только для того, чтобы его спасти. Нет, я не позволю никому и никогда называть меня ничтожеством. Не позволю. Если это допустить хоть раз, то навсегда увязнешь в болоте собственных несчастий.

Утерев злые слёзы, я быстро направилась к себе в комнату. Неор уже ушёл, должно быть, он высказал мне всё, что хотел, а возможно, я оскорбила его своим молчанием. Что ж, как бы Неор ни злился, он всё равно сделает меня королевой. А у меня были дела поважнее, чем думать об оскорблённом самолюбии короля. Я встала перед зеркалом, внимательно всматриваясь в черты своего лица, и начала менять их. Вскоре на меня смотрела круглолицая краснощёкая улыбчивая девушка. С одеждой было ещё проще: мгновение, и на мне уже было простое платье служанки, поношенная шубка и старые, но крепкие сапожки. Я подмигнула сама себе в зеркале и поспешила вон из комнаты. Я играла служанку. Никто не обратил на меня внимания, кроме стражника у входа во дворец. К моему удивлению, он не был магом. Стражник помахал мне и заметил, что не прочь бы встретиться со мной сегодня вечером. Я кокетливо пообещала подумать.

Жизнь в городе потихонечку налаживалась. Почти всех тварей отловили. В столицу стали возвращаться люди. Они приводили в порядок свои дома, открывали магазинчики, пекарни, мастерские. Но назвать Великий город прежним было бы большим преувеличением. Я спешила по серым улицам, не глядя по сторонам. Встречающиеся мне по дороге горожане так же были торопливы и не смотрели на меня, как и я на них. Петляя по улицам для собственного спокойствия, я добралась до дома Лени. Назначить встречу в доме с синей кошкой я не рискнула, за ним наверняка наблюдали ученики Рэута. Я шмыгнула в дверь старенького домишки. Запах внутри был неприятный. Пахло мертвечиной. Но о былом напоминал только запах, хотя, возможно, и он лишь мерещился мне, никаких других следов не осталось. Должно быть, Лени позаботилась о бабушке и тёте, а также постаралась навести в доме порядок.

– Кто вы? – услышала я голос Вика.

– Это я, Дная.

Он вышел из-за шкафа, за которым прятался. Я бросилась к Вику на шею, прижалась к нему и разрыдалась. Рядом с ним, и только с ним, я могла оплакать свою сестру, не стесняясь своих слёз и чувств. Не теряя лица.

– Дная, ты что? – удивлённо вскрикнул Вик. – Что с тобой?

И тут я поняла, что он не знает. И сейчас мне нужно будет рассказать ему.

– Лени умерла, – прошептала я сквозь слёзы, – Рони убил Лени.

– Лени, – повторил за мной Вик, и я услышала глухое рыдание, вырвавшееся из его груди, – золотая малышка Лени.

Вик был единственным человеком в этом мире, с кем я могла разделить свою боль, единственным, кто бы понял её.

Чуть позже я рассказала Вику, что произошло, так подробно, как только смогла. Мы сидели на старом диванчике, и я говорила, говорила, утирая слёзы. Вик тоже плакал.

– Я так любил её, – сказал Вик, – она была и мне сестрой тоже.

– Я собиралась просить тебя забрать Лени в свою труппу.

– Я бы с радостью согласился. Дная, как ты думаешь, – сказал Вик осторожно, точно взвешивая каждое слово, – что имел в виду уродец, сказав, что он куколка, которая станет бабочкой? Вдруг Лени умерла не совсем? То, что тебе подарили в той деревне, возможно, оно действительно предназначалось для Лени и…

– Вик, я понимаю, мне тоже трудно поверить. Я и сама не могу принять смерть сестры.

– А ты не принимай! Ты же маг, магия может всё! Иногда неверие сильнее веры и тоже способно творить чудеса.

– Это не так, Вик.

– Кто же тебе это сказал? Что, если внутри этого уродливого нечто была скрыта настоящая Лени? И если мы будем бездействовать, она и вправду умрёт, задохнётся внутри могилы. Чего тебе стоит проверить, Дная?

– Разрыть могилу? Лени уже закопали по распоряжению Рони. Мой братец торопился, чтобы никто не узнал, что наш род связан с ведьмой. Что будет, если нас поймают рядом с её разрытой могилой?

– А что будет, если это действительно был кокон, а ты даже не попыталась?

Вик был прав. Он дарил мне надежду, которая могла сама по себе быть опасной. Родным и близким всегда кажется, что умерший жив, потому что мы не хотим верить в неизбежное. Но если Вик всё же прав?

– Хорошо, – сказала я осторожно, – я вернусь во дворец и узнаю у Рони, где он похоронил сестру. Сегодня ночью жди меня здесь. Мы раскопаем могилу. А теперь скажи, что ты нашёл у синего камня?

Вик взял стоящую в углу сумку и бросил к моим ногам. И мне захотелось отскочить от неё, убежать и навсегда забыть, но я поборола в себе это желание.

– Ты смотрел? – спросила я осторожно.

– Нет.

– Почему?

– Я выучил урок, Дная.

– Урок.

– Ты ни разу не спросила, как я дошёл до того, чтобы стать Создателем масок?

– Я думала, что ты не помнишь.

– Кое-что я действительно не помню. Но я знаю, что поддался искушению.

«Но разве мы не поддаёмся сейчас искушению, строя планы по вскрытию могилы Лени?» – подумала я.

– Но после, – продолжил рассказ Вик, – когда я понял, что ты ушла из театра, меня охватила ярость. Я готов был отправиться следом за тобой и убить тебя. А потом ярость прошла, и я понял, что она выжгла во мне всё, что было не правильно – эгоизм, малодушие, чванство, глупость. Я лежал в фургоне и осознавал, что в детстве ты любила меня за мои мечты, но детство проходит, нужно было перестать мечтать и начинать жить. Да и ты уже меня не любишь. Я поднялся, вышел к труппе и впервые заговорил с ними как взрослый. Я попросил их поверить в меня в последний раз, и они дали мне шанс. С тех пор я никогда не вёл себя как избалованный мальчишка.