Упырь на Фурштатской (сборник)

– Я выстрелю в бестий, это научит их обходить нас стороной, – сказал Франц, указывая рукой на скопление огоньков.

– Погодите, погодите, господин барон! – испуганно вскричал Кумпан и схватил молодого человека за руку. – На эхо выстрела соберется целая стая, и тогда, ощущая себя в большинстве, они непременно нападут. Но держите оружие готовым к бою и, если из кустов выскочит старая волчица – такие всегда возглавляют их атаку – хорошенько прицельтесь и застрелите ее, ибо на колебания времени не останется.

К этому времени всадники едва справлялись с конями; страх охватил и мулов. Не успел Франц обернуться к паланкину, намереваясь то-то сказать кузине, как из кустов выскочил зверь размером с большую гончую и вцепился в переднего мула.

– Стреляйте, барон! Волк! – закричал поводырь.

Молодой человек выстрелил, и волк грохнулся наземь. В лесу раздался устрашающий вой.

– Теперь вперед! Вперед, сейчас же! – закричал Кумпан. – У нас нет и пяти минут. Звери разорвут раненую товарку на куски и, если они очень голодны, частью съедят. Покамест мы успеем немного оторваться от них. До края леса не более часа езды. Видите – вон там, между деревьями, виднеются башни замка Клатка – там, где встает луна; дальше лес начинает редеть.

Путешественники помчались во всю мочь, но паланкин замедлял их бегство. Берта рыдала от ужаса, и даже Франциску оставило мужество – она сидела совершенно недвижно. Франц попытался приободрить их. Вскоре опять послышался вой; с каждой минутой он звучал все ближе и ближе.

– Снова волки, сейчас их больше, и они совсем рассвирепели, – с тревогой в голосе воскликнул вожатый.

Вновь среди деревьев показались огоньки – их и впрямь стало больше. Лес уже начал редеть, снежная буря утихла; лунное сияние высвечивало мелькавшие между деревьями туманные силуэты; волки держались скученно, точно стая гончих, и продолжали окружать путников, пока не оказались от них в двадцати шагах, преграждая путь кавалькаде. Время от времени где-то в середине стаи зарождалось свирепое завывание, вся стая подхватывала вой, и вдалеке ей отвечали одинокие волчьи голоса.

Путешественники очутились теперь в нескольких сотнях шагов от разрушенного замка, о котором рассказывал Кумпан. В свете луны замок показался им величественным строением. Рядом с хорошо сохранившимся главным зданием виднелись развалины некогда прекрасной церкви, выстроенной на небольшом холме, усеянном росшими по отдельности дубами и кустарником. Над замком и церковью еще сохранились остатки кровель; от ворот замка к древнему дубу вилась тропинка, соединявшаяся под прямым углом с лесной тропой, где находились сейчас путники.

Старый поводырь, казалось, глубоко задумался.

– Мы в большой опасности, благородный господин, – сказал он. – Волки скоро нападут всей стаей. Тогда мы сможем спастись, только бросив мулов на произвол судьбы и посадив дам на коней.

– Возможно, и так, но у меня появился не в пример лучший план, – ответил кавалер. – Перед нами руины замка; мы, без сомнения, успеем добраться до них и после, заперев ворота, нам останется только дождаться рассвета.

– Здесь? В развалинах замка Клатка? – Все волки мира меня не заставят! – воскликнул старик. – Даже днем все боятся приближаться к этому месту, а уж сейчас, ночью! – У замка, господин кавалер, недобрая слава.

– Благодаря разбойникам? – спросил Франц.

– Нет; в замке обитает призрак.

– Полнейшая чепуха! – сказал барон. – Вперед, к развалинам; нельзя терять ни минуты.

Так и обстояло дело. Свирепые хищники находились уже в нескольких шагах от путешественников. По временам они отставали, издавая бешеный вой. Отряд поравнялся с вышеупомянутым старым дубом и собирался уже свернуть на тропинку, ведущую к руинам, когда волки, словно почувствовав, что вот-вот лишатся своей добычи, подобрались так близко, что их можно было бы поразить копьем. Кавалер и Франц торопливо оглядывались, пришпоривая коней посреди стаи лязгавших зубами волков, и внезапно из густой тени под дубом вышел человек; в несколько шагов он оказался между путниками и их преследователями. В сумраке незнакомец показался путешественникам человеком высоким и хорошо сложенным; на боку у него висел в ножнах меч, голову украшала широкополая шляпа. Весь отряд был поражен его внезапным появлением, но еще больше изумило путешественников то, что последовало далее. Как только незнакомец выступил вперед, волки прекратили погоню, сбились в кучу и испуганно завыли. Затем незнакомец взмахнул рукой, после чего дикие хищники поползли назад в кусты, как стая побитых гончих.

Не удостоив ни единым взглядом путников, которые от удивления не могли вымолвить ни слова, незнакомец направился по тропинке к замку и вскоре исчез за воротами.

– Небеса, пощадите нас! – пробормотал себе в бороду старый Кумпан и перекрестился.

– Что это был за человек? – удивленно спросил кавалер, провожавший незнакомца взглядом, пока отряд снова не тронулся в путь.

Старый поводырь притворился, что не расслышал вопрос кавалера; подскакав к мулам, он принялся поправлять упряжь, пришедшую в беспорядок во время погони; миновало более четверти часа, прежде чем Кумпан присоединился к остальным.

– Тебе известен человек, встретивший нас у развалин; человек, которому мы обязаны чудесным спасением от четвероногих преследователей? – спросил вожатого Франц.

– Известен ли? Нет, благородный господин; я никогда не видел его раньше, – запинаясь, отвечал тот.

– Он напоминал солдата и был вооружен, – сказал барон. – Выходит, замок обитаем?

– Последние сто лет в замке никто не живет, – ответил проводник. – Он был разрушен, потому что бывший хозяин вступил в нечестивый сговор с турецко-славянскими ордами, дошедшими до этих мест. Правильнее сказать, – быстро поправился он, – о нем ходили такие слухи, и может статься, он был самым честным и верным человеком из всех, что когда-нибудь пробовали жареный в масле сыр.[1]

– Кто владеет нынче руинами и этими лесами? – поинтересовался рыцарь.

– Не кто иной, как вы, благородный господин, – ответил Кумпан. – Вот уже два часа мы едем по вашей земле, и скоро доберемся до края леса.

– Волков больше не видно и не слышно, – сказал барон после долгого молчания. – Даже вой и тот прекратился. Приключение с незнакомцем кажется мне необъяснимым, даже если мы предположим, что он охотник.

– О да, да, должно быть, он охотник, – поспешно прервал его Кумпан, опасливо оглядываясь по сторонам. – Храбрец, что так вовремя пришел к нам на помощь, конечно же, охотник. Ах, в наших местах так много бесстрашных охотников! Хвала небесам! – продолжал он со вздохом облегчения, – вот и край леса, и очень скоро мы будем в безопасности.

Так и случилось. Не прошло и часа, как отряд пересек тесно застроенную деревню, служившую центром имения, и приблизился к древнему замку, чьи окна были ярко освещены; у дверей стоял эконом с прочими слугами, которые с большим почтением встретили нового хозяина и препроводили путников в чудесно убранные комнаты.

Миновало четыре недели, прежде чем путешественники снова вспомнили о своих дорожных приключениях. Кавалер и Франц почти не бывали в замке: они увлеченно изучали все подробности жизни громадного имения и пытались наладить хозяйство с помощью различных германских нововведений. Франциска на первых порах была очарована новым и неизвестным окружением. Все вокруг казалось ей таким романтичным, столь отличавшимся от ее немецкой родины; все это ее живо интересовало, и она часто сравнивала две страны, обычно не в пользу Германии. Берта держалась противоположного мнения: она подтрунивала над кузиной и говорила, что пристрастие Франциски к новизне и необычным впечатлениям, видимо, дошло до того, что та предпочитает жалкие хижины, где дым вместо каминной трубы выходит из окон и дверей и стены покрыты копотью, а также их не менее грязных и невоспитанных обитателей, удобным домам и вежливым жителям Германии. Но Франциска стояла на своем и отвечала, что в Австрии все кажется ей плоским, скучным и обыденным, и что местный неотесанный крестьянин, завернутый в шкуры, в десять раз любопытней, чем сдержанный австриец в воскресной одежде, при одном виде которого на нее нападает зевота.

Как только кавалер покончил с неотложными делами, приведя их в относительный порядок, путники стали больше времени проводить вместе. Франц продолжал оказывать своей кузине настойчивые знаки внимания, но последняя принимала их без всякой благодарности; кузен сделался жертвой ее насмешливого нрава, каковой она, привыкнув после долгого пути к новой обстановке, стала проявлять все чаще. Путешественники много ездили верхом в окрестностях замка, но все вокруг оставалось неизменным и вскоре конные прогулки перестали их развлекать.

Однажды все собрались в старинном зале; только что отобедав, путешественники обсуждали, в какую бы сторону им направиться.

– Я знаю! – вдруг воскликнула Франциска. – Как же нам раньше не пришло в голову осмотреть при свете дня место, где произошло наше приключение с волками и Таинственным Незнакомцем?

– Ты имеешь в виду развалины. как же они называются? – спросил кавалер.

– Замок Клатка, – весело вскричала Франциска. – Мы просто обязаны там побывать! Так очаровательно будет увидеть при свете дня, находясь в безопасности, эти руины, где мы испытали такой ужасный страх!

– Седлайте лошадей, – велел кавалер слуге, – и скажите эконому, пусть явится немедленно.

Последний, человек уже старый, вскоре появился.

– Мы собираемся посетить замок Клатка, – сказал кавалер. – По пути сюда у нас было там одно приключение.

– Мне рассказывал старый Кумпан, – вставил эконом.

– И что ты думаешь об этом? – продолжал кавалер.

– Не знаю, что тут и сказать, – отвечал старик, качая головой. – Когда я впервые попал в этот замок, мне было двадцать, а нынче волосы мои поседели; и верно, с тех пор миновало полвека. Сотни раз я оказывался по своей надобности у развалин, но ни разу не видел я Демона Клатки.

– Что ты сказал? Кого вы зовете Демоном? – спросила Франциска, чья любовь к приключениям и романтическим фантазиям вспыхнула с новой силой.

– Люди называют так призрака или духа, который обитает, по их словам, в тех развалинах, – ответил эконом. – Говорят, он появляется лишь в лунные ночи.

– Что вполне естественно, – улыбаясь, вмешался Франц. – Привидения не выносят света дня; а если бы не сияла луна, кто разглядел бы призрака? Мы ведь не станем предполагать, что кому-то вздумается ночью разгуливать по развалинам с факелом?

– Некоторые добропорядочные люди уверяют, что видели этого призрака, – продолжал эконом. – Охотники и лесорубы говорят, что встречали его у большого дуба на тропинке. Там, благородный господин, он чаще всего появляется, так как дерево было посажено в память человека, убитого на том самом месте.

– Кем был он? – с растущим любопытством спросила Франциска.

– То был последний владелец замка; сам замок в те времена служил приютом разбойников, и нечестивцы со всей округи собирались под его сводами, – ответил старик. – Говорят, тот рыцарь обладал нечеловеческой силой, и страшились его не только по причине вспыльчивого характера, но и союза с турецкими полчищами. Любую молодую женщину в округе, что имела несчастье ему понравиться, увозили к нему в башню, и после о ней никто уже ничего не слыхал. Когда грехи его превысили меру, люди восстали, осадили его крепость и наконец расправились с ним на том месте, где растет нынче дуб.