Маг 12

Глава 5

Снова два дня после серьезного разговора и раскрытия императору финала его жизни со всей любимой семьей не виделся с ними совсем.

Уже немного напугался, что перегнул палку, хотя, они же довольно внушаемые люди, судя по всем описаниям характеров и личным психотипам.

Снова два дня отдыхаю, опять задумался о поездке на конспиративную квартиру. Заберу современные вещи, могу их показать императорской чете. Хотя, и так они не высказывают никаких сомнений в моей версии появлении из будущего, так что особого смысла пока в этом нет.

Вот если император решит, что такой советник ему уже не требуется и хорошо бы охладить мой пыл с ненужными советами в строго одиночном заключении в том же мрачном Шлиссельбурге, тогда придется повоевать. Надеюсь, что я смогу вырваться из дворца и добраться до конспиративной комнаты. С новым документом вполне спокойно без проблем получится оправиться обратно в Храм, чтобы там дальше думать, что делать.

Наверняка, император показал брошюру с подробным рассмотрением их жизни в заключении, ужасного расстрела и остальной эксгумации тел супруге. Один он такое знание не перенесет на своих плечах, я успел заметить, как перекосилось его лицо. Когда он прочитал название брошюры о расстреле царской семьи вместе с прислугой.

Какое впечатление книга-брошюра произвела на нее, саму Александру Федоровну — боюсь, что крайне негативное.

Там все указано так дотошно подробно, что сделать вид, что это никого не касается — не получится.

Особенно, в какой именно типографии заказ отпечатан, когда выпущен и в каком количестве экземпляров — тоже такие точные подробности из моего времени. Год выпуска там две тысячи восемнадцатый указан, довольно сильно выглядит цифра в этом времени.

Читать про самого себя что-то подобное — это, конечно, сильное провокационное предложение с моей стороны.

Чем оно закончится — тоже интересно, пусть пока мне довольно тревожно на душе.

И что они решат делать сейчас — предугадать не могу.

Но, делать что-то знаковое мне показалось необходимо, а то не похоже, что император-самодержец когда-то выберется на свет божий именно из этого киселя. Если сам по своей воле будет действовать.

Если не отвесить ему такого здоровенного пинка и не озаботить спасением горячо любимой семьи. И чтобы супруга любимая его очень сильно этим озаботила, беспощадно и неотступно.

Все же жизнь вокруг царской семьи проходит как в розовом тумане. Они абсолютно верят в народную любовь и свое божественное предназначение править Российской империей.

Да и нет вокруг них пока никаких особенно зловещих черт страшного будущего, которое багрово-красными глазами уже пристально всматривается в своих жертв.

Но, зато есть очень много людей, которые ждут не дождутся как бы пнуть со всей дури поверженного тирана.

Только, они где-то очень далеко от уютного мирка царской семьи находятся.

Да, репутация императрицы и самого царя заметно просели после публикации ее писем Распутину и всех грязных слухов. И среди простого народа, и среди тех же депутатов, которые мечтают теперь вырвать власть из лап полностью разложившегося и прогнившего режима.

Однако, она то сама уверена, что это только слухи, даже и представить себе половой акт со Старцем Григорием в одной из комнат дворца просто технически не может. Она же по этикету с ним не остается вообще одна наедине, за каждым шагом императрицы тут постоянный присмотр со стороны специальных слуг.

Она то это обстоятельство хорошо знает, только, весь остальной народ просветить никто не догадается.

Репутация, конечно, подмочена, вся царская родня сходит с ума при любом упоминании Распутина или самой императорской семьи. Только, это еще не окончательный конец, кое-что и тут получится поменять.

Распутина можно услать в ссылку, выбив могучий козырь из рук противников самодержавия. Этим вопросом я и собираюсь заняться в ближайшее время.

Необходимо еще почти четыре года тяжелой, неудачной войны с постоянными отступлениями против победоносных германских войск. Отдельные победы над менее стойкими австрияками, дающиеся огромной кровью, не могут изменить общей картины проигрываемой войны. Даже славный Брусиловский прорыв с безумными потерями.

После всех бравурных заявлений генералов и политиков о неминуемой и легкой победе приходит отчетливое понимание сплошного предательства и измены. Ну, и еще безграничной глупости, что ввязались в войну.

А кто, кроме чертовой царицы-немки больше всех подходит под роль главной виновницы поражения?

Тут даже думать нечего!

Еще один серьезный довод не вступать в любом случае в войну против Германии и ее союзников.

Поэтому я собираюсь положить все свои силы, чтобы обманом, подлостью и даже чьими-то растоптанными жизнями повернуть колесо истории в другую сторону.

Объехать разинувшую голодную пасть яму-ловушку и устремиться в какую-то новую, гораздо более приятную для моих глаз реальность.

И хватит сидеть царю в розовом киселе, пора уже начинать спасть свою страну и семью! Какие-то реформы тоже необходимы, конечно, чтобы снять напряжение в обществе. Кнут и пряник — вот две стороны одной медали.

Тем более, рядом есть я — человек с пугающими невероятными способностями, знающий достоверно будущее и способный выложить день за днем перед лицом самодержца российского. Все фамилии, события и причины.

Про остальные мои умения и силу лучше никому просто ничего не знать, наверняка, на меня не одно покушение успеют сварганить иностранные разведки и их агенты внутри страны.

Поэтому я внешне спокойно радуюсь хорошей жизни в июне месяце в шикарном, ухоженном парке Александровского дворца. Переворачиваю по несколько раз за ночь привыкшую к моим повышенным запросам девку Таисию, показываю ей всякие новые штуки из моей современности. Днем играю с цесаревичем на природе, очень вкусно ем и сладко пью в офицерском кафе, парюсь до хруста в банях.

И терпеливо жду, чем закончатся переговоры между собой императорской четы.

Посвятить в грядущее будущее они вряд ли кого захотят, нет у них настолько близких людей, которых можно озадачить грядущими проблемами империи. И признаться в ожидании ужасной смерти для всей семьи.

Из четырех осведомителей, полностью вычисленных мной, двое оказались штатными агентами полиции, которые должны работать над безопасностью во дворце. Поэтому их придется отпустить обратно на работу.

Так доложили Пистолькорсу следователи, он передал мне, однако, я так сразу отпускать не разрешил эту сладкую парочку:

— Стучащий на своих соседей по дворцу агент полиции может так же исправно налево журналюгам сведения про царскую семью сливать! Одно другому не мешает! Дело-то в принципе здорово похожее!

Так я ответил ему и провел еще одну такую же проверку двоих агентов, молодых парня и девки.

— Еще кому, кроме полиции, сведения передаете?

Простой вопрос, однако, парень с кухни оказалось, что еще кому-то передает, как показало мне умение.

Поэтому девку отпустили на работу с лучшими рекомендациями, а его разозленные следователи взяли снова в оборот и быстро выбили фамилии журналиста и редактора одной из газет, принадлежащих октябристам.

— В свои выходные дни еду к нему на квартиру и пишу все, что смог узнать во дворце, у него на кухне за столом, — так он и рассказывает, понуро опустив голову с синяками на роже.

Ладно, его судьбу и судьбы еще двоих просто осведомителей будет решать полиция по указанию Его Монаршей милости.

Императрица оказалась в полном восторге от того, как прошла операция по выявлению информаторов, как мне передали кое-кто из слуг.

Есть тут и такое негласное поощрение — что вами довольны на самом верху. Ходите и радуйтесь изо всех сил.

Только, провернуть такой фокус не с шестью десятками, а с многими сотнями работников дворца так просто не получится. Это я хорошо понимаю, оно мне не нужно особо по жизни. Показал Александре Федоровне свой ум, преданность и можно пока зачислить ее в союзники.

Не знаю, она ли встала на мою сторону или именно успешное лечение сына сподвигло императора на какое-то решение, но, вечером третьего дня Пистолькорс позвал меня на встречу во дворец. В Угловую гостиную, где уже давно пора снять портрет казненной Марии-Антуанетты. Царская чета еще не догадалась отдать такое распоряжение почему-то.

— Сейчас что-то решится!

Меня охватывает нервный мандраж, хотя, судя по устройству встречи, со мной точно рассчитывают долго говорить.

А, значит, восприняли всю информацию правильно.

Диспозиция та же, Александра Федоровна за маленьким вышивальным столиком и, кажется, руки у нее заметно трясутся.

Еще бы, разговор пойдет о жизни и смерти ее любимого мужчины и большой семьи из прекрасных детей!

Император выглядит достаточно торжественно, кажется, он принял какое-то непростое решение, и я сейчас узнаю о нем. Я, в принципе, уверен, что решение принято в мою пользу, значит, начинается настоящая работа.

Сам почтительно сгибаюсь в поклоне, помня, что моя спина не отвалится от того, что я поклонюсь пониже.

— Присаживайтесь, Сергей Афанасьевич. Разговор у нас будет долгий, — приглашает меня за стол Николай Второй.

Потом проходят минуты, когда мы дружно читаем молитвы по предложению императрицы, за то, чтобы мы нашли общий язык и одолели наших врагов.

Я свою успеваю прочитать три раза, пока Николай Второй с супругой читают какую-то длинную молитву.

— Скажите, вы верующий человек? — вдруг спрашивает император.

Странный вопрос, я же хожу в дворцовую церковь утром и вечером, долго стою перед старинными, потемневшими от времени намоленными образами и читаю все мне известные молитвы на старославянском. Это он точно знает.

— Верующий, ваше Императорское Величество.

— Как у вас там с верой? На этот вопрос вы можете ответить?

— Теперь хорошо. Церкви после долгих лет безбожия, разрухи и гонений быстро отстраиваются и радуют люд честной новыми куполами и звонницами. Вера в народе есть, не такая как у вас сейчас, конечно. Страна прошла своим путем и много разрушенного восстанавливается, правда, еще гораздо больше утрачено в процессе суровых перемен, — отвечаю я на вопрос.

— То есть, мы сейчас можем спасти не только страну, но и саму веру с церковью?

Ого, кажется императорская чета всерьез прониклась моей брошюрой! Отлично!

И им нужно еще немного уверенности, что они совершают правое дело.

— Это поворот от войны очень спасет веру, да и саму церковь после семи десятков воинственного безбожия коммунистов, — в своих словах я полностью уверен.

Это нужные мне сейчас слова, чтобы общаться с сильно верующими царем с царицей.

— Мы с Аликс обсудили ваши слова и готовы выслушать ваши предложения, — вот так сразу огорошивает меня император-самодержец довольно торжественным тоном.

Хорошо, что не стали долго тянуть и прятаться от проблем.

— Благодарю за доверие, государь! — коротко ответил я.

Потом помолчал, разглядывая потолок, нужно ведь как-то по-умному начать.