Сирруш

Глава 7

Когда туман перед глазами внезапно рассеялся, то Брасид увидел, что сидит на мостовой. Весь перепачканный кровью, он изумленно рассматривал рыночную площадь, превратившуюся в место настоящей бойни. От представшей взору картины холодило внутри и сдавливало желудок. Главная улица города была усыпана ошметками мозгов и раздавленными бобами. Брасид почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Он хотел, было, прикрыть рот ладонью, да не сумел. Только сейчас кузнец осознал, что его руки крепко связаны за спиной, а рядом стоят двое стражников с бледными лицами.

— Что… что здесь произошло? — выдавил из себя он.

— Это тебя надо спросить, Брасид, — обратился к нему один из воинов, с окровавленным копьем, — Нишант ведь уже ничего не расскажет.

— Меня? — опешил кузнец.

— Ну не меня же?! — воскликнул стражник, разводя руками в стороны. — За что, Брасид?!

— Я… я…

— За что ты так с нами?! Так ты решил отплатить нам за то, что мы приютили тебя?! Приняли, как своего! Дикарь! Пустынный дикарь! Еще и Нишанта вовлек в свое безумие!

— Я ничего не делал! — пробасил Брасид.

— Да? — стражник поднял молот с дороги и ткнул им в нос связанному кузнецу. — А это что?!

Брасид тупо уставился на свой инструмент для ковки металла, покрытый слоем омерзительной жижи из человеческих мозгов, крови и волос. Он не помнил. Он ничего не помнил с того самого момента, как ему почудилось, что в мастерскую заползла змея. Он развернулся, дабы осмотреть кузницу и… дальше ничего. Пустота. Потом он очнулся уже связанным, стоя на мостовой по колено в крови. Брасид отчаянно напрягал память, дабы вспомнить хоть что-нибудь, но безуспешно. Только морщины еще больше испещрили кожу на лбу.

«Богиня-мать, прародительница жизни, неужели это я?… Это… я? Нет… нет-нет-нет! Я не мог этого сделать! Это безумие… настоящее безумие!».

— Нечего ответить?! — зашипел ему в лицо воин.

Брасид был настолько поражен, что не мог выдавить из себя ни единого слова.

— Увести его!

Двое стражников подхватили кузнеца за руки и подняли с колен. Тот даже не пытался сопротивляться. Брасид был полностью обескуражен, ошеломлен и сбит с толку. Он не понимал, как все произошло. Почему это произошло. В голове роился целый ворох мыслей, словно потревоженный улей. Впервые в своей жизни он почувствовал общую слабость. И даже когда Шанкар окликнул его, Брасид не ответил. У него просто не осталось на это сил.

***

— Брасид!

Он не ответил.

Один из стражников, окруживших кольцом кузнеца, предостерегающе поднял руку:

— Не приближайтесь, господин. Это опасно.

— Опасно? — Шанкар непонимающе посмотрел в глаза стражнику. — Да он мухи не обидит!

— Неужели?

Воин отделился от общей группы, и его место тут же занял другой. Он подошел вплотную к охотнику и указал пальцем на рыночную площадь.

— Оглянитесь! Все это — рук Брасида!

Шанкар проследил взглядом за жестом стражника. Картина, представшая перед его глазами, способна была ужаснуть и бросить в дрожь. Вот только охотник видел слишком много крови за последнее время и начинал понемногу к ней привыкать. Как бы страшно это ни звучало. По крайней мере, мерзкого ощущения тошноты он уже не испытывал.

Стражник добавил:

— В тихом омуте…

Шанкар обернулся лицом к воину:

— Вы уверены, что это сделал Брасид?

— Да. Он и Нишант.

— Нишант?

— Один из наших, — пояснил стражник, закусив нижнюю губу.

— Не могу в это поверить, — охотник испытывал явное потрясение.

— Да, в это поверить трудно, — согласился воин, сдвинув брови, — но я всегда питал недоверие к иноземцам. Особенно к выходцам из пустыни. Видимо, не зря. У них слишком горячая кровь.

— Как это произошло?

Воин пожал плечами:

— Кузнец взбесился и схватился за молот. Первой жертвой выбрал зеленщика, — тут он кашлянул и прочистил горло, — очевидно, имел на того зуб в виде гнилых овощей.

— Брасид никогда не держал зла на Аваниша, — возразил Шанкар.

— Он сам вам об этом сказал? — хмыкнул стражник. — Уверен, собирайся вы кому-нибудь раскроить череп, то не стали бы оповещать всю округу.

— Кто еще? — спросил охотник, про себя подмечая разумность сказанных воином слов.

— Бакула, жена зеленщика. Она несла мужу бобы на рынок. Несколько случайных прохожих, попавших под горячую руку. Точнее… — стражник скривился, — под горячий молот. Двое бойцов, что прибежали скрутить безумца. Ну, и Нишант. Еще кто-то попал под телеги с перепуганными зебу.

— Нишант? — переспросил Шанкар, совсем позабыв это имя под напором событий.

— Стражник, что следил за порядком на рыночной площади, — воин пожал плечами, — видимо был в сговоре с кузнецом.

— В сговоре?

Шанкар чувствовал, что все больше начинает запутываться в этой истории.

— Выхватил молот из рук Брасида и продолжил его кровавое дело, когда того связали, — пояснил стражник, — хорошо, что наши ребята подоспели вовремя и обезвредили Нишанта, — тут его лицо слегка омрачилось, — однако спасти двоих наших товарищей, увы, не смогли.

Шанкар не ответил. Он вновь осмотрел опустевшую рыночную площадь. Она выглядела так, словно на ней порезвился синха.

Словно издалека до охотника вновь донесся голос стражника:

— Если захотите, то сможете навестить его в темнице Цитадели.

— Темнице? — охотник снова обернулся к стражнику.

— Ну, да, — пожал плечами тот, — теперь в тюрьме одним безумцем станет больше. Только вряд ли Брасид задержится там надолго.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, в отличие от Анила, вина кузнеца не требует доказательств. Свидетелями его жестоких преступлений стала целая улица. Суд состоится скоро и не займет много времени.

— Дивакар! — громко окликнул стражника один из его товарищей уже порядком удалившихся от рыночной площади.

— Простите, господин, — спохватился тот, — мне нужно идти.

— Да, конечно, — вяло ответил охотник.

— Если захотите узнать подробности, обратитесь к Верховному жрецу. Мы составим донесение.

Дивакар поспешил в сторону Цитадели, трусцой догоняя свой отряд. Шанкар, молча, смотрел ему вслед.

«Теперь одним безумцем в тюрьме станет больше».

Фраза, брошенная стражником, крепко засела в голову охотнику. Чутье подсказывало ему, что между безумством Анила и Брасида должна быть какая-то связь. Но какая? Оба потеряли рассудок при загадочных обстоятельствах. Но если случай с Анилом еще можно списать на возможные последствия встречи со зверем, то в чем причина помешательства Брасида?

От всех этих размышлений голова пошла кругом. Шанкар почувствовал, как на лоб изнутри начинает давить неприятная тяжесть.

Проведя ладонью по лицу, охотник еще раз оглядел рыночную площадь. Ее вид чем-то напомнил ему то, что он лицезрел недавно на опушке возле лесной чащи. Рядом с дорогой, ведущей в Хараппу. Там, где он нашел Нилам. Тяжкие мысли, омраченные воспоминаниями, заставили Шанкара полностью погрузиться в себя. Лишь спустя некоторое время он вспомнил, что хотел навестить семью Анила. Его жену и дочь.

Продолжая плавать в пучине собственных мыслей, охотник направился в сторону дома лесоруба, непроизвольно выбрав маршрут подальше от рыночной площади.

***

— Как ты? — спросил Шанкар, усаживаясь на табурет напротив.

— Нормально, — могильным тоном ответила Мина.

Женщина расположилась на двуспальной деревянной кровати, поджав под себя босые ноги. Ее затуманенный взор был направлен в пустоту. Про себя охотник подметил, что жена Анила сильно похудела. Белоснежная хлопковая ночная рубашка, некогда обтягивающая ее полное тело, теперь свободно болталась на животе. В прядях длинных черных волос появилась небольшая седина. Лицо покрывала сильная бледность, а под глазами виднелись черные круги.

— А Нирупама?

При упоминании охотником имени дочери, взгляд Мины немного прояснился.

— Спит. Она теперь часто спит…

— У вас… — начал, было, Шанкар, но она его перебила.

— Что с ним будет?

Охотник на секунду задумался, но затем честно ответил:

— Не знаю.

— Это вправду он убил тех лесорубов?

— Не знаю, — Шанкар тяжело вздохнул.

— Не верю, — сухо проговорила Мина, — он не способен на такое.

Шанкар непроизвольно провел рукой по своей шее. Память о том, как Анил вцепился в нее ледяной хваткой, была еще слишком свежа. Но он не собирался рассказывать бедной женщине о случае в тюрьме. Ей и без того сильно досталось. Однако сам охотник начинал сомневаться в неспособности Анила причинить вред другому человеку. Особенно, если припадок безумия случился с ним в самый неподходящий момент.

— Когда суд? — спросила Мина.

— Он отложен на неопределенный срок. К тому же… — Шанкар на мгновение замялся, — произошли кое-какие события.

— Какие? — голос Мины продолжал оставаться ледяным и бесчувственным. Казалось, в этой жизни ее все перестало интересовать. Она поддерживала разговор только из вежливости.

— Неважно, — Шанкар не горел особым желанием посвящать ее в ужасные события последних дней.

Мина равнодушно пожала плечами. Очевидно, ей было все равно.

— Его казнят?

— Скоро я собираюсь отправиться в лагерь лесорубов и все разузнать. От того, что мне удастся выяснить, будет многое зависеть.

Мина кивнула, а затем впервые за разговор подняла взгляд на охотника. В ее карих глазах стояли слезы.

— Как он там?

Перед мысленным взором охотника вновь предстал образ бывшего лесоруба. Бледное, перекошенное от ярости, лицо. Глубоко закатившиеся глаза. Безумное бессвязное бормотание. Шанкару пришлось приложить немало усилий, дабы ответить.

— Нормально, — выдавил из себя он.

— Можешь передать ему мою пшеничную выпечку?

«О, Мина, ему сейчас не до еды».

— Лучше оставь себе. Я собственно потому и пришел…

— Мне не надо, — резко перебила она, — я все равно в последнее время плохо ем.

— Ты должна есть.

— За меня не беспокойся. Со мной все в порядке.

— Я так не думаю, — возразил охотник, еще раз про себя отмечая, насколько похудела жена лесоруба.

— Говорю же, я в норме.

— Если сама не хочешь, то угости Нирупаму.

— Считаешь, что я не думаю о ней? — наконец-то в голосе Мины появились хоть какие-то нотки, отличные от могильного тона.

— Нет. Не считаю. Но сейчас твоя поддержка нужна ей куда больше, нежели Анилу.

Она не стала возражать. Лишь вновь опустила глаза в пол. Ее взор снова стал постепенно затуманиваться.

— Скоро я отправляюсь на север. В сторону лагеря лесорубов и просеки. Перед отбытием я навещу вас еще раз. Принесу еды и дам серебра. У тебя ведь закончилось серебро?

— Давно, — мрачно ответила Мина, — я уже собиралась идти убирать улицы, ибо скоро будет не на что покупать еду…

— Не стоит, — Шанкар встал, — я скоро вернусь.

— Спасибо.

Охотник окинул Мину сочувственным взглядом и, ободряюще прикоснувшись к ее плечу, двинулся в сторону выхода.

Взявшись за ручку двери, Шанкар внезапно кое-что вспомнил и обернулся:

— Когда ты видела его в последний раз… Анил не вел себя странно?