Дети богов

* * *

Медленно двигаясь по плохо освещенному коридору, они миновали очередную развилку. Насколько можно было судить по увиденному ранее, коридор соединял в себе все шлюзовые доки четырнадцатого уровня. Всего их было восемь, и размеры всех камер были абсолютно одинаковы. Мороний, как всегда, принялся рассказывать небылицы про жизнь Новой Швабии, как он окрестил это место. Все вокруг выглядело неживым и опустошенным, хотя в отличие от Базы 211, которую они видели на поверхности, не было заброшено в панике или в результате бегства.

Переходя с уровня на уровень, они видели, что морской, или, вернее сказать, подводный, порт был в абсолютном порядке и находился в состоянии консервации. Его просто давно не посещали в силу неких, пока не известных, причин. На некоторых этажах им попадались небольшие смотровые отверстия, через которые были хорошо видны мерцающие огни портовых доков. Подводная станция чем-то напоминала здание аэропорта – здесь были места для ожидания, металлические скамьи, многочисленные переходы с указателями на немецком языке. Масштаб строения производил колоссальное впечатление, и оставалось только гадать, как все это выглядело в те времена, когда было наполнено людьми.

Поднимаясь все выше и выше, они замечали, что некоторые доки были освещены лучше, чем другие. Видимо, часть из них предназначалась для швартовки лодок высшего командования Третьего рейха. На первом уровне они даже увидели широкие красные ковровые дорожки, покрытые пылью, но все еще чистые и торжественные. В широком зале на стенах висели полотнища с черной свастикой в белом круге, а потолок украшала яркая цветная мозаика с крупным изображением орла, держащего в цепких когтистых лапах символ торжества нацистского рейха.

Озираясь по сторонам, Джек приблизился к Пирсону. Бродить по этим местам в полном молчании было как-то совсем не по себе, и он спросил:

– Так что, летающие тарелки фашистов над Антарктидой – это не миф?

– И да, и нет, Джек. Как я понимаю, сейчас мы находимся на одной из баз Четвертого рейха, неудачного наследия послегитлеровской Германии. Немецкие ученые действительно создали много различной техники на основе расщепления ядра, и надо отдать им должное – они смогли сделать довольно компактный ядерный реактор, который питал и их подводные лодки, и летательные аппараты. Те самые «тарелки», что мы видели ржавеющими в подводных доках. Я допускаю, что после окончания войны немцы могли перемещаться на них отсюда до южной Америки. Но, к сожалению для Четвертого рейха, они не долго наслаждались своим преимуществом в этой технологии. Уже через двадцать лет сначала у Советского Союза, а чуть позже и у американцев появились аналогичные технологии, и в конце шестидесятых в космосе уже начали летать спутники-шпионы обеих стран. С того момента, насколько я знаю, немцы прекратили свои полеты на дисколетах, чтобы не быть замеченными. Собственно, тогда и закончился пик упоминаний об НЛО. И еще, насколько мне известно, немецкие дисколеты никогда не летали в космос.

– Как это?

– Ну, полагаю, это были сугубо земные летательные аппараты с ядерной энергетической установкой и небольшой грузоподъемностью, не более пяти человек.

– Вы уже дважды произнесли «насколько мне известно». А откуда вам столько известно про немецкие летающие тарелки, Кайл?

– Джек, ты все время меня в чем-то подозреваешь. Но ответ прост – одна из наших лабораторий занимается разработкой беспилотных летательных аппаратов, ну что-то вроде летающего такси. Так вот, мы в свое время провели очень большое исследование в области различных технологий создания летательных аппаратов в поисках надежной, простой и дешевой технологии. Так что все доступные материалы по НЛО, включая секретные архивы ФБР, мы тоже исследовали с целью найти именно научную подоплеку конструкций или методов передвижения летающих дисков.

– И каков результат?

– Как ты знаешь, фон Браун, который отвечал за космические разработки «Аненербе», после войны был вывезен в США и работал на НАСА. Он ученый, Джек, и сконцентрировал свои усилия именно на освоении космоса и высадке на Луне. Ракеты, которые могли преодолевать тяготение Земли, интересовали его гораздо больше, чем эксперименты с «тарелками». Может, конечно, у него были и другие причины развивать лунное направление. А что касается нашего проекта, то он еще не закончен. Мы рассматриваем и конструируем несколько разных вариантов. И может быть, я тебя разочарую, Джек, но если мы говорим не о дальнем космосе, а об обычных полетах в атмосфере Земли, то лично мне больше всего импонируют мультикоптеры, автожиры, конвертопланы и даже советский проект экраноплана, который был крайне интересным изобретением в годы холодной войны. Может быть, скоро ты сам его увидишь.

– А что за Четвертый рейх? Я о нем ничего не слышал.

– А о нем и нечего слышать. После поражения в войне многие нацисты из высшего командования СС бежали при помощи подводного флота. Кто-то, как мы видим, сюда, в Антарктиду, другие направились по соседству – в Аргентину и Чили. Надо признать, они неплохо подготовились к отступлению, многие из них никогда не были преданы Гитлеру, хотя и разделяли его идеологию расового превосходства. Так или иначе, создать новый Рейх у них не вышло в силу множества обстоятельств. После разгрома они были больше озабочены сменой фамилии, сохранением своего инкогнито, бегством от советского и английского правосудия. В итоге они предпочли стать политиками и бизнесменами в Южной Америке, вместо того чтобы строить новый Рейх, рискуя своими жизнями. То что мы видим здесь – закономерный конец любой империи. Крах и упадок. Я думаю, эта база просуществовала еще лет пять, ну максимум десять после окончания войны. Затем ее законсервировали и покинули. Какой смысл жить во льдах? К 1955 году уже умер Сталин и мир изменился. Все, кто здесь оставался, вероятно, уплыли в теплые страны.

В задумчивости они прошли дальше и вышли в служебный коридор со множеством дверей. За одной из них им послышались какие-то звуки. Надпись на двери гласила «диспетчерская», и Джек, дав команду своим спутникам оставаться на месте, резко толкнул плечом дверь и впрыгнул внутрь, готовый открыть стрельбу. Однако, как и в других местах подводной базы, помещение оказалось абсолютно безлюдным.

На одной из стен было с полсотни сигнальных лампочек разного цвета, они мигали и переливались как рождественская гирлянда в сочельник. В зеленых металлических шкафах гудело невидимое оборудование. Стрелки многочисленных аналоговых приборов слегка дрожали, замерев у своих отметок. Слева шел целый ряд шкафов, высотой метра полтора. В каждой секции были сделаны небольшие стеклянные окошки, за которыми были видны шкалы разных приборов. Снизу под большинством из них были расположены ряды круглых вентилей, регулирующих давление в системе или какие-то другие параметры жизнеобеспечения станции.

В центре зала с высоким потолком повсюду стояли офисные столы со старыми компьютерами. Тем не менее сам факт их нахождения здесь говорил о том, что база работала как минимум до середины восьмидесятых, что противоречило первоначальному выводу Пирсона.

– Да здесь целый музей вычислительной техники! – присвистнул Кайл, оглядываясь по сторонам.

В помещении действительно стоял целый микс из самой разнородной техники. Здесь были и огромные вычислительные машины, работавшие на лампах и перфокартах, и высокие стеллажи с вращающимися катушками магнитных лент, и более продвинутые модели рабочих мест, оснащенные дисплеями с кинескопами.

– Клянусь богом, в 1984 году у меня был такой! – радостно сказал Кайл, проводя пальцами по пыльной клавиатуре. Экран ожил, и на дисплее проявились зеленые буковки командной строки. – О, какая же это ностальгия!

Будучи одержим технологиями, Пирсон сел за стол и принялся вводить какой-то текст в командную строку, с интересом наблюдая, как диспетчерская наполняется шумом печатающего матричного принтера. На перфорированной слегка пожелтевшей полосе бумаги стройными рядами моноширинного шрифта появлялись строчки лог-файла, который запросил Кайл.

Пока он колдовал с техникой, Мороний предпочел пойти в сторону шкафа с бумажными журналами, в то время как доктор Краун подошла к огромному панорамному окну диспетчерской. Стекло слегка выступало вперед и было чуть наклонено кверху, что позволяло иметь превосходный обзор на все пространство подводного порта под ними. Ева даже представила себя стоящей на капитанском мостике и руководящей работой всего этого масштабного хозяйства. Ей казалось, что прикованные навеки лодки теряют свои металлические оковы и отправляются в путь. Перед ее внутренним взором они сновали туда-сюда, швартовались, принимали и разгружали платформы с грузом. Открывшаяся панорама мерцающих огней так захватила ее воображение, что она, словно наяву, увидела, как одна из лодок проплывает мимо ее стекла. Лодка медленно шла, вращая мощными винтами и оставляя за собой белый шлейф пузырьков бурлящей воды. На фоне сплошной серой громадины только иллюминаторы капитанской рубки выделялись светлыми пятнышками.

Вот она приблизилась и поравнялась с ее окном, Ева увидела капитана в черной форме и с фуражкой на голове. Рядом стоял старший помощник, и видение было столь реальным, что она даже потерла рукой глаза. Зажмурившись, она с сожалением подумала о своей болезни, преследовавшей ее в последнее время все чаще. Она вновь открыла глаза, но видение лодки не исчезло.

Всмотревшись в лицо человека, стоящего рядом с капитаном, она вдруг узнала его.

– Кайл… – медленно, с сомнением в голосе позвала она. – М-мистер Пирсон, мне кажется…

– Что там, доктор Краун? – Кайл изучал распечатку, одновременно споря с Моронием и Джеком относительно того периода, когда подводная база действительно была окончательно заброшена.

– Я… я не уверена, нет ли у меня галлюцинаций, но я только что видела Фогеля.

– Что?!

Возгласы всех трех мужчин слились в едином порыве. Джек первым подбежал к Еве:

– Где вы его видели?

– В подводной лодке…

– Какой? Где?!

– Она только что проплыла здесь на ту сторону…

Девушка указала рукой куда-то вниз, под пол диспетчерской. Джек с сомнением посмотрел на девушку и даже приложил свою ладонь к ее лбу. Он был холодным. Тогда он метнулся на противоположную сторону комнаты, где было расположено еще одно большое панорамное окно. То, что он увидел, заставило его на миг оцепенеть.

За толстым стеклом, отделяющим его от толщи ледяной воды, к пятому уровню швартовалась большая черно-серая субмарина. На ее борту белой краской было выведено U-411. Но то, что было ниже номера подлодки, заставило кровь прилить к его лицу. Там отчетливо красовался крупный логотип в форме двух перекрещенных семерок.