Отдай свою душу! Горничная

Ночь девятая, или Сложно быть Богом, а Сатаной - и подавно!

Придёт Владыка Тьмы угрюмый:

«Почто украли мой трофей,

Не дали насладиться юной?

За то – расплатитесь теперь!»

– Уа-ха-ха-ха! – смеялась черепушка с пустыми глазницами. – Я уже иду за тобой, смертная!

Череп злобно хохотал, полыхая в огне, не способном, да и не стремящемся разогнать кромешную тьму вокруг. Чёрное-чёрное нечто заполонило всё окрест, куда ни кинь взгляд. Даже за спиной Ани, когда она обернулась, была всё та же Тьма. Тёмное Ничто. Но именно в тот момент, когда девушка обернулась, что-то неуловимо изменилось в обстановке. Казалось, Ничто вокруг колышется и дышит, шумно и смрадно выдыхая в наступившей внезапно тишине. Тишине? Аня снова развернулась на 180 градусов – черепа не было, лишь пламя становилось всё меньше и меньше, а каждый новый вдох давался всё труднее.

– Это догорает твоя жизнь! – раздался насмешливый голос из темноты.

Пламя превратилось в жалкий огонёк, а затем – в маленькую светящуюся песчинку, белую яркую звёздочку в окружающей тьме. Воздуха не хватало, а звёздочка начала тускнеть: жёлтая, оранжевая, красная...

– Ты это дело брось! – раздался тот же голос из темноты. – Не вздумай умереть до моего прихода! Ты теперь – только моя! А ну, подъём! Живо!

Аня попыталась открыть глаза, но что-то липкое и склизкое заливало её лицо: глаза, нос и рот. Лёгкие уже горели, требуя свежей порции воздуха, умоляя сделать вдох.

– Нельзя! – приказала себе Аня, ладонями хватая заливающее её голову нечто, напоминающее желе, игрушку-лизуна.

Девушка резко присела на кровати, отрывая ото рта клочья слизи и отбрасывая в сторону, на пол. И вот – долгожданный вдох, кислород, раздирающий лёгкие, пьянящий дурман в голове.

Когда Аня освободила нос и глаза, то обнаружила, что зелёная, изумрудная в свете луны жижа сочится сквозь решётку в едва приоткрытое для доступа свежего воздуха окно. Струи зелёной дряни медленно сползали по стене прямо в девушкину кровать и скапливались в сгусток дрожащей, раскачивающейся массы, тянущей свои щупальца к лицу Ани. Слизь была словно живая, а постель – перепачкана.

Аня соскочила на пол и захлопнула окно, отсекая потоки слизи снаружи. Места разрыва сменили зелёный цвет на красный. Краснея, слизь разжижалась и растекалась, будто кровь. Девушка схватилась за одеяло и одним движением стряхнула слизь на пол, но зелёные потёки уже красовались на постельном белье. Не прошло и минуты – одеяло было уже в крови.

Аня взглянула на себя в зеркало – лицо тоже в крови, ночнушка запятнана совсем чуть-чуть. «Время. Сколько сейчас времени? – спросила девушка себя и взглянула на часы. – Без четверти два».

Послышались шаги в коридоре. Аня бросилась к двери, отбросила стол-сигнализация в сторону, не заботясь о создаваемом им шуме, и прямо в пижаме выскочила в коридор, запоздало подумав, что эти шаги могут исходить вовсе не от однорукого завхоза. Но, нет, это был именно он. Едва не схлопотав дверью по лбу, по занесённой для стука руке он всё же получил и весьма болезненно.

– Там! – выдохнула ему в лицо Аня, указывая в сторону своей кровати и к стыду своему осознавая, что имени однорукого она за всё время обитания здесь так и не удосужилась выведать. – Слизь. Она пыталась задушить меня, а сейчас превращается в красную жидкость, похожую на кровь!

Однорукий зашёл в комнату, быстро осмотрелся, взглянул на окно со слизью за ним, макнул палец в красную жидкость и понюхал. Хорошо, хоть не лизнул:

– Это и есть кровь. Мадемуазель, Анна, Вы убили его! – сказал он.

– Но та часть снаружи ещё живая, – возразила горничная, – и, вроде, не «кровит».

– Умрёт. Обрезанные слаймы долго не живут, – когда завхоз произносил слова про ущербность и членовредительство, то на его лице дёрнулась щека.

– Он пытался задушить меня, пока я спала, – начала объяснять положение вещей Аня.

– Понимаю: самооборона! – кивнул однорукий, прерывая оправдания девушки. – Только кто подослал его Вам? Вот в чём вопрос!

– Я не знаю, – ответила горничная, вспоминая, что голос из её сна, скрывающийся во тьме, но, несомненно, принадлежащий королю Дикой Охоты, предостерёг об опасности, возвращая девушку из мира грёз.

– Хорошенько подумайте, Анна, Вы в последнее время никому не переходили дорогу? Может, кого-нибудь обидели?

Аня уверенно мотнула головой:

– Я белая и пушистая, меня даже собачки любят!

Однорукий разочарованно вздохнул:

– Хорошо, переоденьтесь, – время дежурства. Но сначала приведите себя в порядок, смойте это, – и он сделал жест ладонью, будто что-то размазывая по своему лицу. – И сегодня первое место уборки вашей группы – эта комната.

«Ах, да! Моё лицо в крови!» – спохватилась Аня и, хлопнув дверью, поспешила в пока ещё свободную уборную – умываться.

А однорукий отправился будить девочек в их первую рабочую ночь. Через пятнадцать минут Аня, Доминика и Бранка уже стояли возле подсобки, где однорукий обычно выдавал тележку и инвентарь для уборки номеров, но дверь оказалась запертой. Девчонки спросонья потирали глазки, а Доминика ещё и медвежонка своего поглаживала. «Что-то пошло не так», – уже забеспокоилась Аня, когда в конце коридора послышались шаги. По лестнице сверху спустился однорукий и направился к горничным. Проходя мимо, он покачал головой и недовольно буркнул себе под нос: «Последняя шалость».

Загруженную тележку девушка покатила к своей комнатушке. Аня захватила с собой ведёрко с «Антикровином», а таз с водой да швабру сунула в руки девочкам. Когда девчонки увидели кровищу в номере Ани, то от удивления рты разинули. Бранка выронила таз из рук, устроив рядом с кровавой – обычную лужу.

– Вот это да! Впечатляет! Кого это ты так? – восхитилась Доминика, а потом с подозрением осмотрела наставницу с ног до пояса. – Или это просто гости приезжали?

– Да лез тут один непрошенный гость ко мне в окно, – буркнула Аня, обильно посыпая «Антикровином» кровавые потёки на стене, одеяло, окно и кровавую лужу на полу. – Запоминайте, девочки, полезная в хозяйстве вещь – пятновыводитель для красных случаев!

Шипя, кровь испарялась красноватым дымком. Доминика восхищённо смотрела на Аню, с любопытством – на действие волшебного порошка. А в глазах Бранки застыл страх.

– Бранка, экая ты нерасторопная, опять напортачила! Чего стоишь, рот разинув? Убери за собой! Возьми швабру у Доминики и – вперёд! – отчитала «пугливую» Аня.

– Дда-а-да, сейчас всё сделаю, как скажешь Аня! – Бранка судорожно сглотнула и, чуть ли не выхватив швабру из рук Доминики, начала отчаянно тереть пол, где был пролит таз.

«Во как! Даже не спорила, а ещё вон как старается! – удивилась Аня. – Чего это с ней?»

Отжимая и вновь протирая, девчонка справилась с лужей почти одновременно с выполнившим свою задачу «Антикровином».

– Доминика, замени, пожалуйста, на новое, – попросила Аня другую помощницу, пусть следы крови и пропали с одеяла, но спать под ним девушке было бы неприятно.

Доминика проворно сложила Анино одеяло и отнесла его в тележку, откуда принесла новое и аккуратно расправила на кровати.

– Спасибо, девочки, а теперь – к подъёмнику! – довольная, кивнула Аня и выглянула в окно – как там лизун снаружи?

Его там не было, зато напротив окна стояла бочка со знаком радиоактивных отходов, на которой красовалась надпись: «Poslední žert».

Подъёмник девочкам понравился, а Бранку даже пришлось с него стаскивать за шкирки, когда девочка попыталась вскочить на уже поднимающуюся вверх площадку.

– Нельзя баловаться! – погрозила пальчиком Бранке недавно спрашивающая у Вики, почему нельзя горничным пользоваться подъёмником как лифтом.

– Доброй ночи! – поздоровалась Аня с дворецким в холле.

– Доброй, – кивнул он, – и спокойной!

– Привет, дяденька! – отвесила книксен Бранка.

– Здравствуйте! – повторила за сверстницей Доминика, и только медвежонок за её спиной промолчал.

Дворецкий улыбнулся и проронил:

– Девочки, идите вперёд, наверх. Аня, на пару слов!

Когда младшие горничные наперегонки пустились по лестнице до тележки, дворецкий сказал Ане:

– Надпись на бочке: «Последняя шалость». Уверен, это человек-невидимка так отомстил Вам за своё выселение. Что же, я напишу не лестный отзыв о нём, чтобы ни один нормальный отель его больше не принял в свои стены. Интересно, а клопы кусают невидимых?

– Полагаю, они руководствуются в своих инстинктах не зрением, а иными органами чувств, – ответила ему Аня.

– Я тоже так полагаю, – вновь улыбнулся дворецкий, а сверху раздался звон и грохот – девчонки бесились у тележки. – И проследи за «своими», чтобы они сильно не шумели, – ночь на дворе.

Аня поклонилась и отправилась успокаивать подопечных. «Ночь? Самое время для монстров»:

– А ну тихо там, пока вас монстры не сожрали! – закричала она.

Дворецкий только хлопнул себя ладонью по лбу, наверное, подумав, что в наставницы Анна не годится, её саму-то учить и учить... Соблюдать тишину хотя бы.

Съехавших постояльцев сегодня не было, а уборку просил только постоялец седьмого номера, где обитал призрак генерала, спасший Аню от вампиров.

Войдя в номер, Аня расстроилась – она сразу же поняла, что призрак уже покинул эту гостиницу. В его номере теперь остановились иные постояльцы, судя по отсутствию портрета да по наличию иных личных вещей. А постояльцев в номере, несомненно, было несколько, ибо прямо на кровати мятыми валялись две пары трусов: женские и мужские.

Когда с уборкой было покончено, то тележка отправлена вниз... Нет, не с лестницы, как уговаривала Аню непослушная Бранка, а на подъёмнике. Во время начала спуска горничных вниз по красной ковровой дорожке на ступеньках, громко хлопнула входная дверь.

– Стойте! В это время сюда нельзя! – тут же раздался резкий окрик дворецкого.

– Мне можно всегда и везде! – проскрипел в ответ голос.

– Владыка? – удивился дворецкий. – Зачем Вы здесь?

У Ани по телу побежали мурашки, она узнала голос вошедшего. Он принадлежал королю Дикой Охоты.

– За причитающимся мне, – ответил тот. – За одной из Ваших горничных должок передо мной.

– Даже во Тьме должен быть порядок, ибо без него всё поглотит неуправляемый хаос. А что Вы будете за Владыка, если лишитесь способности управлять? Поэтому – Порядок должен быть во всём! – спокойно возразил дворецкий.

Горничные уже достаточно спустились, чтобы увидеть спину дворецкого, который раскинул в стороны руки, преграждая дорогу не видимому отсюда собеседнику.

– По её вине погиб один из моих двойников в склепе неподалёку отсюда, а его подарок мне, новая игрушка, был возвращён обратно сюда. Я не могу так просто этого оставить! – проговорил голос вошедшего. – Но и нарушать порядков я бы не хотел.

Горничные спустились ещё немного, и им с лестницы через голову дворецкого стало видно посетителя. Нет, это был не король Дикой Охоты. Не совсем он. Тот был скелетом. А пришедший за Аней был в чёрной с багровыми оторочками одежде и чёрном же, сочащемся тьмой плаще на плечах. Но, самое главное, кожа пришедшего была красного цвета, глаза – жёлтого, а на голове красовались демонические рога!