Когда-то там были волки

19

Несмотря на легкую тошноту, которая не отпускает меня уже несколько недель, я должна попытаться выстроить хронологию передвижений Стюарта в последний вечер. В сиреневатых сумерках я стучу в дверь Рэда Макрея. Открывает его отец.

— Простите за беспокойство. А Рэд дома?

— Он в поле с овцами. Входите. Я вызову его по рации.

Я ступаю в дом и жду около двери, пока старик связывается с сыном по приемнику и объясняет, что «волчья женщина» пришла с ним поговорить.

— Здесь тоже нет телефонной связи? — спрашиваю я, когда он возвращается.

— Ни в каком виде. Входите-входите, невежливо караулить у двери. Я сделаю нам чаю. Или, может, вы хотите кофе?

— Чай вполне подойдет.

— Я не спрашиваю, зачем вы пришли.

— Хорошо.

Каменный дом, уютный и удобный для жизни, наверно, принадлежит семье долгое время.

— Меня зовут Инти, — говорю я. — Давайте я заварю чай.

— Дуглас, — отвечает старик, позволяя мне похозяйничать на кухне.

— Вы тут живете вдвоем?

— Да, с тех пор как умерла Молния.

— А кто это?

— Жена Рэда.

— Ой, извините. — Когда чайник закипает, он указывает мне на шкаф, где лежат чайные пакетики. — Надо же, какое оригинальное имя, Молния. Ну прямо как на Диком Западе.

— Да, и очень ей подходящее.

— В каком смысле?

— Бойкая была и за словом в карман не лезла. Ну до того остра была на язык, — объясняет старик, посмеиваясь, — любого нахала могла урезонить на раз-два.

Я улыбаюсь:

— Какая милая женщина. Вы давно здесь живете?

— Всю жизнь. А до этого здесь жил мой папа, с самого рождения.

— Семейная ферма?

— Верно, и наши предки задолго до нас занимались овцами, по меньшей мере полдюжины поколений. Вам бы, деточка, почаще в город выбираться, познакомиться со здешним народом.

— Правда? Зачем же?

— Вредно проводить все время с животными, это я по опыту знаю. Я, например, каждый четверг хожу в магазин пряжи. Приходите и вы.

— В магазин пряжи? А что вы там делаете?

— Посещаю кружок вязания.

Я поднимаю на него глаза.

— Вы вяжете?

— Вот именно. Это расслабляет. Заглядывайте, ладно? Мы не кусаемся.

— Животные тоже. В большинстве своем.

Он смотрит на меня, пока я наливаю кипяток в кружки.

— Зачем вы здесь, девочка-волчица?

— Я женщина, — говорю я.

Дуглас улыбается, и его лицо собирается в складки.

— Прошу прощения. Женщина-волчица.

Я передаю ему кружку и опираюсь о разделочный стол.

— Не знаю, Дуглас. В самом деле не знаю.

— Вы делаете хорошее дело.

От удивления я раскрываю рот:

— Вы так считаете?

Дуглас кивает.

— Разве вы не беспокоитесь об овцах? Все за них боятся.

— Время овец закончилось, — просто отвечает старик и отхлебывает чай.

Когда приходит Рэд, он отводит меня в маленький захламленный кабинет и усаживает напротив стола, как провинившуюся ученицу, вызванную на ковер к директору.

— Что вам нужно?

Я откидываюсь на спинку стула.

— Ваш отец принял меня теплее.

— Он в маразме.

Я смеюсь, потирая усталые глаза.

— Ясно. Слушайте, я не по поводу волков, или ваших овец, или чего-то в таком роде.

— Что тогда? У меня животные мокнут под дождем.

— Я насчет того вечера, когда пропал Стюарт. Вы стояли с ним около паба.

Брови у Рэда ползут вверх, и, в подражание мне, он откидывается на спинку кресла. Почувствовав свое преимущество, он расслабляется.

— Когда я ушла в паб, Дункан остался с вами. А потом пришел ко мне, с синяком и разбитой губой.

— В чем вопрос?

— Что случилось?

Рэд таращится на меня. Теперь, когда я видела его отца, усы сына уже не кажутся такими впечатляющими.

— Почему это вас интересует? — спрашивает меня Рэд.

— Я пытаюсь восстановить хронологию событий.

Он лыбится.

— Стажируетесь в полиции, что ли?

Я не отвечаю.

— Вы причиняете мне много хлопот, мисс Флинн.

— Каким образом?

— Вы знаете, сколько стоит построить ограду?

— Нет, не знаю.

— Вы знаете, чего стоит человеку не спать всю ночь, охраняя свою стаю?

— Это трудная работа, я себе представляю. И мне искренне жаль, что мы еще больше ее усложнили, но к чему вы клоните, Рэд?

— С чего бы мне помогать вам?

— Потому что вы хороший человек, которому не все равно, что случилось с его другом.

Приходится надеяться, что это правда. Вообще-то страстное желание Рэда избавиться от волков может бросить на него тень подозрения, но мысль о том, что человек убил друга, намереваясь подставить неугодных ему животных, кажется совсем уж нестерпимой.

— А что мне за это будет? — спрашивает Рэд.

Я прищуриваюсь.

— Что вы имеете в виду?

— Откажитесь от обвинений в убийстве волка. Обвинений, которые так и не были выдвинуты из-за трусости Дункана? Я сдерживаю улыбку. Дункан явно не проинформировал Рэда, что решил спустить дело на тормозах. Несколько мгновений я притворяюсь, будто обдумываю это предложение, потом киваю:

— Ладно.

— Стью взбесился как зверь из-за того, что вы ему сказали. А чтобы выпустить пар, выбрал не того человека. Они с Мактавишем и так уже были на ножах. Когда-то они дружили, наверно, потому так люто и расплевались. Оба завелись с пол-оборота и прямо остервенели. Мак пытался урезонить Стью, а потом пустил в ход кулаки, ну и вломил ему по первое число, и видно было, что сводил старые счеты.

У меня перехватывает дыхание.

— А раньше они дрались так сильно?

— С детских лет вроде такого не было.

— Так почему же сцепились в тот вечер?

— Я же вам сказал — вы завели Стью, Инти. Упомянули о том, что он вовсю пытался скрывать. Это еще если признать, что ваши обвинения не липа. У него руки так и чесались приложить кого-нибудь, а тут Дункан подвернулся, а Дункан сам на него давно зуб точил.

Я обдумываю это.

— А потом что? — спрашиваю я, ожидая, что Стюарта, может быть, отправили в больницу.

Но Рэд говорит:

— Отвез его в кутузку на ночь.

И все?

— И все.

Вы точно знаете, что Дункан отвез его в участок?

— А куда же еще?

— И это был последний раз, когда вы видели Стюарта?

Рэд кивает.

Я встаю.

— Тогда спасибо.

— Мисс Флинн. Я не очень-то пылаю любовью к нашему копу после того, как он на моих глазах с катушек сорвался. Но, поверьте, вам не стоит состязаться с Мактавишем. И, честно говоря, вы пытаетесь совать нос повсюду, тогда как у вас самой рыльце в пушку. Поберегитесь. Мы все знаем, что случилось со Стюартом. Эту войну вам не выиграть.

— А вы считаете, это война? — Я, улыбаясь, направляюсь к двери. — Тогда я перехожу к боевым действиям, Рэд, просто чтоб вы знали.

Я останавливаю машину около полицейского участка, чувствуя подступающую тошноту. Опустив стекло, я подставляю лицо прохладному воздуху, который высушивает пот на горячем лбу. Допустим, Дункан тем вечером препроводил окровавленного Стюарта сюда, тогда его заперли бы в камере до утра, скорее всего зарегистрировав задержание в журнале, и освободили бы на следующий день. А значит, среди ночи он не мог быть в лесу и встретить там свою смерть. Напрашивается вывод, что Дункан отвез Стюарта куда-то в другое место, а потом вернулся в паб, где ждала его я. А затем, где-то около половины третьего, снова исчез. Моя временная шкала от этого не становится яснее.

Однако мотив вырисовывается.

Теперь я отлично понимаю, зачем Дункану убивать Стюарта Бернса. Чего я никак не могу взять в толк — если он сделал это, то почему просто бросил тело, чтобы его нашли.

Единственное разумное объяснение, которое приходит мне в голову, — чтобы представить дело так, будто Стюарта загрыз волк.

Может, Дункан и не собирался убивать, но Стюарт умер от ран, полученных во время драки, и полицейский увидел возможность извлечь двойную выгоду: избежать тюремного срока за убийство и создать законный предлог избавиться от волков, чтобы разрядить напряжение среди окрестных фермеров и вернуть жизнь в привычное русло.

Если так, он, должно быть, ломает голову над тем, куда делось тело.

А может, и нет. В любом случае, картина преступления начинает проясняться.

Я отправляюсь к ферме Бернсов. С тех пор как я столкнулась с Лэйни и ее братьями у школы, я избегала приезжать сюда — понятно ведь, что она вовсе не мечтает меня видеть. Но я за нее волнуюсь и хочу ее проведать. Если вдова Стюарта пожелает поговорить со мной о том вечере — и только в этом случае, — возможно, ей удастся пролить свет на произошедшее около паба и рассказать, возил Дункан ее мужа в полицию или нет. Но в первую очередь я еду, чтобы завезти ей испеченный Эгги каравай хлеба и кастрюльку супа, тоже приготовленного моей сестрой, а также бутылку вина.

Жонглируя своими подношениями, я пытаюсь освободить руку, чтобы постучать в дверь. Внутри горит свет, и я вижу, как в окне мелькает лицо Лэйни, а потом шторы задергиваются. Она не открывает.

Вероятно, она винит меня за разыгравшийся в тот вечер конфликт, за драку, которая привела к исчезновению Стюарта. Но не исключено, что она злится на меня просто за то, что я вмешиваюсь. Сказать по правде, я тоже начинаю думать, что мне не следовало соваться в семейные дела. Я пристраиваю еду и вино на пороге и оставляю вдову в покое.