Рейс в одну сторону

— Но, позвольте, — усмехнулся Королев, — почти все найденные книги, таблички, надписи на камнях давно изучены историками и лингвистами, и я что-то не припомню, чтобы кто-то говорил о применении описанных ритуалов в современной жизни, тем более, на секретном предприятии.

Наумочкин понимающе кивнул.

— Да, это распространенная «правильная» точка зрения. Только есть один нюанс — не все книги, сгоревшие, например, в основном фонде Александрийской библиотеки в третьем веке нашей эры, были уничтожены. По крайней мере, те папирусные книги-свитки, что уцелели, никогда не будут обнародованы. Необходимые любому государству супертехнологии, в большей своей части, получили подробнейшее описание именно в тех уцелевших книгах. Скажу вам вот что: в этом мире существует всё то, о чём написано в любой сказке — от ковра-самолета, до пресловутого договора с дьяволом. В общем, вы попали в уникальное место, однако, и условия вашего дальнейшего существования предполагают некоторую, я бы сказал, уникальность. Во-первых, вы будете невыездным пожизненно…

— То есть, как? — перебил его Петрович. — Я не смогу выехать из России в Турцию или Египет, хоть они мне и даром не нужны?

— Нет, — мотнул головой Наумочкин, — Турция с Египтом здесь ни при чём — вам нельзя выезжать с этого архипелага, только и всего. И потом, по большому счету, вы никому не нужны, и вам никто не нужен. Точно такое же положение у всех, находящихся здесь.

Королев гордо вскинул голову:

— Нет, я очень даже нужен: меня ждет жена и теща!

— Ой, только давайте без истерик. Меня в Москве, например, уже не ждут ни жена, ни двое детей. Я подписал пожизненный контракт с данным предприятием, в обмен на то, что ежемесячно буду высылать своей семье полмиллиона рублей, по нынешнему курсу. И они рады, и я рад — все остаются при своем: они при деньгах, а я при работе. Любимой работе, — добавил он и, едва заметно, усмехнулся. — Вы, кстати, тоже подписали аналогичный контракт, еще там, в Москве, только вам не дали этого знать.

— Но я же прекрасно помню, что именно подписывал, — возмутился, было, Петрович.

Наумочкин вздохнул:

— Чтобы было понятнее, вы подписали документы в состоянии полусна, когда, например, угощались минералкой или чаем — таковы принятые здесь методы, если хочешь большую пожизненную зарплату.

— И крутой карьерный рост, — задумчиво произнес Петрович.

— Вот именно, — Наумочкин сочувственно улыбнулся.

Прошла минута, прежде чем Королев стал привыкать к мысли о полной своей ненужности тем, к кому он, в глубине души, стремился уехать в скором времени, хотя бы на время отпуска, если таковые существуют на этом предприятии. Теперь же он случайно узнал, что отпуск — всего лишь мечта.

— И, всё-таки, я не могу поверить, что моей семье нужны лишь деньги, а не я сам, — вновь подал голос Петрович.

Наумочкин явно устал от этого разговора и, скорее всего, уже жалел о поднятой теме своеобразного отшельничества местных сотрудников.

— Пройдет год-два и вы поверите во всё, что я говорю, и также привыкнете к такому положению вещей, и вас не будет тревожить мысль, как они там без вас обходятся. Поверьте, очень даже хорошо живут!

Королев смотрел в пол, а Наумочкин — на часы.

— У меня еще один вопрос. Как же так получается, что я видел двоих сразу — и Кулькова, и того офицера, если всё сделал один лишь Кульков?

Наумочкин пожал плечами.

— Может, гипноз, а может — галлюциноген: прыснул заранее из баллончика — и готово. Сам же, перед этим, надел противогаз.

— Но противогаза я не видел! — сказал Королев, чувствуя, что рассыпается такая хорошая версия.

— Ну, может, он принял таблетки против именно этого галлюциногена — методов, в общем-то, хватает.

Невозмутимый тон Наумочкина несколько успокоил Королева, и он понимающе закивал.

— Ничего нет невозможного, — вновь сказал Наумочкин. — Я уже говорил, что здесь немыслимые технологии, похожие на магию. Но если разложить всё по полочкам, получится чистая наука.

— Вы в этом уверены? — спросил Королев, всё еще не веря, что всему можно найти объяснение.

— Абсолютно, товарищ. Но, впрочем, хватит о грустном, пора бы и работой заняться, — тут он встал из-за стола, и быстро пошел прочь от Королева.

— А как же завтрак? — крикнул Королев убегавшему Наумочкину. Тот только махнул рукой, не оборачиваясь, и скрылся с глаз.

У Петровича вдруг напрочь пропал аппетит. Он встал, грустно посмотрел на раздаточный стол, около которого собралась внушительная очередь, и пошел на выход.

Не успел он сделать и двух шагов по направлению к слесарке, как его вновь окликнул Наумочкин. Подбежав к Королеву, тот запыхавшимся голосом сказал:

— Не удивляйтесь, если скоро вас опять вызовут на допрос: я буду вынужден передать наш разговор Штукку, чтобы прекратить расследование в отношении вас.

— Спасибо, — ответил Королев и вновь проводил взглядом удаляющуюся спину Наумочкина.