Кабанчик

Глава 8

Легко можно угадать, что испытывает человек, увидевший свои бывшие части тела. Кому только в голову могла прийти столь жестокая шутка? Или не являлось это юмором вовсе, а лишь угрозой? Столько вопросов и ни одного здравого объяснения.

– Дорогая, ты в порядке? – в дом вбежала перепуганная Маргарет, державшая в руках здоровую палку – на случай, если вновь нагрянул кто-то, от кого придется отбиваться.

Милли ничего не смогла ответить, а только продолжила реветь. Она валялась на полу, вероятно, от испуга свалившись со стула, и держалась руками за голову. Рядом с ней бегал ничего не понимающий Кабанчик.

Маргарет заметила причину криков и, перепуганная, застыла на месте, выронив принесенную с собой палку на пол.

– Что стряслось? – в жилище показался Бен, взволнованный не меньше девушек.

– Руки, – смогла выдавить из себя Маргарет.

– Что с руками? – забойщик прошел в центр комнаты, и остановился, наконец заметив, о каких именно руках идет речь.

Бен присел, аккуратно подняв оторванную конечность и покрутив. Он сразу понял, отчего Милли бьется в истерике – на одной из сгнивших рук красовалось клеймо, какие ставят порочным девушкам их хозяева или мужья, уличившие в измене. На одном из пальцев другой кисти сохранилось кольцо, вряд ли дорогое, но, очевидно, значившее когда-то многое. Бен повернул голову в сторону Кабанчика, жадно рассматривающего добычу, из чего понимание, откуда оторванные руки оказались в доме, пришло само собой.

Забойщик, жестом подозвав к себе Маргарет, принялся поднимать Милли.

– Ну же, милая, успокойся, – причитала бывшая служанка, сумевшая наконец избавиться от ступора.

Когда Милли была успокоена и уложена спать, юноша отправился осматривать округу на предмет следов того подонка, что подсунул такой "подарок". Не было сомнений – сделавший это точно знал, что Кабанчик бросится за добычей, иначе для чего это было сделано? Сама Милли ни за что бы не проделала такое расстояние. Бен обошел каждую сосну, но, ничего не обнаружив, вернулся к трущобам.

– Маргарет, – обратился забойщик к сидевшей на бревне девушке, – Что ты видела? Кто мог такое сделать?

– Я зашла мгновением раньше, чем ты, но след этого монстра уже простыл.

– Ты что-то недоговариваешь, – в мыслях Бена зародились некоторые подозрения.

– На что ты намекаешь? Я сказала обо всем, что видела! Вернее, чего не видела!

– Откуда у Милли шрам на лице?

– Я понятия не имею!

– Врешь, – Бен закипал на месте, понимая, что правды может никогда и не узнать.

Некоторое время проведя в тишине, Маргарет все же решилась на признания:

– Мужик, которого пожрала твоя скотина, с ней это сотворил. Клифф его зовут.

– Разве он не лесоруб?

– До тебя он работал в бойне, потом дурной стал, Оливер и погнал его в леса!

– Так это что же произошло?

– Больше ничего не знаю, клянусь! – былого доверия к Маргарет больше не было, как бы убедительно она не старалась говорить.

– Не смей врать! Отвечай! – нервы юноши были на пределе. Он хотел во что бы то ни стало докопаться до истины.

– Ладно! Я скажу, – Маргарет встала с бревна, на котором сидела, – Из-за меня он это сделал. Я клянусь, я не хотела этого! Умоляю, не говори никому!

– Рассказывай. Что дальше?

– Любила я его. Сильнее всех любила! А он все по Милли сох, стихи ей рассказывал, песни пел. А она – ни в какую! Другому, говорит, была обещана, тому, что удрал от нее, поджав хвост, а сама – с дружком твоим, Уолтером, ошивалась. Я взяла да с дуру Клиффу все рассказала, он ее топором и украсил!

– Какая же ты…

– Я знаю, – перебила девушка Бена, – но ты не в праве судить меня за мои ошибки! Да, я была влюблена, завистлива, и что с того? Я не желала Милли такого уродства. Никому бы не пожелала!

– За доносничество из усадьбы тебя погнали? – в голове юноши все четче прорисовывалась картина.

– Чуткий ты парень, Бен, – прежде, чем ответить, Маргарет помедлила, явно не ожидая, что ее так легко застанут врасплох, – а после меня и Милли руки с ногами оборвали, в трущобы отправили, виноватой признали за то, что Клифф с катушек слетел. Боже, как я перед ней виновата! Никак не поймешь, насколько сильно виновата!

– Могу представить, – забойщик все еще помнил, как сам своего друга под хлысты подставил, – Милли знает, как ты раскаиваешься?

– Нет. Хотела все, да не смогла… Не решилась. И так она настрадалась!

– Ты обязательно должна сказать ей, – Бен задумался, – Зачем Клифф к тебе приходил?

– Сложно здесь все, – Маргарет нервничала, – К себе зазвала специально на свидание, убить хотела! За то, что поселение наше все пожог, да дружков своих водит, девок всех попортили! А он, оказалось, с теми же намерениями заявился, надругаться хотел напоследок, а тут ты…

– Черная ты баба, Маргарет. И лгунья.

– Прости меня, умоляю, за свое вранье! Я знаю, каких бед я натворила. За это теперь и живу в разрухе. Ты – спаситель мой, Бен! Я что угодно готова для тебя сделать за жизнь сохраненную, теперь еще – за тайну сдержанную!

Юноша устал от лепета своей собеседницы, а потому, попрощавшись одним кивком, отправился к бойне, пора было приступить к работе.

– Постой, – окликнула девушка вслед, – Как ты обо всем догадался?

– Глаза вниз прячешь, когда о Милли речь ведется, а сама вьешься вокруг нее, все хлопочешь, как о сестре родной. Думаю, и в ванне она неспроста была оставлена, когда Клифф объявился, к ее дому мог он захотеть. Так и понял.

– Ох… Да, прав ты, дорогой друг, прав… Ты знаешь, не только у меня здесь есть тайны. Когда-нибудь и о твоих узнаем, – Маргарет недобро ухмыльнулась. Одному богу известно было, что в голове у девки у дурной скрывалось.

Бен шел к скотобойне, переполненный различными чувствами. С одной стороны, то было разочарование – Маргарет казалась чистосердечной, помощницей для Милли, а объявилась лгуньей и доносчицей. Другое же – угрызения совести: за Уолтера, который в прямом и переносном смысле принял на себя весь удар за совместное нарушение, за Милли, которой пришлось испытать весь этот ужас, из-за того, что Бен не успел вернуться вовремя. Третье – страх за собственную шкуру. У всех в усадьбе, да и не только, были свои скелеты в шкафу, но кто знает, может, и тайны Бена однажды всплывут на поверхность?