Рогатый

5. Камнем по голове

Заблевав всю машину дяди Вернона так, что рвота плавала в коврике нового "Воксхел", Гарри Поттер развалился на заднем сиденьи машины и мерно посапывал, улыбаясь во сне своим садистким фантазиям и пуская слюни.

Очнулся он от запаха горелой земли. Спустя минуту Гарри понял, что лежит на сожженном им же вонючем газоне и его щека болит от твёрдой земли и жёсткой искусственной травы.

— Дядя Вернон, ты какого хрена меня выбросил на улице? — взревел Гарри, чья футболка от ворота до колен была в засохшей рвоте и дурно пахла кислым. Он вошёл в дом, по привычке открыв дверь ногой. — Кстати, твои дрели — полное дерьмо!

Вернон побледнел.

— Это не он, это я, — тихо, но с ощутимой злостью ответила тётя Петуния. — Такую свинью я в доме держать не намерена даже по просьбе Дамблдора.

— Спасибо на добром слове. — Гарри снял штаны, чувствуя, что продукты его токсичной жизнедеятельности вот-вот попросятся наружу, и его обильно пропоносило на дверь и дорогой персидский ковёр дома Дурслей. — Ы-ы-ы. Пока.

Поттер, довольный собой, с садистским блеском в глазах, на обратном пути стащил еды из холодильника в гараже, а потом вытащил свой чемодан из машины.

— Кузен! Здорова! — На ходу пнув в копчик Дадли, который ковырялся в гараже и не видел Поттера, Гарри открыл калитку и покинул дом Дурслей.

Вопли Дадли скоро остались позади.

Добравшись до сквера возле улицы Глициний, Поттер разбил палатку, достал бутылку виски дяди Вернона, окорок, сыр с хлебом и устроился отдыхать.

— Жить, как говорится, хорошо, — сказал Гарри, улыбаясь и опрокидывая рюмку в рот. — А хорошо жить ещё лучше! Точно!

Тот тёплый тихий летний вечер был по несчастливой случайности прерван грязной руганью Гарри и появлением дементоров на улице Глициний.

— Съебали, или я за себя не отвечаю! — крикнул в усмерть пьяный Поттер, размахивая палочкой во всё стороны.

Он видел перед собой две размытые фигуры в плащах, но не понимал, кто это. Потом Поттеру стало холодно.

— Кто зиму включил?

Стекла очков покрыла изморозь, и в пьяном мозгу Гарри возникла картинка, словно он убивает Волдеморта, а потом держит его бездыханное окровавленное тело на руках.

— Нет!

Гарри понял, что перед ним дементоры, и тут же завопил:

— Экспекто Патронум!

С палочки соскочил патронус Мефистофель и понёсся на дементоров, бодая и топча их мощными копытами. Миг — и воздух вновь потеплел.

— А ты... Твою... Опять лето...

Гарри приложился к бутылке и после этого упал на мостовую, уснув крепким сном праведника, не замечая, что ему на голову упало письмо.

* * *

— Гарри невиновен!

Дамблдор выступал в суде, название которого Гарри не смог бы произнести, даже если бы ему пересадили мозг Эйнштейна вдобавок к его собственому, потому всецело полагался на напор и грамотность в таких делах своего старшего наставника и защитника.

— Да вы тут охренели в край! — распалялся Альбус. — Война на пороге! Волдеморт воскрес! А вы хотите осудить единственного, кто может его победить!

— Поттер врёт! Как и ты, Дамблдор! — тряс обвислыми бледными старческими щеками Фадж в приступе бешенства.

— По твоей логике, Корнелий, Гарри что, сам убил своих родителей, а потом и в себя Аваду пустил? В годовалом возрасте! — не выдержал Дамблдор. — Совсем мозги набекрень съехали от страха?

— Удалить из зала суда Альбуса Дамблдора! — орал Фадж. — За оскорбление личности! За... За всё!

— Ну, рискните, — просто ответил Дамблдор, скрестив руки на груди, но никто почему-то не шелохнулся. — То, что ты боишься признать правду, Фадж, не говорит о том, что её не существует!

Возникла пауза.

— Значит, так, Гарри невиновен. Голосуйте, — вдруг чрезвычайно властно приказал Дамблдор. — Дело рассмотрели, зачем время терять?

Гарри сидел и восхищался, как Дамблдор грамотно составляет оскорбительные фразы и мастерски унижает Фаджа, и ему на миг захотелось стать таким же умным и грамотным.

Но потом Гарри подумал, что для этого нужно перелопатить тонны литературы, потратить массу времени, отточить навыки и вообще стать другим человеком, так что Поттер вновь вернулся к настройке по умолчанию — оставаться тем, кем он был, только хуже.

— Кто за то, чтобы признать обвиняемого виновным? — взревел Фадж и поднял руку вверх.

Гарри с ненавистью оглядел зал — кроме Фаджа, подняли руки семь волшебников.

— Кто за то, чтобы снять с подсудимого все обвинения? — раздался прохладный женский голос.

Поднялось множество рук, гораздо больше двадцати, так что Гарри от расслабления выдохнул, но не ртом и не носом.

— Все обвинения сняты, — выплюнул Фадж. — А теперь пшли вон отсюда! А ты, Дамблдор, за свою ложь и желание занять моё место ещё ответишь!

— Ой ли, — крякнул Альбус, показал средний палец Фаджу и, схватив Гарри за руку, вышел из зала суда. — Гарри, ты плохо на меня влияешь...

* * *

Подвал дома Блэков, площадь Гриммо, 12

— Что ты сделал с ним? — с удивлением спросил Сириус, сняв заклинание Неразбивания с банки, в которой Гарри держал Питера Петтигрю.

По приказу Дамблдора Гарри после суда отправился до конца лета в дом Сириуса Блэка, в котором на регулярной основе, кроме крестного Поттера, жил ещё и оборотень Люпин.

— Да так, — скромно улыбнулся Гарри. — Играли.

Расколдованный Питер был в сознании, вменяем, но настолько запуган, что боялся каждого шороха. Он не говорил ни слова, только писался по углам и старался избегать взгляда Гарри.

— Питер! — заорал Поттер. — Ну что, будем практиковать задничное наказание?

После этих слов Петтигрю упал на задницу и обгадился.

— Дерьма кусок, — сказал Сириус, а Люпин заклинанием убрал фекалии.

— М-м-ма-м-м-ма, — громко, словно он глухой, прохлюпал Питер.

Довольный Гарри улыбнулся и принялся что-то записывать на мятом жирном листе, появившемся из его широкого кармана.

— Где его уши? — вдруг спросил с ужасом Сириус. — И почему руки и ноги неровные?

— Играли, — соврал Поттер, вспомнив, как он при помощи гноя бубонтюбера устроил Питеру стрижку-вспышку. Ну и отрезал уши, практикуя Режущее заклинание, чтобы ему же и скормить.

Люпин молча глядел на нагого, всего в слезах и сильно похудевшего Петтигрю.

— Ну, привет, старый друг, — сказал Сириус и с размаху впечатал кулак в нос Питеру. — Это тебе за Лили с Джеймсом! А это за меня! За! Тринадцать! Лет! В тюрячке!

Каждое слово Блэк сопровождал ударом ноги по Питеру, который валялся на полу и тихонько повизгивал от боли.

— Сириус, мне, конечно, самому охота его забить, обескровить, придушить, — сказал, зевая, Гарри, которого сильные удары Блэка не впечатлили, — но нам бы его в Азкабан сдать, а не убить. Чтобы тебя оправдали. Если тебе оно надо.

— Хрен там плавал! — воскликнул Сириус и поймал из воздуха газету, бросая ее Гарри трясущейся рукой.

— "Сириус Блэк объявлен в международный розыск в связи с организацией массового побега из Азкабана", — прочитал Гарри. — Хоть немного придали твоей фигуре мрачности... Но это ж вранье всё.

— Министерство магии, бляха, — вклинился в разговор Люпин, — заняло позицию, как бы помягче выразиться... Опорочить Дамблдора и всех его соратников. Сириус у них, если верить Пророку, уже насовершал куда больше всего плохого, чем Темный Лорд за все годы своего существования на этой земле. А ты вообще у них дежурная шутка, Гарри.

— И что? — не понял Поттер.

— То, что смысла в этом Питере нет. — Люпин сплюнул на Петтигрю. — Теперь этот гад ничего не стоит, пока у руля стоит Фарш, прошу прощения, Фадж.

До Гарри стало понемногу доходить.

— Значит, они специально дементоров ко мне прислали, — пробормотал Гарри. — Значит, они будут ставить козни, чтобы нас всех заткнуть и посадить...

— Именно! — вскричал Блэк и ударил Питера ногой в лицо.

— Буль, — непонятно булькнул Питер и затих.

— Гениально! — заблистал глазами Гарри, так что Блэк испуганно отшатнулся. — Это нужно использовать!

Люпин с Сириусом переглянулись.

— Да не ссыте, — сказал Гарри, улыбаясь с сатанинской искрой в глазах. — Время веселиться.

* * *

— На пост инспектора Хогвартса, дабы остановить его упадок, как мне сказали особо одарённые личности, назначена Долорес Амбридж! Ну и по совместительству она будет исполнять обязанности профессора защиты от тёмных искусств вместо всеми любимого и так рано вышедшего на пенсию Аластора Грюма.

— Ура! — завопил Гарри в полной тишине Большого зала и встал, принявшись не просто хлопать в ладоши, а рукоплескать.

Все студенты смотрели на Поттера, как на умалишенного.

— Всё, хватит, мистер Поттер, все поняли вашу радость на сей счёт, можете сесть, — сказал Дамблдор, а в это время Амбридж, подозрительно похожая на жабу, встала и принялась что-то бормотать себе под нос.

— Профессор! — вдруг заорал Гарри. — Профессор Амбридж! А сколько вам заплатили, чтобы вы рискнули жизнью?

Амбридж, открывшая было рот и, очевидно, желавшая самым наглым способом прервать речь Дамблдора, вдруг захлопнула пасть и её притворная приторная ухмылка сползла с лица.

Дамблдор еле сдерживал смех.

— Я не понимаю вас, мистер Поттер, — пропела она. — О чем вы...

— А вы посмотрите на Снейпа! — горлопанил Гарри. — Он недавно в космосе побывал на бочке с порохом. Полетал, так сказать! Ещё не отошёл. А вы любите звезды? Или полёты? Скафандр у вас имеется? И бабочка?

В зале послышались смешки.

Все, включая Амбридж, устремили свои взоры на Северуса Снейпа, который поседел, из-за чего коротко остриг волосы, а теперь конвульсивно дёргал подбородком вправо и исхудал от стресса так, что походил на живого мертвеца (чего, по ходу, сам и добивался по канону, — прим. автора), чуть что хватаясь за палочку.

Амбридж вновь натянула притворную улыбку, но её глаза излучали холод.

— Наказание, мистер Поттер, — сказала Амбридж. — Вы зайдёте ко мне после уроков.

— Бегу и волосы назад! Так сколько вам дали денег? — заорал Гарри, садистски поглощая смущение Амбридж.

Тут стали вопить братья Уизли, а к ним присоединился весь стол Гриффиндора, выкрикивая в адрес Амбридж оскорбления.

— Давайте же приступим к пиру! — перекричал всех Дамблдор, и Амбридж пришлось сесть на своё место.

— Попутный ветер? — закричала сова Рона.

— Поттер, у тебя совсем крыша потекла? — спросила Гермиона, сидящая через три человека от Гарри. — Ты что творишь, придурок?

— Справедливость, — садистски улыбался Гарри и схватил рукой квашеной капусты из тарелки. — Амбридж! Это тебе за дементоров! — И Поттер швырнул капусту в лицо Долорес.

Вечером следующего дня

— Я требую, чтобы его исключили, Дамблдор! — орала потерявшая над собой контроль Амбридж. — Вы видели, что он сделал?

— Нет, не видел, — абсолютно спокойно, с лёгкой улыбкой на устах ответил Дамблдор, даже не вставая с кресла в своём кабинете и не отрываясь от изучения пустого пергамента.

— Он исписал всю доску матерной руганью, нарисовал там непристойности со мной в том числе, а потом чем-то её заколдовал, и теперь на ней нельзя писать! — кричала Амбридж, тяжело дыша. — Он не является на мои отработки! Уже дважды он подсыпал мне в еду что-то, отчего у меня выросли крылья!