Милиция плачет

Ещё несколько шагов по плавному спуску, и он понимает, что неожиданно сбоку вышел на Потёмкинскую лестницу — главное чудо Одессы. Он трепетно ступил на широкий пролёт лестницы, раскинувшей вверх и вниз мощные крылья гранитных ступеней: высоко вверху вырисовывается силуэт памятника, внизу улица, белый забор, за ним бурлит напряженной жизнью порт. Прямо, в конце пролёта, арочные ворота. За ними виднеются толстые деревья, аллеи и павильоны, а над входом серебристой дугой из отдельных крупных букв набрано «ПИОНЕРСКИЙ ПАРК».

Одесса. Пионерский парк.

Романтичный любитель достопримечательностей, заглянув в необозримую глубину «Пионерского парка», решит, что уже вышел из детского возраста, это раз, а во-вторых, он уже посетил одно скрытое от посторонних глаз место и не стоит смешивать впечатления.

У него теперь задача поважнее. Он стоит посередине пролёта и прикидывает, что исторически значимее — пройти вверх ступеньку за ступенькой по шести маршам Потёмкинской лестницы или сбежать четыре марша вниз и добавить в коллекцию ощущений ещё и подъем на фуникулере. Проехать под мостиком, пытаясь рассмотреть сквозь частокол пробегающих деревьев очертания грота, мысленно с ним ещё раз поздороваться и попрощаться, поблагодарив за нечаянную сегодняшнюю встречу.

Выбор сделан. Вагончик фуникулёра ползёт, покачиваясь и поскрипывая, вверх на встречу с единственным, никуда не спешащим и терпеливо ожидающим в любую погоду Арманом Эммануэлем София-Септимани де Виньеро дю Плесси, графом Широн, пятым герцогом Ришелье — бронзовым памятником Дюку, мудро и символично глядящим на суету жизни сверху вниз.

Незабываемые воспоминания останутся у любопытного путешественника из далекого тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года. Нарушив стандартный ход осмотра Приморского бульвара, он сам, без экскурсовода, пришёл к Дюку окольным путём через нижний парк. Он с гордостью увезёт в своём сердце отражение частички необычного уединенного уголка, открытого им планете Земля.

Наверное, он всё же понимает, что его поверхностный осмотр и восторженные впечатления — это всего лишь сугубо личное восприятие, не претендующее на оригинальность, вклад в собственную коллекцию незабываемых встреч, ещё один штришок к портрету полюбившегося города.

А что думает по этому поводу сам парк? По все видимости, мнение путешественника, уехавшего с частичкой запавшего в душу грота, безгранично льстит, как и любое субъективное мнение первозданного восхищения.

Сам парк, в действительности, он другой. Да, неповторимый. Да, увлекательный. Да, заброшенный. Малолюдный и малодоступный мир, живущий по собственным законам, — сердитый антипод парадному верху прямых аллей.