Рейс в одну сторону

Глава 7

Ежедневно Кульков давал задания — Королев их исполнял. Кроме них двоих и, разумеется, кота, никто в мастерской больше не работал. Оставался открытым вопрос: кому нужны шесть огромных станков, когда, по-хорошему, заняты только два? Ответа никто не давал. Тогда наши мастера решили использовать станки, как дополнительную помощь, то есть, если надо было сделать десять изделий, Петрович с Кульковым заранее помещали болванки в зажимы всех шести станков, чтобы потом не тратить время на их установление, чем значительно экономили рабочие часы.

Каждый день они вкалывали до семи вечера. После работы вместе шли в столовую, заправлялись кислородным коктейлем (Кульков любил еще и пива выпить), и потом — до комнаты отдыха, где уже половина работяг играли в шахматы, в карты, смотрели телевизор, или просто спали. Другая половина народа, отсутствовавшая в комнате, оставалась в ночную смену, доделывая то, что не успели сделать в дневную. Как ни странно, но сменщиков у слесарей не было — считалось, что у них и так не большая нагрузка, а иначе никто не смотрел бы на них с неким превосходством, на что Петрович старался не обращать внимания, в отличие от Кулькова.

На следующее утро всё начиналось сначала. Как только Королев, после завтрака, приходил в мастерскую, он сразу же начинал доделывать то, что осталось с вечера. Каждый раз нужно было торопиться, чтобы не схлопотать нагоняй в виде штрафа.

Обычно через час после прихода Петровича, появлялось «начальство».

— Здорово, молодой! — орал, входивший в мастерскую, Кульков.

— Здорово, старый! — в тон ему отвечал Королев, стараясь перекричать работающий станок.

Так каждое утро приветствовали друг друга мастер и подмастерье, иногда меняя обращение на «очкарик» и «толстый». Никто ни на кого не обижался — все были в одной лодке, в которой надо было поддерживать ровные отношения.

— Сегодня новое задание! — крикнул однажды Кульков, стараясь переорать работающий станок. — Болтов более не точим, втулок разных тоже не делаем, ибо теперь возьмемся за хомуты!

— Какие еще хомуты? — удивился Королев.

— Обычные, как на водопроводных шлангах. Только будут они во сто раз крупнее!

— Это для чего же такая страсть? — вновь подал голос подмастерье.

Кульков бросил на него усталый взгляд и постучал пальцем по своему лбу, на котором обозначились глубокие морщины, до сегодняшнего дня не замечаемые Королевым.

— Для чего-то более крупного, чем обычные шланги! Понял?

Станок Петровича продолжал работать, но, похоже, Кульков был рад тому, что не надо шептать на ухо то, о чем вслух говорить опасно.

— Будем их резать, когда выкройку сделаем! — проорал Кульков.

— А где металл взять: листовой-то давно кончился?

Кульков махнул рукой, мол, выключай станок, и, достав мятую сигарету, щелкнул зажигалкой.

— В течение часа нам должны его доставить из нижнеуровневого склада — вот и будем из него кроить и резать.

— А сейчас что делать? — по привычке проорал Королев, в наступившей тишине.

Кульков почему-то боязливо оглянулся, будто с ними в мастерской был еще кто-то.

— Выкройку будешь чертить, — ответил он, и достал из кармана, сложенный вчетверо лист бумаги, на котором была начерчена схема хомута.

— Это, что называется, сложная кройка. Видишь, сколько выемок и «карманов» надо сделать? Прорези, опять же, посмотри какие вычурные, будто в них иголки какие-нибудь вставлять будут. Короче, вот эту схему нам надо увеличить в девяносто семь раз, и всё расчертить на миллиметровке. Потом, вырежем шаблон, и аккуратненько, точь-в-точь, будем копировать на металл.

— А лазерных установок здесь нет, чтоб без всяких огрехов работу сделать? — спросил Петрович.

Кульков с силой выплюнул сизый дым.

— Ты на компьютере можешь работать?

— Только, как средний пользователь, — сказал Королев универсальную фразу, чтобы больше не возникало вопросов об уровне его компьютерной грамотности.

— Вот, то-то, что средний, — огрызнулся Кульков. — Нет, будем по-старинке работать — карандашом и чертилкой.

Петрович кивнул.

— Ну что, сообразил, куда такой стальной «поясок» годен? — Кульков пустил серую струю дыма в потолок.

Петрович задумчиво посмотрел на предупреждающий плакат о запрете курения на рабочем месте. Сдыхавшая неоновая лампа мигала второй день, мотая нервы, но никто не хотел лезть на стремянку, потому что у обоих болели спины.

— Могу лишь предположить вариант с какими-нибудь трубами.

— Правильно, — кивнул Кульков. — Ну а еще?

— Ну, не знаю, для посуды они явно не годятся.

Кульков усмехнулся.

— Для вентиляции — тоже сомневаюсь: здесь все воздуховоды квадратного сечения, а наша выкройка — для круглых труб.

Кульков снова задумчиво кивнул.

— Если только… — Петрович остановился в своих гаданиях.

— Ну-ну, — поторопил его Кульков.

— У меня, правда, это лишь дурацкое предположение… Если только речь не идет о каких-нибудь ракетах.

Кульков кивнул.

— Вот и я так думаю, — сказал он, вновь тыкая сигаретой в станок.

— Неужели вы думаете, что здесь есть ракеты? — спросил Петрович.

— А почему бы и нет? Остров, как ему и положено, изолированная территория: до материка почти две тысячи километров, как мне здесь говорили. Полста лет никто не мешал местному руководству всё здесь так организовать, чтобы…

— Не может быть… — прервал его Петрович.

Кульков поднялся со своего места.

— Ну, может, не может, а мы должны заниматься нашим заказом.

— Я только одного не пойму, зачем ракетчикам нужны хомуты?

Кульков наморщил лоб.

— Ну, очевидно, для корпусов. Больше я ничего придумать не могу.

— А что с корпусами не так: проржавели, треснули, или потерялись?

Кульков устало посмотрел на Петровича.

— Ты меня, что ли, спрашиваешь? Иди к ним сам и спроси, а они тебя пошлют куда подальше.

— Ну, понял я, чего там, — буркнул Королев.

— Понял — прекрасно, только от меня отвяжись — без тебя тошно.

— А что случилось?

— Ничего такого, — ответил Кульков, — только, вот, зарплату чего-то сегодня не дали.

— Почему?

— Не знаю.

— Ну, так узнать надо.

— У кого я узнавать-то буду? — взволнованно спросил Кульков, и вновь полез в карман за сигаретами.

— Полагаю, у Наумочкина — он у нас здесь всё знает.

— Правильно полагаешь, — отозвался Кульков, — вот у него и спрошу.

Пару минут они просидели в полном молчании. Наконец, Петрович почесал в затылке, и сказал:

— Да, работы предстоит не на один час.

— Я бы сказал, не на одну неделю, но говорить этого не буду, — ответил Кульков. — Ладно, давай, принимайся за работу. Поищи, сначала, копирку: где-то здесь должны быть метровые листы для крупных заказов.

Королев кивнул и пошел в дальний угол мастерской к большим деревянным шкафам, где хранились инструменты, свёрла, резцы, и прочий слесарный скарб.

Когда он открыл нижнюю дверцу среднего шкафа, то увидел там толстые рулоны каких-то схем. Вместе с ними лежали обрезки миллиметровой бумаги, но копирки Петрович не нашел. Тогда он полез в соседний шкаф: та же история — нет копирки.

— Не могу найти, — сказал он Кулькову, поднимаясь с колен и отряхивая брюки от железных опилок, разбросанных по всей мастерской. — Чего делать-то? Где искать?

Кульков сделал пару затяжек, и, швырнув окурок в поддон токарного станка, вышел из комнаты.

Петрович остался один. К нему подошел скучающий кот и один раз мяукнул.

— Жрать, наверное, хочешь? — спросил он у кота.

«Наверное, хочу», — ответили изумрудные глаза, и кот облизал свой нос тонким розовым языком.

Петрович вздохнул и пошел в столовую, чтобы прихватить что-нибудь для кота, да и самому перекусить. По пути, он надеялся догнать Кулькова и узнать, где можно заказать копирку, если уж никак ее нельзя найти в мастерской.

Когда Петрович шел по длинному коридору, он так и не встретил Кулькова — тот, скорее всего, убежал далеко вперед, или же нырнул в какую-нибудь лабораторию: на днях там, говорят, обновился женский персонал.

Дойдя до столовой, Петрович столкнулся в дверях с Наумочкиным.

— О, добрый день! — радостно сказал Наумочкин. — Как дела?

Королев почувствовал слабый запах алкоголя, исходивший от Наумочкина.

— Здрасьте, — ответил он, — нормально. Моё начальство мимо вас не пробегало?

— Н-нет, — весело ответил Наумочкин и оглянулся по сторонам, видимо стараясь отыскать Кулькова среди людей, набившихся в столовой. — Слушай, Петрович, он тебе в слесарке не надоел? Чего ты за ним гоняешься?

Королев промямлил:

— Да, понимаете, ему зарплату не перечислили, вот он и ушел вас искать, чтобы разъяснить этот вопрос.

Наумочкин серьезно посмотрел на Королева.

— Во-первых, чего меня искать, когда я такими вещами не занимаюсь. Во-вторых, это не ваше дело, господин Королев, что ему зарплату не дали. Если у человека возникают финансовые затруднения, то он обычно обращается в финансовую часть, которая у нас прекрасно функционирует. У меня же задачи вполне конкретные — вводить в курс дела новичков вроде вас, не более того.

— Понял, — тихо сказал Королев.

— Прекрасно! — резко ответил Наумочкин. — Еще есть вопросы?

Королев пожал плечами.

— Да так, был один нюанс, связанный с текущим заказом…

— Что за нюанс?

— Понимаете, мы тут предположили, что заказанные нам хомуты годятся для каких-нибудь ракет. Вот я и спрашиваю.

Наумочкин вздохнул и, положив ему руку на плечо, отвел его в сторону.

— Если шила в мешке не утаишь, значит, так тому и быть. Да, действительно, на объекте существует такая… служба. В общем, вы же в курсе, что всё новое — это хорошо забытое старое?

— Да, в курсе, — ответил Королев.

— Так вот, — продолжил Наумочкин, скрестив, для солидности, руки на худом животе, — в середине девятнадцатого века был такой оружейник Кристофер Майнер Спенсер. В тысяча восемьсот шестидесятом году он изобрел для винтовки прикладный магазин, в котором патроны шли друг за другом, то есть, острие пули каждого последующего патрона упиралось в капсюль предыдущего. Под воздействием мощной пружины патроны выталкивались в ствол для последующего выстрела. Почти по такому же принципу устроена и наша ракетная шахта. Она чрезвычайно сложна в своем устройстве, но очень проста в использовании. В нашей шахте находится примерно сто ракет. Их могло бы быть намного больше, но, поверьте, что общей убойной силы этих «малюток», содержащейся в их зарядах, хватило бы для уничтожения нескольких городов-миллионников. Так что, наш остров — довольно грозная сила для того безумца, который однажды вознамерится напасть на нас. Что касается расположения ракет, то здесь всё очевидно: они отделены друг от друга толстыми плитами, сделанными из наипрочнейшего материала, который, кстати, создан на нашей базе. При запуске ракеты номер один, то есть, самой верхней, отработанные газы уходят в ее собственную шахту, не причиняя вреда внизу стоящим ракетам. Ракетная шахта состоит из жаропрочного бетона, так что угрозы повреждения стенам нет. Отработанный газ, дойдя до самого низа шахты, уходит в боковые туннели, прорытые в основании горы Пико. Пройдя по туннелю, весь газ уходит в океан, никого не травмируя, кроме, конечно же, глубоководных рыб.