Корбан, не Даллас

Рассказ № 5. Валузия и трофеи сельвы.

Людей, как гласит одно древнегреческое изречение, мучают не самые вещи, а представления, которые они создали себе о них.Мишель де Монтень.

Итак, на древность не молись.В пыли лежат ее свершенья.Уильям Батлер Йейтс.

Ветер дул параллельно береговой иззубренной линии мутной широкой реки, принося не облегчение, а жар и сырой смрад. Разноголосый вой всех высот и громкости попросту оглушали, а мутный неровный шар солнца в вечном тумане сельвы казался не светилом из космоса, а отвратительным, гнилым и чрезмерно разогретым грибом. Почва чавкала под бесчисленными ногами, переходя прямо в коричневую, как навоз, воду. По ней-то, почти без всплеска и недалеко от топкого берега быстро плыла лодка. Не похожая на каноэ, она помещала на себе троих колоритных пассажиров. Одним был средних лет высокий загорелый темноволосый кареглазый мужчина с тёмной щетиной в костюме «-ля Индиана Джонс» и соломенной широкополой шляпе с резкими, очевидно отточенными движениями рук и корпуса.

Он умело лавировал среди водной растительности, поднимавшейся над рекой тут и там, два обманчиво узких весла в его руках двигались в едином плавном ритме без дрожи, словно он занимался этим с детства и жил тут с рождения.

Глядя в воду, он внезапно насторожился и предупредил двух своих спутников сесть ближе к середине лодки, так как они сидели по краям, гребя по очереди и наблюдая за природой. Молодая, крепко сбитая загорелая женщина с зеленоватыми глазами и двумя чёрными косами по бокам головы и одетый, как более молодой мужчина, гладко выбритый седой старик среднего роста. Единственное отличие в его костюме от прочих была шляпа сомбреро и чёрные стильные очки. В тон остальной одежде не подходила также серая и тяжелая даже на вид резная трость. Которой он внезапно и с небольшой силой ударил то, что казалось многим комком бесчисленной водной растительности. «Комок», весь в иле и стекающей по рельефной спине с глазастой и головой грязной воде, ринулся на него. И лишь второй удар уже со всей силы отбросил голодного хищника на пару метров назад, а весло высокого гребца также прикончило второго его собрата. И более крупного третьего они добили вдвоём, благо женщина указала на него, плывущего с другой стороны, чем спасла всех.

- Корбан, трофей для Сары обеспечен! – довольно отдуваясь, с румяным и весёлым лицом ответствовал старик. Но даже настроение не скрывало неестественной чёткости каждого слова и пронзительного взгляда.

- Ян, вначале выберемся отсюда на более ровное место. Помогите затащить его на лодку. пожалуйста. Сара, нет больше никого из гостей? – резким голосом с испанским акцентом спросил тот, кого старик назвал Корбаном.

- Нет, я смотрю. – ответила женщина низким контральто, во время разговора легко убив веслом каймана поменьше и затащив его на борт.

- Опять на туфли и сумку? – проворчал Корбан.

- Ага, и на пепельницу для продажи толстосумам! – ответила Сара, думая, как она на эти деньги получит доступ в заброшенный старательский посёлок километрами пятью восточнее их нынешних координат в этом заброшенном притоке Амазонки. Гладкая вода больше не тревожила никого. Ведь водные охотники получили славный обед.

- Компас из позвонков и корпуса для ручных часов разошлись хорошо, Корбан. Вы были в ударе! – между прочим проронил Ян, выудив с помощью весла же огромного полуметрового усатого сома и примерившись. где они смогут его славно зажарить на обед с эстрагоном на другом берегу реки. А также разделать трофей для подарков и на продажу.

- Вы тоже, сделали сколько резных украшений из черепа крокодилового каймана, а кожу пустили на свою куртку. – усмехнулся чуть криво шатен, - Скорее бы добраться до двух старательских посёлков и найти там то, что мы ищем.

- Ну да. Ещё военных избежать бы. Вообще хорошо будет – ответила ему Сара. Мясо и прочее она уже выбросила на радость пираньям и донной рыбе, первично очистив трофей от всего, кроме кожи и костей, думая. Где бы её выделать по-настоящему. Мужчины-то научили, как самостоятельно это делать без привлечения внимания жадных и склонных к немотивированному насилию туземцев, от нескольких из которых пришлось с боем спасаться. Когда она увидела ещё на перевалах Кавказа, что и с какой скоростью Ян и Корбан могли выделывать тростью и двумя ножами, она жадно училась тому же, и в итоге три убитых были за ней, Корбан убил шестерых, Ян – пятерых. Но теперь надо было избегать подобного, а то против огнестрела все навыки боя по-канахски и по-израильски – одна техника боя породила другую, если что, - бесполезны.

До посёлков трое исследователей доплыли без проблем. Добытая, где надо, ароматная густая смола на шляпах и ботинках с бортами лодки спасала людей от прения и грибков с ужасными насекомыми, тучами летавшими над рекой. И там, в белокаменных руинах почти двухсотлетней давности в плесени и мху с лишайниками, они заночевали после просмотра местности и разведки в зарослях. Установленные растяжки поймали ягуара, Сара хлопотала за трофеями и первичной очисткой шкуры для походной шубы, пока мужчины приканчивали их общий завтрак и обед. Через час череп большой кошки и каймана с меховым и чешуйчатым обрамлением стал материалом для корпуса дорогих часов, корпус и механизм которого делал Ян, реже – Корбан. Сама Сара этому научилась пока «по верхам» и потому обрабатывала лишь «звериную» часть подобных сувениров. Тем и жили. А также разными необычными и денежными исследованиями на частный заказ. Например, два года назад Ян нашёл мелкую серебряную жилу в горах у Меконга для некоторых сомнительных личностей, предусмотрительно сохранив сведения в анонимной камере хранения и строго предупредив заказчиков об их обнародовании при любых неприятных инцидентов лично с ним или кем-то из его двух спутников. Денег троим хватило на год, старый пройдоха постарался.

- Итак. Приступим к исследованиям! – со скорбным выражением лица сказал Корбан, Ян усмехнулся и указал ему тростью на неприметный камень в полуметре справа от себя. Все поняли без слов. и через час каменный сундучок показался на свет гнилого светила, чей рассеянный свет уже был радужным по краям.

- Жаль, тексты на орлёной бумаге и едва не рассыпаются в руках – посетовала Сара, - а следы без тела показывают, что каучуковые бароны 19-го века были побогаче королей Европы. Монополия, одним словом.

- Вы правы, Сара. А ничего не заметили в узорах на сундуке изнутри на крышке?

- Язык полустёрт. Стойте, Вы хотите сказать, Ян, что это язык Валузии? Но как?

- Именно. Но не такой, который я знаю или видел когда-то. Писал явно тот, для кого он не родной. Заметили помарки и фразы, не встречающиеся в Арунгтайне и Вальщтне?

Сара немного подумала. Упаковала пергаменты обратно и потащила сам шершавый пятнадцатикилограммовый сундучок в лодку. Благо не каноэ, на тяжесть рассчитана.

- Ян, я знаю, в чём дело. Посмотрите на камни около лестницы. – позвал Корбан.

- Вижу, значит, они выродились и встретились с дальними родичами. Прибывшими ранее, и уже эти родичи изменили валузийский язык до видимого нам состояния. Все они вместе и тут похозяйничали, по итогу в 18-м веке за шесть полных поколений смешавшись в век каучука в латиноамериканцев местных. То-то местные и говорят. Что ведут происхождение от Страны Снов на востоке в краю вулканов. Страшное Событие как есть. – сказал после пятиминутного осмотра ряда точно и аккуратно расколотых ударами трости беловатых глыб старик.

- Берём образцы и уходим через день, а то военные тут будут, ещё возиться с ними. – проворчал Корбан.

- Вообще, вот они. Вертолёт слышите к западу от нас в паре километров? – сказал ровно Ян, - Зайдём в храм и спрячемся, поймают. Уходим-ка на лодке в заросли. Там вовек не найдут, не то, что не поймают.

Сара отвязала лодку, и трое спрятались в вымазанной водными растениями лодке под нависшими над рекой деревьями с тростником. Военные обнаружили следы «мародёрства» и искали виновников долго. Но те не заставили себя долго ждать и ночью быстро ушли по воде подальше в Амазонку, пока прибывшие на место военные приняли на грудь по ласковому невербальному «совету» Корбана местного виски покрепче с жареным тапиром, также приведённым на это место уже умелой Сарой, научившейся гипнотизировать на расстоянии животных всех мастей, и не стали вместо поисковой операции творить всякое-разное с кострами и плясками.