Милиция плачет

Наконец Шура увидел своего друга, возвышающегося над головами ротозеев, и через головы громко пояснил:

— Этот, — указывая на всё ещё неподвижно мужчину, — опасный преступник, — а милиционер, вот этот, просил помочь его задержать.

Комментарий был не лишним — в толпе уже прозвучала робкая рабочая версия, что Шура убил сразу двух милиционеров.

— Кто-то вызовет, наконец, милицию? — грозно спросил Шура у обступившей толпы.

— Райотдел тут рядом, — подсказала женщина, указывая рукой направление, — в двух шагах.

Манюня попробовал поднять и поставить милиционера. Тот немного пришёл в себя, но ноги не держали, подгибались. Манюня пытался его придержать, но лейтенант безвольно завалился вперед и марионеткой завис, перекинувшись через согнутую руку нашего высокого товарища.

Мужчина очухался и с трудом, не поднимая головы, по-пластунски пополз прямо перед собой, пока не уткнулся кому-то в ноги.

После безуспешных попыток поставить милиционера Манюня взвалил его себе на плечо, но почувствовав при первых же шагах бессильные удары головы по спине, взял лейтенанта на вытянутые руки и бережно понёс. За ним Шура вёл еле переставляющего ноги преступника, одной рукой крепко ухватив его за ворот пальто, а другой за кисть высоко завернутой за спину руки.

— Что с человеком сделали, изверги, — прозвучала из толпы сердобольная фраза, явно не относящаяся к избитому милиционеру.

Пара шагов до райотдела была пройдена минут за десять. Процессия во главе с тушкой лейтенанта, вызывающей болезненную жалость безвольно свисающими и раскачивающимися в такт ходьбы руками, вступила в отделение милиции.

Задержанного мужчину, всё время молчавшего, со смещённой, перекошенной челюстью передали из рук в руки. Его тут же увели. Оставшиеся в отделении милиционеры занялся раненным лейтенантом.

Тот, несмотря на все попытки привести его в чувство с помощью нашатырного спирта, реагировал на окружающих неадекватно. Его открытые мутные глаза никак не фокусировались, он мычал, мотал головой, пытался говорить, издавая нечленораздельные звуки. В конце концов его стошнило, и он потерял сознание. Коллеги лейтенанта, не на шутку испугавшись, оперативно по спецсвязи вызвали скорую помощь.

После нескольких формальных слов, подписей под протоколом и записей в книгу регистраций, ребята опять столкнулись с преступником нос к носу. На этот раз он угрюмо смотрел на них с листовки «Их разыскивает милиция».

Шура задержался возле фотографии, внимательно читая краткую аннотацию со списком его примет и заслуг. Ещё раз, пробежавшись глазами по тексту, он многозначительно заметил:

— Если бы мне раньше попалась эта бумажка, я бы в жизни на него не полез.

И пальцем, как первоклассник, провёл по строчкам текста, читая по слогам вслух:

— «Особо опасный преступник. Может быть вооружен». Ты видел?

И добавил восхищенно:

— А лейтенантик-то знал и всё равно пытался его задержать… Орёл.

На выходе из отделения милиции их встретили два бездомных пса, один большой, с лохматой свалявшейся шерстью, радостно завилял при их появлении хвостом, второй поменьше, шумно возил носом пустую коричневую оберточную бумагу, вылизывая остатки запаха.

Манюня проверил карманы куртки и спокойно произнес:

— Нашу колбасу уже съели. Пошли в гастроном.

— По соку? — подхватил Шура, слизывая с костяшек пальцев выступившие капельки крови.