Отдай свою душу! Горничная

Ночь пятая, или Оборотная сторона луны

В ночное небо он выл протяжно

На это блюдце, что там сияло.

Сознанье тает... Теперь не важно –

Проклятье тело его меняло!

Аня побежала вниз, огибая оставленную недавно у входа в номер тележку. Едва не «навернулась» с лестницы, но удержалась на ногах. И вовремя!

– Господин дворецкий! – взволнованно выкрикнула Аня, завидев своё непосредственное начальство, и очень коротко и сбивчиво рассказала ему обо всём случившемся.

– Запритесь в своей комнате до самого утра и никому не открывайте. Ни-ко-му! – Вам понятно? – выслушав горничную приказал дворецкий.

– Я поняла, – кивнула девушка, едва сдерживаясь, чтобы не поморщиться от неприятных ощущений внизу живота. Ещё и поясница ныла уже второй день кряду из-за всех этих дел.

– А теперь – быстро идите к себе, – и дворецкий мотнул головой в сторону лестницы в подвал. – И никому ни слова про произошедшее здесь: ни горничным, ни Урсуле! Du hast verstanden?

– Да, господин, – Аня кивнула и стала быстро спускаться в подвал.

Когда она уже шла по коридору цокольного этажа, который отчего-то все здесь именовали «подвалом», одна из дверей каморок открылась, и в коридор выглянула Катарина. Она внимательно осмотрела слишком рано возвращающуюся с дежурства Аню, прислушалась к звукам наверху. Как раз сейчас там затопало множество ног.

– Ты рано, – на ужасно исковерканном, но вполне понятном русском языке Катарина обратилась к Анне, – Всё в порядке?

«Какое там «в порядке»! Меня сейчас чуть не сожрали постояльцы!» – хотелось выкрикнуть Ане, но ей буквально только что недвусмысленно приказали держать язык за зубами. Поэтому вслух она сказала совсем иное. – Да, «отстрелялась» на сегодня. Жива, как видишь. Спасибо за заботу.

– Но на тебе лица нет, – не унималась Катарина, – Неужели есть известия про Миа?

«А, ну да, конечно же, только про неё все сейчас и думают, только из-за неё и бледнеют лицом! А то у других своих забот... – подумала девушка и сама же ужаснулась своим мыслям. Ведь она-то – спаслась. Вот, на своих двух по полу идёт, а Миа уже никуда и никогда не пойдёт, высосали её, как бутылку с вином, а затем, пустую, выкинули далеко-далеко, в какое-нибудь болото. – И даже не похоронят тебя по-человечески. Похоронят? Ей бы жить и жить!» – сама на себя разозлилась девушка.

– Нет больше Миа! И не вернётся она никогда, – сказала Аня и прошла мимо замершей Катарины в свою комнатушку.

– Щёлк! – закрыла на замок железную, тяжёлую дверь своей каморки Аня.

Гроза всё так же бушевала за окном. Но сейчас она была под стать мыслям Ани. Ведь девушкой сегодня чуть-чуть не перекусили самые настоящие вампиры. «Реальные! Лучше бы Миа действительно сбежала, чем так! А ещё призрак! И позавчерашние баргесты. Нет, с этой гостиницей что-то определённо не так! Даже ребёнок бы уже понял. Гостиница для монстров? Это бы многое объяснило. Да всё бы объяснило! Все эти необычные правила, направленные на разграничение постояльцев и персонала гостиницы, эти временные интервалы... Уволиться? Бежать?»

«Дальнейшая судьба Анны Кошкиной агентство не интересует». «Сиротку можно убить, продать в рабство»... «Надо добиться, чтобы наниматель продлил контракт!»

«Неужели я ошиблась и выбрала наихудший вариант? – размышляла Аня, сидя на кровати под окном, пока кто-то шастал с другой стороны окна. – Может, не стоило так накручивать себя из-за этой рекомендации? Стала бы официанткой, в конце-то концов. А потом, как и все – выбилась бы в люди».

«А есть чего бояться?» – спросила она как-то подругу. – «Нет, если инструкции соблюдать».

– Ну-ну! А я, разве, их не соблюдала? А Миа? – прошептала девушка.

– У-у-у! – завыли совсем рядом.

– А-а-а! – ответила Аня. – Что же мне теперь делать-то? Вика, помнится, очень настаивала: не принимать опрометчивых решений, не посоветовавшись с ней. Это как раз такой случай? Но дворецкий мне запретил... «Ни горничным, ни Урсуле!» – сказал он. А про подруг он мне ничегошеньки не говорил. Значит...

– У-у-у!!! – снова вой.

– Да кого там, в грозу, заливает на улице? Или это бедняга так вопит со страху от грома и молний? – поморщилась девушка.

Аня привстала на кровати, чтобы выглянуть наружу. Через решётчатое окно на неё смотрели два огромных глаза на звериной морде. Но в этом взгляде чувствовалось и нечто человеческое, какая-то немая тоска. А ещё – неодолимое желание.

Этот зверь – он походил на волка. Только размером превосходил многократно. Длина его тела была со взрослого человека.

«Нет, волки такими огромными не бывают! – подумала Аня. – Местный сторожевой пёсик? Или очередной монстр?»

Зверь принюхался, жадно ноздрями ловя аромат девушки, и заскулил. Затем задрал голову и завыл, жалобно, протяжно.

«Бедняжка! Вон как убивается! Тоже кушать, наверное, хочет», – пожалела его горничная.

Зверь стал лапами скрестись о решётку, стараться зубами подцепить её. Зачем? В такое маленькое окошко не пролезть не то что ему, а даже более скромной, миниатюрной Ане.

«Уж не меня ли он и хочет скушать? – глядя на отчаянные попытки зверя оказаться по одну сторону решётки с ней, забеспокоилась девушка. – Да запросто! Не выпить, так закусить! Не вампир так этот вот»...

Резкий, порывистый ветер уносил тучи всё дальше и дальше от гостиницы. Гроза уже резвилась в отдалении, а на небе появились просветы со звёздами и луной. Луна, полная, с синевато-красноватым оттенком, наверное, от грозы, завораживающе притягивала взгляд. Если бы ещё не эта волчья морда, которая всё норовила загородить небесный ночной диск.

Наконец зверюга отцепился от решётки и унеслась куда-то, прочь от Аниного окна. Спустя какое-то время вой раздался уже в коридоре подвала, а затем дверь каморки Ани глухо заухала под чьими-то настойчивыми ударами, под нечеловеческим натиском. Когда удары прекращались, раздавался скрежет о металл когтей, жаждущих вцепиться в тугой комок нервов девушки. «Брр! На фиг! На фиг!»

– Ну уж нет! Не открою! Тут дворецкий стократ прав! – выдохнула девушка, вжимаясь головой в подушку, что держала в руках.

Но нет! Неужели она, как маленькая, спрячется под одеяло или залезет от страха под кровать и будет трястись от страха? Нет! Никогда! Аня встала с кровати и достала из своего рюкзачка перцовый баллончик. «Не бог весть что, но уже что-то!» Лунный свет плясал на двери, которая сотрясалась от ударов зверя.

«Он слишком разумен для животного, – рассуждала между тем девушка, одной рукой примериваясь к складному столику как оружию самообороны. Нет, тяжеловат и неудобен. – Ведь он сумел проникнуть в подвал и ломится именно в мою дверь, а не чью-то другую. Понимаю, вычислил по запаху, что смаковал из моего окна, но неужели остальные служащие не заслуживают его внимания? Или мой аромат самый свежий после дежурства... Да нет, там и Катарина была. Или это всё треклятая четвёртая группа крови?»

Аня взглянула на часы – прошло лишь полчаса, как она вернулась с дежурства. А ей казалось, что целая вечность. Наконец, в коридоре раздались шаги и окрики. Вой. Рычание, звуки борьбы и возня. А затем всё стихло. Только полная луна продолжала светить за окном.

Аня покосилась на таблетки «От страха» на подоконнике и налила себе стакан воды. Залпом осушила его, отвернувшись от искушающих её пилюль.

– Так, руки не трясутся, голос не дрожит, – вслух произнесла девушка, – полёт нормальный.

Баллончик – под подушку, переодеться в ночнушку... Необходимые действия разбивались на простейший алгоритм и успешно решались в заданной последовательности. Любой программист оценил бы! Только здесь их не было.

Не так-то просто оказалось заставить себя уснуть после всего пережитого за день. Аня ещё долго в подсознании прокручивала минувшие события, и только ближе к рассвету её сморил сон. И снилось ей, что она – маленькая рыбёшка, всего лишь наживка для ловли более крупной и ценной. Аня-рыбка, сама на крючке, проколовшем её губу, мечется, отчаявшись вырваться. А вот и щука зубастая идёт на неё. «Тук-тук» – стучит Анино сердечко.

– Тук-тук! – стучат в дверь. – Утро! Подъём!

«Это всего лишь кошмар, просто дурной сон», – вскакивает Аня и пытается успокоить себя. Что-то твёрдое, холодное и продолговатое сжимает её правая рука.

Всего-навсего её перцовый баллончик. Ничего страшного! Но события предыдущей ночи уже вихрем взметнулись и пронеслись в голове девушки:

– Вот чёрт! – только и выговорила она. – Вляпалась же я...

Аня, встревоженная и не выспавшаяся, долго одевалась и вышла в коридор последней. Ан нет, не последней – ещё не хватало Катарины.

Вика обеспокоенно проводила взглядом Аню, нырнувшую в уборную. Водичка! Холодненькая! Родная! Успокаивающая. Целебная.

Девушка умылась и взглянула на себя в зеркало: усталый вид, немножко взъерошенная, морщин и седых волос нет. Аня застыла: сзади неё кто-то стоял, большой и угрюмый. Девушка, взвизгнув, резко развернулась и замолчала. На неё со стены прямо в глаза смотрел плакат из какого-то фильма ужасов.

– Шутники! – тут Аня нецензурно выругалась. – Смешно, да?

Она пулей выскочила в коридор, тряся в руках сорванным со стены монстром:

– Какой... умник додумался это повесить там? – гневно вскричала она.

– Не я! – сказали Урсула и Вика.

– Катарина или кто-то из парней? – предположила Аня.

– Не смотрите на меня так, барышни, – улыбнулся им однорукий старичок, который будил их по утрам и ночам и выдавал инвентарь, – не я это. Хоть мне и льстит сравнение с «парнем».

И старичок вновь затарабанил кулаком по двери Катарины:

– Подъём, соня! Все тебя ждут, опаздываешь!

В ответ – тишина.

– Эх, – вздохнул завхоз, – придётся за запасным ключом идти к управляющему.

Он упорно дворецкого называл управляющим. Но никто из старожилов не пытался поправить его. Суть-то одна, да и самый «старожилистый» здесь, видимо, как раз этот старичок и был. Через две минуты он вернулся со связкой ключей, что всегда при себе держал дворецкий, сколько помнила Аня. Когда завхоз открывал дверь, Вика крутилась у него за спиной. Чисто из женской любознательности, которую в народе величают любопытством. Когда старичок открыл дверь, а любопытная стрельнула внутрь глазами,то...

То произошло сразу два события: завхоз выронил ключи из рук, и те с грохотом шлёпнулись на пол; Вика ахнула, побледнела и закрыла рот руками. Старичок тут же захлопнул дверь:

– Нечего тут прохлаждаться! Работа ждёт! – как-то зло выплюнул он, хотя никогда раньше не позволял себе так разговаривать с горничными. – Дуйте на кухню! Быстрее! Быстрее!

– Что ты видела? – спросила подругу Аня, когда они вдвоём уже сидели за одним столиком на кухне, отдельно от Урсулы.

– Катарина... – губы Вики задрожали, но она пересилила себя и закончила, – повесилась!

– Урсула – на Кухню, Виктория – в прачечную, Анна – за мной! – провёл утренний инструктаж дворецкий.

Снова кладовка. Снова разговор наедине.

– Вы что-то говорили вчера Катарине ночью? – был первый вопрос дворецкого, который буравил Аню глазами.

«Соврать?» – прикинула девушка, но ей почему-то казалось, что этот человек легко распознает её ложь, если ещё и не знает правды. – Ничего, о чём Вы велели молчать, господин!