Один раз - не вампир. Книга 1

Глава 22

Я быстро набрел на базарную площадь, где еще вовсю кипела торговля. Приценился к некоторым товарам и обалдел. Все стоило раз в десять дороже, чем в западных городах. Но понаблюдав некоторое время я выяснил, что для местных товары стоят обычных денег. Нет, цены называют с ходу раза в два выше, но быстро поторговавшись, сбрасывают до нормальных. Все знают цены, и дороже никто не покупает, но все равно. Традиция такая. А вот мне называли десятерную цену и явно ждали, что я буду торговаться долго и с пеной у рта.

Дурдом какой-то! Я пару раз попробовал предложить ровно в десять раз меньше, и просто уходил. Торговцы охали, кричали мне вслед, но продавать товар за нормальную цену и не собирались. Да здесь какая-то сплошная ксенофобия, черти бы их побрали!

Так что я ни фига не купил, а из полезного только набрел на цирюльню, заказал ведро теплой воды и помылся за ширмой. Это вроде бы было не принято, но хозяин только охал и воздевал ручонки к потолку, когда я так издевался над его заведением.

Нет, еще я встретил пост гильдии наемников, в котором дежурило несколько людей разных национальностей, и те меня просветили насчет работы для охотников на нежить.

Здесь её лезет из Проклятых земель не мало! Я спросил, а как же стена, на что мне ответили, что с той стороны обитает несколько видов тварей, по большей части в меру опасных. Всех скопом называют гулями. И эти самые твари как-то телепортируются за стену. Каждое утро в городе находят несколько десятков тех, кого эти гули усыпили и выпили кровь. Как правило не насмерть, и пострадавший постепенно излечивается. Но бывают и смертельные случаи. Городские власти неплохо платят за каждую голову твари, так что такие как я здесь уважаемые и обеспеченные люди.

Постепенно народ на улицах стал расходиться, и я отправился в свой трактир. Здесь вообще сутки были разбиты очень оригинально. С полуночи и часов до пяти утра ночной сон, потом до полудня работа, дальше сиеста аж до вечера, и часов с пяти вечера вроде как еще один период бодрствования.

Причем дневной сон ценится даже выше ночного, потому что гули нападают преимущественно в темное время суток. Хотя если не спать ночью, это не сильно поможет. Местная нежить сначала усыпит, а потом сделает свое черное дело. Если же по какой-то причине нападет на бодрствующего и тот выживет, то так только хуже. Не только крови лишится человек, но еще и напуган будет до икоты или медвежьей болезни.

Впрочем, при огромном населении города, вероятность что на человека нападут, не так уж велика. Но в целом трудно найти горожанина, из которого хоть разок не высосали литр-другой крови.

В трактире мне идти спать не захотелось, а хозяину заведения было очень любопытно поболтать с чужеземцем, так что он пригласил меня выпить чаю. Я согласился, тоже надеясь разжиться информацией, и мы несколько часов просидели на коврах в углу темного зала. Причем в беседе, кроме нас двоих, участвовал еще сын хозяина. Но не только. Еще нас слушали несколько человек, сидевших за занавеской. И на мой вопрос хозяин пояснил, что это две его жены и старшая дочь.

Я сначала здорово удивился, потому что какого-то особого притеснения женщин в этой стране не заметил. Но вот… Вроде и не бесправны женщины, но в доме для приличных дам есть своя половина. По залу бегать среди гостей могут только рабыни.

И я даже раздумывал, что этот город отличное место чтобы поселиться. Инквизиции здесь нет, но есть нежить в широком ассортименте. Кстати, религия здесь оказалась очень похожей на культ Пресветлого на западе, но все-таки во многих деталях другая и совершенно независимая.

Мне надо будет, конечно, преодолеть ксенофобию местных, особенно торговцев, чтобы не платить втридорога за все товары, или не торговаться по часу при каждой покупке. Но это, как я понимаю, решается тайным союзом с несколькими купцами. Тем нельзя показывать, что они продают что-то чужеземцу как своему, но и денег хочется. Так что найдутся те, кто пойдут на тайные поставки необходимого и совсем без лишнего торга.

Мне не понравились сразу только очень жаркий климат и усиленное чинопочитание. Здесь принято очень сильно кланяться, но опять же, чужеземца это не касается, если я не буду встречаться с султаном и высшими вельможами. А те по улицам никогда не ходят. Иной раз их возят в каретах или паланкинах, но там главное дорогу уступить. Местные-то могут и перед паланкином с гербом визиря в пыль попадать, но с этим не так строго.

А вот по мере беседы мне совершенно не понравилось то, что здесь очень много рабов. Примерно половина населения. И хоть относятся к ним не очень плохо, но сам факт… На западе в лавках работают подмастерья и приказчики, а здесь рабы. По условиям жизни разницы немного, но подмастерье хоть уйти может, если все совсем плохо, а здесь рабовладельца ограничивает только мнение соседей.

Под конец разговора хозяин караван-сарая вдруг стал безудержно хвалиться, какие хорошие здесь девушки. Я видел на улице немало, поэтому вежливо кивал. Никаких особых отличий от западных девчонок я не заметил, кроме национальных черт.

Но этот старый хрен просто соловьем пел, причем строго про то, что все местные дамы очень зашуганные и приучены почитать всех вокруг — и родителей, и мужа. А с другими мужчинами они никаких контактов и не имеют.

Мне верилось слабо. Или этот мужик идиот, или врет мне в глаза. Оказалось второе, когда хозяин стал вентилировать, а не желает ли великий охотник на нежить поселиться в городе, который, кстати, называется Багент, и взять в жены его старшую дочь. И всего-то за очень умеренный калым. Хотя сумма была названа какая-то совершенно конская. Но половину оборотистый папаша был согласен взять в рассрочку.

Попыток предъявить мне дочь сделано не было, да и меня такое брачное предложение не интересовало, конечно. На середине расписывания нереальных талантов девушки я вообще довольно беспардонно прервал поток слов и отправился спать.

А дочь хозяина и вправду оказалась очень ничего, как я убедился уже через полчаса, когда она проскользнула ко мне в комнату. И нет, она даже не представилась, а наоборот, сказала, что рабыня. Но я просто-напросто разоблачил её по запаху. От рабынь, которых я видел в трактире, пахло резким ароматом, как я догадался дешевых духов, а от этой девушки очень приятным, прямо как из-за занавески во время недавней беседы.

И выпроваживать девчонку я не стал, потому что тут сложилось все. И её жажда приключений, и мое очарование вампира, да и в конце-то концов, надо же проверить, кого хозяин битый час так нахваливал. Нет, я её все-таки выпроводил, но через два часа, а то пришлось бы уже выносить.

Наутро я полностью оделся, хотя было очень жарко, и взял с собой сумку, и в таком виде уже отправился бродить по городу, который вчера в темноте толком не рассмотрел. Оставлять что-то в трактире я не стал, а то мало ли… Вдруг хозяин заимеет на меня очень большой зуб. Есть за что.

Город мне и при свете дня нравился и не нравился. Активная жизнь на улицах и богатство товаров в лавках и на рынках нравились, а то что с меня хотели за все товары невероятных денег, и видеть ошейники на половине встречных, не нравилось.

Рассматривать красивую архитектуру в богатых районах нравилось, а бродить по вроде не бедным, а просто ремесленным кварталам, которые буквально выпячивали показную нищету, не нравилось.

Через пару часов я набрел на центральный базар, который занимал огромную площадь, и тут чуть не оглох от неумолкающих воплей зазывал. Что они орут, я вообще не понимал, но некоторые старались проорать мне это прямо в ухо, когда я пробирался мимо.

С некоторым интересом прошелся по рядам оружейников и оценил качество сабель, мечей, кинжалов и остального оружия. Даже приценился к одному мечу, который мне показался более подходящим для меня, чем выменянный у Лалисы. Мой-то меч для моей не совсем человеческой силы оказался легковат, а присмотренный сейчас, как я понимаю, пылился в лавке уже не первый год, потому что сделали его тяжеловатым. Но когда попробовал прицениться, то с меня захотели пятьдесят золотых. У меня же было только пять, да и то я по простоте душевной планировал выменять этот меч на мой с доплатой в золотой максимум.

Но куда там! Мой меч хозяин лавки сходу оценил в половину золотого, а за свой приготовился торговаться до последнего. Но я и пять золотых, за которые мог бы его выторговать в лучшем случае, отдавать не собирался. Так что двинулся дальше, провожаемый воплями торгаша, что я хиляк, который положил глаз на оружие для настоящего богатыря, и только отнял время уважаемого торговца.

Думал вернуться и дать торгашу в глаз, но смотрели на меня очень внимательно, в том числе и рыночная стража, так что ограничился несколькими матерными словами. Ну действительно, я же не отморозок, чтобы битву тут учинять из-за вполне принятых в местном обществе оскорблений. Ну такое общество. И теперь оно мне совсем перестало нравится. Как и город в целом.

Затем я дошел до дальней части базара, где как раз начиналось представление. Но вместо акробатов, фокусников или певцов на приподнятую над мостовой сцену вышли два почти голых бугая. Я даже удивился. Из всей одежды на здорово раскачанных, загорелых и намазанных маслом парнях оказались только трусы и шапочки, вроде чалмы. Причем трусы как-то совсем минималистичные. Для общества, где особых строгостей в одежде вроде как и нет, но ничего кроме головы и кистей рук показывать не принято, это очень смело. Еще сразу бросалось в глаза, что у борцов были отлично накачанные фигуры культуристов, которые в этом мире ожидать было сложно. Я даже вспомнил, что есть зелья на увеличение именно объема разных мышц. Похоже эти парни ими и накачались.

Боролись эти типы долго. Пыхтя и принимая привлекательные для публики позы. Я глазеть на такое конечно не стал, а отправился посмотреть на ряд, в котором несколько художников старательно рисовали портреты, причем кое-как, но преимущественно на досках из дорогого дерева и краской, как я понимаю с добавлением золотой стружки и отходов ограночного производства. А что? Портрет, сделанный не из благородного металла и драгоценных камней, и за портрет считать не стоит. Хотя я согласился с тем, что уровень художников был таким, что хоть яркой и напоказ дорогой краской они кого-то могли привлечь.

А когда шел обратно, схватка борцов как раз закончилась. Зрители бурно выражали восторг и чуть не дождем кидали на помост медные монеты. Причем чествовали обоих — и победителя, и побежденного. А еще я заметил, как некоторые дамы, особенно весьма преклонного возраста, даже не таясь, а просто под предлогом вручения серебряной монеты, передавали записки.

Ну и как это называется? Здесь все с пеной у рта разглагольствуют про благонравие, а мужчины ходят в бани совсем не мыться, женщины же приглашают к себе борцов. Так-то ничего совсем плохого в этом нет, но зачем тогда воздух сотрясать?

И тут победитель вдруг закричал что-то на местном, а затем и на русском. Толпа живо раздвинулась, и я понял, что орут мне. Сначала удивился, а потом сообразил, что доблестный борец приглашает инородца на честный поединок.