Мое время — ночная пора

29

Картер Стюарт забронировал многокомнатный номер в новом отеле «Гудзонская равнина», около государственного Сторм-Кинг-парка. Построенный на горном склоне, окнами отель выходил на Гудзон, а само здание, с двумя боковыми башнями, напоминало орла с распростертыми крыльями.

Орел — символ жизни, света, могущества и величия.

Рабочее название его новой пьесы — «Орел и Филин».

Филин. Символ тьмы и смерти. Хищная птица. Пирсу Элисону, постановщику, название понравилось. А я не уверен, размышлял Стюарт, притормозив у входа в отель и выбираясь из машины. Не уверен.

Не слишком ли очевидно? Ведь символы рассчитаны на людей мыслящих, их не следует подносить на блюдечке с голубой каемочкой к еженедельному утреннику, в клубе любителей бриджа. Не такого уровня зрители раскупают билеты на его пьесы.

— Мы позаботимся о вашем багаже, сэр.

Картер Стюарт сунул в руку швейцару пятидолларовую банкноту. По крайней мере, он не сказал «добро пожаловать домой», подумал Стюарт.

Через пять минут он стоял у окна в своем номере, потягивая виски. Неугомонный Гудзон задумчиво катил свои воды. Всего лишь октябрьский полдень, а в воздухе ощущается дыханье зимы. Слава богу, что эта встреча выпускников закончилась. Я был даже рад снова увидеть кое-кого из этих людей, подумал Картер, хотя бы потому, что они напомнили мне, чего я достиг, уехав отсюда.

Пирс Элисон считал, что образ Гвендолины в пьесе следует сделать поярче. «Найди настоящую красивую, глупую, взбалмошную блондинку, — посоветовал он. — Ведь ни одна актриса не сумеет сыграть красивую глупую, взбалмошную блондинку».

Картер Стюарт громко хохотнул, подумав о Лауре.

— А ведь она отвечает всем требованиям, — сказал он вслух. — Выпью за это, хотя в ближайшие сто тысяч лет ей это и не светит.