Рейс в одну сторону

Глава 4

Королев прилег, не раздеваясь, и провалился в сон до того момента, пока не услышал шум многих голосов. Он открыл глаза и присел на кровати. Кругом были люди разных национальностей, говоривших на разных языках и не обращавших на Петровича никакого внимания. Кто-то играл в шахматы, кто-то читал, некоторые ходили с задумчивым видом, сосредоточенно глядя себе под ноги, но, не видя чужих ботинок или книг, разбросанных на полу, спотыкались и виновато озирались вокруг только для того, чтобы через мгновение снова погрузиться в свои мысли. Другие просто спали, накрывшись синими одеялами, какие были здесь у каждого жильца: их никто не трогал — каждый был занят своим делом.

Прошло пять минут, прежде чем к нему подошел человек и представился:

— Наумочкин Эс Эс.

Вот так прям и выговорил, как будто там, в этом самом эс эс, он и работал.

— Королев, — ответил Петрович и интеллигентно кашлянул, то есть, в кулак. Теща очень любила такую его привычку и постоянно говорила ему об этом, восхищенно глядя в глаза, которые он всегда от стеснительности отводил. Он со странным чувством отметил, что подумал про любимую тещу в прошедшем времени, но тут же об этом забыл.

— Мне поручено сопровождать вас некоторое время, пока не обвыкнетесь, — сказал Наумочкин.

— Звучит прекрасно, — ответил Королев, чувствуя, что будет здесь как дома, то есть, не там, в Москве, в чужой квартире, а именно в своем доме, где он сам себе хозяин, который занимается, чем хочет…

— Может быть, зайдем в столовую? — тут же предложил Наумочкин.

— Почему бы и нет, — с готовностью отозвался Королев, — тем более, что мне надо подкрепиться кислородным коктейлем.

— О, этого добра здесь навалом, — равнодушно ответил Наумочкин и направился к выходу. Королев поспешил за ним.

— Кстати, — сказал Наумочкин, когда они шли по длинному коридору, — можете уже проверить свой счет на карточке.

— Но у меня ее пока нет, — отозвался Петрович.

— Ничего страшного — вам ее выдадут прямо в столовой: у нас здесь всё просто — без проволочек. Вам достаточно предъявить паспорт, и в следующую минуту ваша карта будет готова.

— Прекрасно, — радостно ответил Королев, ощущая себя настоящим добытчиком. Теперь уж Варвара, свет, Тихоновна не посмеет сказать в его сторону, что он распоследний лошара и неудачник по жизни. Да и Ритка по-другому будет к нему относиться, хотя…

Это странное слово «хотя» несколько его напугало, как некое предчувствие, которое приходит внезапно к человеку, совершенно к нему не готовому.

— Ну, вот мы и пришли, — сказал Наумочкин, и пальцем показал ему на столик в углу, за которым сидела женщина в красной форме.

Королев подошел к столику и представился, попутно доставая паспорт из нагрудного кармана.

Женщина коротко взглянула на фотографию, потом на Петровича, и протянула бумажку — заявление о просьбе оформить карту. Всё действо продолжалось не более двух минут, за которые Королев успел даже заметить в столовой несколько банкоматов, около которых не было ни одного человека.

Когда он отдал заявление, женщина что-то набрала в своем компьютере и сказала:

— Теперь можете пройти к любому аппарату и посмотреть баланс.

— Уже? — удивился Королев.

— Да, — спокойно ответила она, — у нас всё делается быстро. До свидания и, на всякий случай, приятного аппетита.

— Спасибо, — ответил Петрович и радостно прошагал к ближайшему банкомату.

Цифры на чеке приятно его удивили — триста тысяч рублей уже лежало на его счету. «И что, можно сейчас же ими распорядиться?», — задался он простым житейским вопросом. «Конечно, — тут же ответил он сам себе. — Вот как так не жить, а?», и, снова, вставив карту в аппарат, нашел в меню фразу «перевести на счет». Он сразу отправил все деньги жене, благо вся информация об ее счете была написана на мятой бумажке, которая всегда лежала в обложке его паспорта. Теперь Петровича распирала гордость от такого крупного «вклада» в семейный бюджет. И когда он неспеша потягивал кислородный коктейль, никто не мешал ему наслаждаться мыслью, что теперь он «мужик в доме»; что никто не сможет его укорить в полнейшем бездействии; что теперь он, практически, свободный человек, правда, находящийся под землей, но с кем не бывает, не так ли?

— Ну, как дела? — спросил его, неожиданно подсевший, Наумочкин.

— Лучшего и желать нельзя, — отозвался Королев и потянулся, как после долгого приятного сна.

Наумочкин как-то странно на него посмотрел, но выдал лишь сухой безжизненный текст:

— Вот и хорошо. Теперь, с вашего позволения, я должен проводить вас обратно в спальню и заняться своими прямыми обязанностями: завтра у вас начнется первый рабочий день, и надо хорошенько выспаться.

— Полностью с вами согласен, — кивнул Петрович и встал со своего места.

Перед отбоем, когда в комнате отключили весь свет, эта фраза о настоящем мужике вновь всплыла в мозгу Королева, и он уснул счастливым, сильным и уверенным в себе человеком. «А, ведь, так будет каждый месяц», — успел додумать он мысль, и тут же отрубился.