Моё пост-имаго

Все время, что бушевал туманный шквал, речи о мистере Келпи и его участии в этом деле не шло. Сам же Джаспер не верил в историю Шнырра Шнорринга, но даже он не мог спорить с тем, что выдумать ее у него ни за что бы не вышло – слишком уж многое из того, о чем он говорил, соответствовало тому, что уже знали они с дядюшкой: люди в черной одежде, их планы, фамилия Келпи, упоминание ГНОПМ.

- Мистер Келпи,- напомнил мальчик.- Ты ведь говорил, что видел человека с кофром. Неужели это был мистер Келпи? Разве ты не узнал бы его?

Доктор тяжело поглядел на племянника.

- Теперь, когда у нас есть сведения из полицейского паба, я не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, что это был не мистер Келпи,- и, предвосхищая уже готовое вырваться возмущение Джаспера, он добавил: - Фигура и рост соответствуют.

- Ты действительно полагаешь, что мистер Келпи мог взять и убить профессора? Они же были так близки! А мистер Келпи… он ведь… он такой добрый.

- Это Габен, Джаспер,- угрюмо проговорил дядюшка.- Здесь может твориться все, что угодно. И даже люди, которые кажутся нам хорошими и порядочными, в любой момент способны нас неприятно удивить. Я бы предпочел не строить предположения, а выяснить у мистера Келпи все лично. И скоро мы выясним.

Он кивнул на окно. Кэб подъезжал к Габенскому научному обществу Пыльного Моря.

Лишь только Джаспер и доктор Доу зашли в кабинет профессора Гиблинга, как мистер Келпи, сидевший за столом и до того что-то писавший в большой тетради, бросил на них быстрый испуганный взгляд, который тут же попытался замаскировать добродушной улыбкой. Разумеется, у него ничего не вышло. Джаспера кольнуло неприятное ощущение – ему впервые показалось, будто подслушанное им в полицейском пабе – правда.

- О, да-да! Господин доктор, мастер Джаспер! Мое почтение!- воскликнул мистер Келпи и задел локтем чернильницу.- Вы, верно, пришли за фонарем. Он еще не готов. Я боюсь, что все имеющиеся у нас фонари для ловли Червоточников либо битые, либо слишком малы, чтобы привлечь Черного Мотылька. Этим утром я дал заказ нашему стекольщику из «Френн и Тоуард», они приступили к работе всего пару часов назад. Вы понимаете, туманный шквал – мастерские и лавки только-только открываются.

Мистер Келпи выглядел еще более нервным, чем обычно. Еще сильнее потел, часто-часто моргал, постоянно тянулся за платком. Быть может, он таким был и ранее, просто теперь Джаспер глядел на него совершенно другими глазами. Подмечал то, на что прежде не обращал внимания, так как при знакомстве нарочитая нелепость и неловкость этого маленького человечка совершенно не вязались с образом жестокого убийцы или таинственного заговорщика, который мальчик нарисовал в своем воображении.

- Мы пришли не только за этим, мистер Келпи,- сказал доктор.- Появились новые сведения по поводу смерти профессора Руффуса.

- Да? Я весь внимание.

- Прежде я бы хотел спросить, мистер Келпи, вы ничего не хотите нам рассказать?

- Что? Эээ… я…- бабочник отвел глаза. Было видно, что он то ли стыдится, то ли чего-то боится.- Я…

- Тогда я с вами сам поделюсь,- неприкрытую враждебность в тоне доктора Доу не уловить было попросту невозможно, но мистер Келпи сейчас был отчаянно рассеян. То он что-то искал среди бумаг на столе профессора, то пытался промокнуть тряпицей пролитые чернила, то рылся в карманах в поисках платка.

- Эээ… хорошо,- негромко сказал помощник главы кафедры Лепидоптерологии.- Вы ведь не будете против, если я при этом займусь раскрытием?

- Простите, чем?

- Раскрытием. Это подготовка экземпляров для занесения их в списки.

- Мистер Келпи,- сухо проговорил доктор Доу.- Сейчас на это нет времени ни у нас, ни у вас, и я бы советовал вам…

- О, нет-нет!- возмутился и порозовел бабочник.- Боюсь, я не могу отложить это дело на потом, поскольку многие экземпляры будут безнадежно испорчены.

Мистер Келпи торопливо поднялся на ноги и вышел из-за стола:

- Мы прекрасно можем поговорить и во время раскрытия, уверяю вас. Прошу, проследуйте за мной в эксикаторную комнату.

Мистер Келпи прошел мимо пылающего молчаливым возмущением доктора и недоуменного Джаспера и покинул кабинет. Посетителям не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним. Заместитель главы кафедры отворил соседнюю дверь, повернул газовый вентиль и осветил небольшое помещение, отдаленно походящее на медицинскую операционную. Белый кафель, непонятного назначения машины, множество банок на полках, оцинкованный рабочий стол, тут же поселивший в голове у Джаспера дурные мысли об операциях, и столешница, идущая вдоль стен по всему контуру помещения.

- Мы здесь разглаживаем бабочек,- пояснил мистер Келпи, снял с вешалки белый полотняный фартук и надел его.- Не все они поступают к нам в развернутом виде, сразу же готовые для экспозиций и коллекций.

Мистер Келпи подошел к одной из машин и принялся заводить ее рычагом. Механизм загудел. Лепидоптеролог извлек из кармана пачку спичек и поджег горелку, открутил вентиль, поддавая жару; жидкость в стеклянных сосудах, установленных наверху машины, начала нагреваться.

- Мы используем здесь пар,- добавил бабочник.- Пар расправляет сморщенные, слепленные крылышки. Эти стеклянные эксикаторы,- он указал на сосуды,- основной инструмент для того, чтобы экспонат стал, собственно, экспонатом. До тех пор это всего лишь заготовки.

Мистер Келпи повернул одну из ручек на основном корпусе машины, и в эксикаторы посыпались бесцветные игольчатые кристаллы.

- А это фенол, карболовая кислота, чтобы предохранить заготовки от гнили и плесени. Заплесневелая бабочка – что может быть хуже!

Доктор Доу мог бы перечислить множество вещей похуже, вроде ампутации, выдергивания зубов и человеческого храпа, но промолчал.

- Фенол токсичен,- заметил он вместо этого.- Вы ведь осведомлены об этом?

- Разумеется.- Мистер Келпи указал на тонкие трубки-гармошки, ведущие от котлов куда-то прочь из помещения.- Мы отводим кислотные пары прямо к арахнологам. Никогда не любил пауков…- Он хихикнул, но наткнулся на настороженные и преисполненные подозрительности взгляды.- Я шучу-шучу! Что же вы!

Мистер Келпи позволил машине работать автономно, а сам сел за рабочий стол. Зажег настольную лампу, взял в руки пинцет и склонился над сложной системой увеличительных стекол.

- Ой-ой-ой,- пробормотал он себе под нос.- Головка глядит набок. Это так некрасиво, так неизящно… Но ничего, детка, мы все поправим…

Джаспер разглядывал бабочек, которые уже сохли, прицепленные к лентам на столе булавками. Ему вдруг на мгновение стало нехорошо. Что-то кольнуло глубоко в груди, словно его самого укололи булавкой. Но недомогание прошло почти сразу, как появилось.

Жидкость в емкостях забурлила, раздался свисток, и мистер Келпи направился к машине. Он взял тонкую лопаточку, на которой лежали два сморщенных комка, и положил их на тонкую сеточку, натянутую на обруч. Сам этот обруч он поставил на специальные ножки в сухой части стеклянного эксикатора, плотно закрыл крышку, предоставив пару проходить через сеточку из нижней части сосуда в верхнюю.

Доктор Доу устал ходить вокруг да около, или же, что более соответствовало ситуации, бессмысленно топтаться на месте и тратить драгоценное время:

- Мистер Келпи, скоро сюда прибудет полиция.

- Полиция?- удивился мистер Келпи. Он взял со столешницы несколько разномастных булавок.

- Именно. Они явятся арестовать вас.

- Но за что?!- Мистер Келпи вдруг замер и испуганно глянул на доктора, перевел взгляд на Джаспера.- Я ведь ничего не сделал.

Доктор покачал головой, а мальчик сказал:

- Они думают, что вы убили профессора Руффуса, мистер Келпи.

- Что? Я… я не убивал его… Зачем мне это делать?! Мы были очень дружны с профессором! Я его знаю двадцать лет!

- Они считают, что вы убили его, а до того убили и профессора Гиблинга, чтобы встать во главе кафедры.

- Смехотворно!- презрительно рассмеялся мистер Келпи.

Доктор шагнул к нему, и бабочник испуганно отпрянул. После чего понял, как это подозрительно выглядело, и, собрав всю свою волю в кулак, с вызовом дернул головой и отправился к рабочему столу, где принялся нервно протыкать булавками уже расправленных бабочек.

- Мистер Келпи, вы ведь были на вокзале в то утро,- сказал доктор Доу.- Не отрицайте, я узнал вас – вы натолкнулись на меня, когда пытались скрыться с Черным Мотыльком в кофре. Просто расскажите нам, что случилось.

- Я не убивал профессора!

- Разумеется. Это сделал Черный Мотылек. Расскажите, что произошло в купе.

- Я ничего не знаю…

- Достаточно, мистер Келпи,- сказал доктор Доу таким голосом, что бабочник понял: юлить ему больше не следует. Помощник главы кафедры вскочил из-за стола, быстро подошел к эксикатору и дернул рычаг, останавливая шипящую и пыхтящую машину, после чего обернулся к посетителям. Он был совершенно подавлен и очень несчастен.

- Я должен перед вами извиниться, доктор,- сказал он, опустив голову.- Я действительно хотел вам помочь в поисках, когда вы пришли ко мне перед шквалом. Но я боялся, боялся, что вы не поверите.

- Мы не полиция. Мы вам поверим, если вы будете честны. Мы вам поможем.

- Мне никто не поможет…

- Просто расскажите нам.

Мистер Келпи пытался нащупать в кармане свое лекарство, но не находил его.

- Кажется, я забыл средство от лихорадки в кабинете…

- Мистер Келпи!

- Да-да.- Бабочник сконфуженно выдохнул.- Все верно, я был на вокзале. Профессор Руффус прислал мне семафорной почтой из порта Керруотер письмо. В нем он просил меня прийти на вокзал и встретить его, но велел держать это в секрете. Даже от профессора Гиблинга. Он полагал, что профессор жив. Профессор Руффус велел мне не опаздывать, поскольку любая задержка, по его словам, могла грозить жуткими последствиями. Я должен был явиться на перрон незадолго до прибытия поезда «Дурбурд», а когда он придет, сразу же зайти в указанный вагон и найти его купе. Я сделал все, как было велено. Хотя и был очень испуган.

- Испуганы?

- Профессор сказал, что есть очень плохие люди, которых он боится. Он сказал, что может доверять лишь мне. Он хотел меня предупредить о чем-то и еще…

- Передать вам Черного Мотылька?

Мистер Келпи кивнул.

- Я должен был доставить его в секретное хранилище, о существовании которого не знал даже профессор Гиблинг. Должен был спрятать его от людей, которые захотят навредить Черному Мотыльку, захотят убить его… Я пришел на вокзал заранее – «Дурбурда» еще не было, а когда поезд все же прибыл и почти все пассажиры покинули нужный вагон, я нашел указанное купе и встретился с профессором Руффусом. Он был несказанно рад меня видеть, как будто мое лицо было первым дружеским лицом, которое предстало ему за очень длительное время. Я прежде не видел его таким изможденным и при этом крайне нервным и испуганным. Профессор выглядел безумным, вел себя так же, дергался от любого громкого звука, время от времени украдкой выглядывал в иллюминатор, аккуратно отодвигая краешек шторы. Видя все это, я испугался еще больше – не только за его физическое, но и за душевное самочувствие. Экспедиция очень состарила моего старого друга, на его лице появились новые морщины, волосы практически полностью поседели, но сильнее всего его старил страх.