Алуим

глава 6

Открываю глаза.

Темно. Густая, непроглядная ночь, легко завладев улицей, без реверансов вошла в комнату и присвоила её всю, целиком. Вместе с моим телом. Я не вижу себя, я чернее чёрной кошки. Сразу понимаю, сейчас два или три часа — украинские ночи такие тёмные. В углу еле слышно шуршит вентилятор. Без него я умер бы от жары, ведь ни одно окно в этой комнате не открывается. Ногами скидываю с себя простыню. С детства привычка всегда спать укрытым, но сейчас к чёрту такие привычки. Опускаю руку на пол, беру кружку с водой. Делаю несколько глотков, затем выливаю немного воды в другую ладонь и смачиваю лицо. Хорошо…

Осматриваюсь. Слишком темно. Окон слева не видно. Они и днём-то пускают в комнату мало света — снаружи находятся арматурные дуги, по которым вьётся виноград, а позади них растут два больших абрикосовых дерева. И сейчас в той стороне полнейший мрак. Но тьма и в окнах, что прямо передо мной. Похоже, небо затянуто облаками, ведь я еле вижу эти два чуть светящихся квадрата. Между ними расстояние около метра, там висит картина, на которой арабская девушка в жёлтой одежде наливает из кувшина молоко в кружку трёхлетнему ребёнку. Но сейчас не разглядеть даже очертаний картины.

Почему я проснулся? Странное ощущение, незнакомое. Меня будто выбросило из сна, вытянуло из вязкой сладостной дремоты. Ночью даже в туалет встаёшь через силу, безуспешно стараясь протереть слипшиеся глаза, чтобы не въехать лбом в дверной косяк. А я… бодр и свеж, похмелья нет, и это после такого количества пива!

Секундная стрелка настенных часов марширует слишком громко. Приподнимаюсь, тяну руку к столу. Нащупываю телефон, беру, нажимаю кнопку питания. Без десяти три. Самое неподходящее время. Вставать незачем, спать уже не хочется, но и деваться некуда. Ёшкин кот, если не сказать жёстче.

Вдруг, перед глазами мелькнула вспышка. Яркая, короткая, резкая. На мгновение чёрное стало белым, а белое — чёрным. Я увидел комнату как в негативе фотоплёнки. Увидел и в ужасе отпрянул назад.

Между окнами, там, где висит картина, кто-то стоит. И это не живой человек. Очертания были хорошо видны, но мужчина или женщина — не разобрать. Белые линии от макушки головы сразу расходились к плечам, затем плавно текли вниз и ближе к полу снова сближались, но не замыкались. Словно бы незаконченный набросок белым карандашом по чёрному фону.

Вспышка длилась долю секунды, однако её хватило, чтобы увидеть «гостя». Он намеренно себя показал. Я во все глаза смотрю в темноту между двумя чуть светящимися квадратами и знаю, что оттуда кто-то смотрит в ответ. Это он меня разбудил. Разбудил и наблюдал, как я смачиваю лицо водой, проверяю время и пытаюсь понять, в чём дело.

В комнате настолько темно, что я даже не увижу, если «гость» решит ко мне приблизиться. От таких мыслей становится особенно жутко.

«Может, умерла баба Лена?» — стрелой пронеслось у меня голове.

Надо срочно пойти проверить. Не кричать же среди ночи на весь дом: «Баба Лена, с вами всё в порядке?» Но…

«А если это не она? Тогда кто? Точно не Ира. Чувствую. Знаю. Верю. Как быть с бабой Леной? Позвонить на мобильный? Глупо. Но идти мимо «него» боязно. Да и что я скажу бабушке, если разбужу её среди ночи?»

В правом светящемся квадрате замечаю движение. Лёгкие переливающиеся мелькания наплывают слева, медленно движутся к середине. Они еле заметны, и всё-таки я их вижу. Силуэт достаточно высокий, но не кажется таким энергетически плотным, как при визите Иры. Может, потому, что в моей комнате было гораздо светлее, чем здесь? Не важно. «Гость» уходит.

Мелькания продолжают смещаться вправо, а потом и вовсе исчезают. Сейчас он где-то на пороге комнаты. На душе становится легче. Ко мне он не прикоснулся.

И тут я слышу шаги…

Негромкие, глухие. Но ШАГИ. Один… Через несколько секунд — другой… Такие размеренные. Третий… Как это возможно? Четвёртый… Демонстративные. «Гость» зовёт меня с собой? И он реально думает, что я пойду???

Так. Через метр будет поворот направо, в комнату бабы Лены. Если шаги повернут туда, значит, я прав. Дверь открыта, услышу. И тогда в любом случае придётся встать. Но если пойдёт прямо, то уткнётся в дверь, за которой находится небольшой тамбур, где стоит холодильник и старая неработающая стиральная машинка. Я точно помню, что закрывал эту дверь. Неужели откроет?

Пять… Шесть… А вот и развилка. Ну же… Тишина. В чём дело? Остановился? Ждёт? Он же должен понимать, что я не пойду. Только не возвращайся, пожалуйста!

Семь… Тихий глухой звук раздался в тамбуре. «Гость» прошёл сквозь дверь…

Из комнаты бабы Лены доносится тихий кашель. Кровать немного поскрипывает. Жива.

«Мёртвые не приносят хороших вестей».

Я аж подскочил от неожиданности. Голос словно раздался за левым ухом.

«Твою мать! Что ж так пугаешь!»

«Мёртвые не приносят хороших вестей».

«Да и ты тоже. Взять хотя бы эту».

«Мёртвые не приносят хороших вестей».

«Да слышал я! Лучше скажи, какого чёрта они вообще взялись их разносить?!»

Но вряд ли моя шизофреническая часть личности это знает. Какая же хрень творится всё-таки.

«А вдруг «гость» хочет что-то со мной сделать?»

Всё, хватит! Быстро встаю, иду к двери и включаю свет. Закрываю комнату изнутри и опускаю защёлку. Задёргиваю шторы на стене с картиной, затем направляюсь к двум другим окнам. Что дальше? Смотрю на часы. Без пяти три. Полтора часа до рассвета. Даже не знаю, радоваться или впадать в отчаяние. Подхожу к двери, прислушиваюсь. Только бы «гость» не вернулся.

Тут снова раздаётся стук… за моей спиной.

Резко оборачиваюсь. Бью рукой наотмашь, но она лишь рассекает пустое пространство. Глаза бегают по сторонам, пытаясь уловить мелькания, зрительные искажения пространства. Не нахожу. Но звук точно раздался внутри комнаты.

«Голос, я сейчас умру?»

— Кто тут?

Молчание и в голове, и вне её. Вот только стоять неподвижно и ждать — не вариант. С включённым светом у меня гораздо больше смелости.

«Где же ты? Где?»

Снова стук… Где-то передо мной. Вытягиваю руки, вожу ими влево-вправо. Возможно, «гость» имеет физическую плотность, которую я смогу ощутить. Осторожно, мелким шагом подбираюсь к центру комнаты. Останавливаюсь у стола, напротив трюмо с большим зеркалом, расположенным между окнами, за которыми растёт виноград. Думаю, так мне легче будет засечь движение. Хотя, непонятно, что делать, если засеку. Но я хочу жить.

Ещё один стук… У зеркала.

Замираю, смотрю только прямо, на гладкую поверхность, выдающую моё отражение. Ничего аномального не вижу, кончики пальцев никого не ощущают. Я сейчас как зомби из фильмов — с бешеными глазами и вытянутыми вперёд руками. Перепивший напуганный зомби… Вентилятор в углу меня отвлекает. Обхожу стол и выключаю. Но тишина длится недолго.

Очередной стук… В стене, за зеркалом. Сейчас я отчётливо его уловил. Может, «гость» обошёл дом снаружи и зовёт меня на улицу? Что за чудесные мысли?! Отхожу от окна. Боюсь через тонкие шторы кого-нибудь там увидеть.

«Если я не выйду из комнаты, он оставит меня в покое? Или зайдёт сквозь стену?» — не хотелось бы. Вот только кто меня будет спрашивать?

А неторопливое издевательство всё продолжается. Кажется, звук идёт не снаружи, а словно бы изнутри стены. Бред, конечно, стена не полая, ложилась в три кирпича. Но самое интересное — звуки между собой отличаются.

Глухой, мягкий. Как если по стене шлёпнуть подушкой… Твёрдый, резкий… Как если стукнуть подшипником или камнем… Опять глухой… Затем несколько резких…

Стою, опершись руками о стол. Секундная стрелка настенных часов за моей спиной марширует громко и без передышки. Раз, два, три, четыре, стук. Раз, два три четыре, стук, Раз, два, три… девять, стук. Интервалы между звуками в стене разные. То пять секунд, то десять. Всего два варианта, причём, большие интервалы не обязательно разделяют твёрдые и глухие звуки. Но есть ли тут закономерность?

Твёрдый, глухой. Десять секунд. Глухой, глухой. Десять секунд. Твёрдый, глухой. Десять секунд. Твёрдый, твёрдый, твёрдый, твёрдый. Десять секунд. Твёрдый, глухой…

— Он пытается общаться, — прошептал я вслух.

Ну конечно! Почему до меня так долго доходит?!

Открываю шкаф, стоящий позади дивана, вытаскиваю и кладу на стол две стопки журналов по радиотехнике. Дед Захар работал «киповцем» и дома тоже любил что-нибудь попаять. В детстве мы с ним и сигнализации собирали, и различные передатчики. В том числе, передатчик сигнала азбукой Морзе. И в одном из журналов точно была вся «морзянка». Что там на обложке? Не помню. А их тут штук шестьдесят… Ладно, есть же смартфон.

Браузер, ну ты чего? Не тормози. Грузи, грузи же скорее. Не хочет. Вроде, всего пару километров до города, но с мобильным интернетом всегда какие-то проблемы. Ну же, ну! «Не удаётся отобразить страницу. Повторите попытку позже». Эх. Придётся листать журналы…

Не нашёл.

«Где могут лежать остальные?»

Раньше журналов было примерно на треть больше. В шкафу их нет, как и дедовских от руки расчерченных схем, паяльника и всего прочего. Ящики трюмо тоже пусты. В тумбочке под телевизором я обнаружил лишь старые газеты. Шелестя бумагой, перебирая всё это и складывая обратно, я не сразу обратил внимание, что стук в стене прекратился. И даже стрелка часов, кажется, вдвое убавила громкость.

«Ушёл?»

Ответьте мне кто-нибудь.

Стою, жду неизвестно чего. Молчу. Что делать теперь? Мне с утра на работу, но как тут уснёшь? Да ещё в такой духоте. Снова включаю вентилятор, пусть шумит. От жары я сдохну раньше, чем от инфаркта. Возвращаюсь к двери и снимаю защёлку. Толку-то от неё, иллюзия безопасности. Оборачиваюсь, окидываю взглядом комнату. Половина четвёртого ночи. Всё спокойно, всё на своих местах. Кроме меня.

«А если всего этого не было? Ни прихода Иры, ни Олега, ни «гостя». Ничего…»

От такой мысли ноги в одно мгновение налились свинцом. Руки опустились, тело ослабло настолько, что готово упасть на пол прямо тут. Возникло пугающее желание — посмотреть на себя в зеркало. Заглянуть в глаза человеку, у которого «Ничего…». Но вплотную я не подойду. По ту сторону стола, у дивана, мне спокойнее.

Бледное растерянное лицо под лампой жёлтого искусственного света. Тогда, стоя перед зеркалом в ванной комнате нашей квартиры, я решил промолчать. Пришло время говорить. Что ж, поехали.

— Я долгое время слышу чужой голос в своей голове. Я псих, этого не отнять. Стресс, вызванный смертью Иры и двумя таблетками экстази, спровоцировал визуальные галлюцинации. Сны в расчёт не беру, присниться может всякое. Море пива после долгой трезвости привело к обострению: назойливость голоса, срыв в присутствии посторонних, незваный «гость». Ну а стук в стене — лишь «приятный» бонус.

Диагноз не обнадёживающий. Но в больницу я всё равно не пойду. Психи никогда добровольно не едут в «дурку». Беру со стола пульт, ложусь, вытягиваю ноги. Включаю телевизор, уменьшаю звук до минимума, чтобы не разбудить бабу Лену. Идёт фильм «Дрожь земли 3», с украинской озвучкой. Чушь полнейшая, даже с точки зрения сумасшедшего. Летающие «птеродупели» с огнём из задницы. Ладно, меньше критики. Сейчас лишь бы чем-то себя отвлечь…