Сирруш

Глава 11

— А до Хараппы далеко? — поинтересовался Каран.

— Около трех дней пути, — ответил Шанкар, — если поторопимся.

Они покинули Мохенджо-Даро на трех белоснежных лошадях, предварительно набрав воды и заготовив мяса зебу на несколько дней. Возвращаться к месту битвы было неприятно, но выбора не оставалось. Пока Абхе и Шанкар свежевали туши, они несколько раз замечали в окрестных джунглях какое-то движение. Девушка боялась увидеть очередного бешеного слона. Дикий рев и острые бивни животного были слишком свежи в ее памяти. Шанкар же опасался появления демона. То, что он находится где-то неподалеку, охотник не сомневался ни на секунду. Поэтому торопился покинуть мертвый город, как можно скорее. Однако их опасения оказались напрасными. Кто бы ни мелькал между стволами деревьев, на опушке он так и не показался. Вскоре они закончили все приготовления и двинулись на север по дороге вдоль реки Синдху. Прежде, чем Мохенджо-Даро окончательно скрылся за поворотом, Шанкар обернулся. С того места, где он остановился, город казался точно таким же, как раньше. Словно и не было ничего. Не было обезображенных тел на улицах. Не было сгоревшего зернохранилища… Стены все также возвышались над небольшой равниной, а створки восточных ворот гостеприимно раскрыты перед путниками. Но охотник знал, что это не так. В груди защемило. Он покидал Мохенджо-Даро. Покидал свой дом. Навсегда… А впереди ждала лишь неизвестность…

Цокот копыт гулко отдавался в тишине. Слева от дороги несла свои воды Синдху. Ее журчание и пение нектарниц в цветках лотоса навевали покой. Из джунглей, подступающих справа к обочине, доносились отдаленные крики обезьян. Но путники не придавали значения звукам природы. Слишком глубоко они погрузились в себя.

Двигались не слишком быстро. Незачем попусту загонять лошадей. К тому же Каран хоть и неплохо держался в седле, рисковать им Шанкар не хотел.

Солнце стремительно приближалось к закату, когда они заприметили небольшую поляну по правую сторону от дороги.

— Может, устроим привал здесь? — предложила Абхе.

Шанкар уже готов был дать согласие, однако в следующий миг его взор заприметил нечто такое, от чего ему стало нехорошо. Остатки походных палаток. Порванные в клочья. Он узнал их. И от этого сделалось дурно.

— Нет, не здесь, — быстро ответил он, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

Абхе недоуменно воззрилась на него:

— Но… почему?

— Здесь опасно.

Она еще раз окинула взором поляну и теперь тоже заметила остатки палаток:

— Что тут произошло?

Шанкар поджал губы. Он не хотел говорить.

Однако видя, что Абхе не сводит с него пристального взгляда, выдавил:

— Здесь погибла Нилам.

Девушка не ответила. Она разумно решила, что сейчас ни к чему дополнительные расспросы. Тем более охотник выглядел так, словно из него комары всю кровь высосали. Каран, следовавший за ними, с интересом рассматривал поляну, пытаясь разглядеть на ней что-нибудь помимо палаток. Но густая трава тщательно скрывала то, что могло бросаться в глаза.

Он старался не смотреть. Не смотреть в ту сторону. Ибо боялся вновь увидеть ее. Не растерзанный труп… а живое видение. Как она снова протягивает к нему свои руки… зовет…

Только когда поляна осталась позади, Шанкар начал понемногу приходить в себя.

Солнце коснулось своим нижним краем горизонта. Его косые лучи заливали округу оранжевым светом. Недалеко от дороги по-прежнему несла свои могучие воды река Синдху, а в прибрежных кустарниках пели пурпурные нектарницы. Джунгли отбрасывали на тракт причудливые тени. Но сегодня они не выглядели пугающими. Не казались хищными птицами, тянущими к неосторожным путникам свои когтистые лапы. Они навевали покой. А вкупе с пением птиц и стрекотанием кузнечиков еще и сонливость.

— Поищем другое место для ночлега, — молвил охотник.

— Скоро стемнеет, — подметил Каран.

— Выше по течению будет небольшой привал. Там и остановимся.

Шанкар вспомнил, как скакал по дороге, в тщетных попытках успеть спасти Нилам. Как загнанная лошадь выкинула его из седла. Как он отбил себе ребра при падении. И как бывший Верховный жрец Девадат оттащил его на тот самый привал. При мыслях об этом человеке, охотник непроизвольно сжал поводья.

«Он знал. Он знал уже тогда. Наверняка Девадат приложил руку к тому, что произошло в Мохенджо-Даро. И пусть демон мог затуманить его разум, это не обеляет того, что он натворил».

На дороге стали сгущаться сумерки, когда их процессия достигла, наконец, привала и стала обустраиваться на ночлег.

***

Девадат стоял на потрескавшейся каменистой почве и смотрел на запад. Небо окрасилось в оранжевый цвет, а небесное светило уже скрылось за горизонтом. На востоке выступили звезды. Впереди же расстилалась бескрайняя пустыня. Камень медленно и неумолимо сменялся песками. С той стороны доносился жар, несмотря на позднее время.

«Иди туда, где день заканчивает свой путь».

Бывший Верховный жрец вздрогнул. Он знал, что посланник воли Богини-матери сейчас находится далеко. В долине Синдху. Но Девадат отчетливо услышал голос в своей голове. Его голос.

«Иди-и-и-и».

Непроизвольным движением Девадат утер ладонью лицо. В правой руке он сжимал грубый деревянный посох. Левая скрывалась под походным плащом. Решительно выдохнув, он сделал первый шаг по направлению к пустыне.

***

Шанкар вздрогнул и открыл глаза. Он сам не заметил, как уснул, хотя обещал себе бодрствовать всю ночь. Абхе и Каран спали рядом на траве. Первые лучи восходящего солнца играли на темном лице паренька, казавшегося в этот миг таким безмятежным. Он прижался к девушке, чтобы ночью не было так холодно. Та обняла его за плечи. Охотник невольно улыбнулся. Впервые за долгое время он увидел картину, которая не вызывала отвращение. Не заставляло сердце сжиматься от страха и отчаяния. Сидя здесь на привале, посреди небольшой, но уютной полянки возле дороги, могло показаться, что все хорошо. Что ничего не произошло. Издалека доносилось журчание Синдху. Прекрасный рассвет заливал округу золотистым свечением, а слабый ветерок шелестел в кронах деревьев над головами. Охотник закрыл глаза и шумно вдохнул свежего воздуха, позволяя себе укрыться на мгновение одеялом покоя и умиротворения.

«Как же может быть хорошо… утро… прохлада. Ветер и вода. Пение птиц… пение птиц…».

Охотник резко поднял веки.

«Я его не слышу…».

Покрывало покоя было резко сдернуто. Шанкар ощутил холод по всему телу, словно его внезапно выдернули из теплой постели и выставили на улицу в морозную ночь. Быстро схватив копье, он вскочил на ноги. Сердце забилось в груди с такой скоростью, что он уже не различал его ритма. Грудь вздымалась от глубокого дыхания. Лихорадочно оглядываясь по сторонам, охотник развернулся в сторону дороги, идущей на Хараппу, и замер.

Он стоял там.

Красные немигающие глаза на вытянутой морде смотрели прямо на него. И Шанкар не мог отвести своего взгляда. Он словно прилип к нему. Как зазевавшаяся мошка попадает в ловушку древесной смолы. Длинный тонкий рог был устремлен в сторону охотника. Хвост демона, увенчанный наростом, рассекал воздух, подобно огромному хлысту. Его кончик светился янтарно-зеленым светом. Передвигая массивными передними лапами с острыми когтями, чудовище сделало шаг вперед. Шанкар хотел вскинуть руку с копьем, но в этот момент невидимая сила заставила его разжать пальцы. Оружие выскользнуло из них и бесшумно упало в траву. Бронзовый наконечник сверкнул в лучах восходящего солнца. Охотник услышал позади себя сдавленный крик, который мгновенно оборвался. Он хотел развернуться. Развернуться, чтобы помочь. Но не смог. Красные глаза демона словно пригвоздили его к земле. Намертво. Шанкар чувствовал, как пот заливает его лицо. И чем ближе приближался зверь, тем труднее становилось дышать. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он хотел совершить хоть какое-то движение, но не мог двинуться с места. Демон сделал еще несколько медленных шагов и остановился. Его огромная тень нависла над охотником, а массивная туша закрыла собой солнце. При этом немигающие красные глаза продолжали буравить Шанкара, словно два острых кинжала.

«Сейчас все закончится».

Пронеслось у него в голове. В эту секунду он жалел только об одном — что ничем не сможет помочь Абхе и Карану.

И тут охотник услышал голос. Голос, очень похожий на шелест опавших листьев в лесу. Он уже слышал его раньше. Тогда, когда демон показывал ему страшные видения погибшей Нилам.

«С-и-и-и-и-рру-ш-ш-ш-ш».

«О, нет! Только не показывай мне ее снова! Только не показывай!».

Шанкар зажмурил глаза в отчаянной попытке отгородиться от навязчивых видений… и увидел… себя. Как в тот раз, когда чуть не пронзил свою шею собственным кинжалом.

Вот он снова склоняется перед какой-то коричневой тушей убитого животного. Охотник не сразу сообразил, что это за зверь. И только когда видение стало отчетливее, показывая, как он, Шанкар, начинает свежевать труп, стало ясно. Дикий зубр. Охотник не встречал их уже очень давно. Поэтому он так и не принес кузнецу Брасиду необходимые шкуры. Их просто неоткуда было брать. Видение слегка переместилось, и Шанкар обратил внимание, что у убитого зубра белоснежные рога. Охотник вспомнил, что именно такие были у последнего зверя, встреченного им на охоте. А затем он увидел шкуры… Тысячи шкур, аккуратно сложенных рядом. А чуть поодаль — груда костей, блестящих своей белизной. И нетрудно было догадаться, кому они принадлежат. Множество рогатых черепов, напоминавших по форме головы диких зубров. Шанкар хотел отвернуться. Прекратить созерцать эту картину. Но не мог. Демон словно заставлял его вновь и вновь смотреть на груду костей, шкуры и освежеванное тело последнего зубра.

«Хватит!».

«С-и-и-и-и-рру-ш-ш-ш-ш».

Видение начало расплываться. Груда костей сменилась джунглями. Охотник увидел группу людей. В белых рубахах. Счастливые улыбки на их загорелых лицах сверкали также ярко, как бронзовые топоры в руках. И они рубили. Рубили нещадно. Одно дерево за другим. Пальмы. Салы. Затем вспыхнул огонь. Всепоглощающее пламя, которое оставляло после себя лишь черный след пепелища.

«Поселенцы Нараяна».

«С-и-и-и-и-рру-ш-ш-ш-ш».

И вновь видение начало расплываться, подобно утреннему туману. Теперь Шанкар был на востоке. На левом берегу Сарасвати. Перед ним предстали селяне. С упорством, которому позавидовали бы быки, они вспахивали землю и пасли скот. Жилы вздулись на руках мужчин. Мозоли проступили на пальцах женщин. Мешки набивались зерном. Скот увеличивал поголовье. Но чем больше было урожая, тем серее становилась земля под ногами. Она трескалась. Крошилась. Трава на лугах приобретала желтый и болезненный вид. А затем с востока налетел песок. Обжигающий ветер иссушал кожу селян, превращая их в ходячие скелеты…

«Зачем ты мне это показываешь?!» — закричал охотник, но не услышал своего голоса.