Звезда заводской многотиражки – 4

Топингов к пельменям было три – сметана, масло и уксус. И еще можно было взять пельмени с бульоном, тогда дамочка с раздачи зачерпывала из чана половник мутноватой жижи, где варились пельмени и плескала его тебе в тарелку.

Не сказал бы, что пельмени здесь были каким-то кулинарным шедевром – тесто расползалось, фарша было маловато, никаких изысков, типа «в плотном мешочке теста кусочек фарша варится в собственном соку»… Никакой осетрины, крольчатины и всего такого прочего. Только пельмени. Только одного вида.

– Одну двойную со сметаной и… Даша, тебе сколько? – спросил я.

– Мне одну порцию, – сказала Даша. – Со сметаной и маслом.

На нас свежесваренная порция пельменей закончилась, и тем, кто занял очередь за нами, сообщили, что минут десять придется ждать. Кто-то плюнул в сердцах и ушел. Но большинство остались.

Мы втиснулись за один из столиков. Не отдельный, какое там! Отдельный столик в «пельмешке» в воскресенье после обеда – это непозволительная роскошь! Просто со свободными стульями.

Напротив нас оказались два очкарика, на вид типичных таких сотрудника типичного советского НИИ.

– Вань, я хотела спросить… – тихо проговорила Даша. – А зачем Прохор хочет тебя видеть?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Я его навещал недавно.

– Зачем? – переспросила Даша уже более удивленно, почти возмущенно.

– Рассказал ему про Игоря, – ответил я. – Про тебя. И про Аню тоже.

– Про какую еще Аню? – нахмуриалсь Даша.

– Вы разве не знакомы? – я подцепил один пельмень на алюминиевую вилку и обмакнул его в лужицу сметаны. – Да неважно. Просто подумал, что ему неплохо бы знать про все это.

– Почему ты мне не сказал? – прошептала Даша.

– А должен был? – нахмурился я. – Я посчитал, что ему неплохо бы знать про Игоря. Он вообще-то чуть не погиб.

– Как и мы… – одними губами проговорила Даша и побледнела. – Ой, а можно я сегодня у тебя переночую?

– Конечно, какой разговор, – я приобнял Дашу за талию и легонько прижал к себе. – Других вариантов и быть не может. Там же у твоего подъезда кто-то трется…

– Я не понимаю, ты что, шутишь так? – лицо Даши стало обиженным.

– Вообще ни капельки, – я серьезно посмотрел ей в глаза. – Хочешь, возьмем такси, съездим к тебе за вещами? И пока не разберемся с этим, ты поживешь у меня. У меня, конечно, так себе хоромы, но…

– А это будет… прилично? – снова нахмурилась она.

– Что-то тебя не очень волновали правила приличия, когда мы… – я наклонился к ее уху и прошептал несколько слов, слышать которые нашим соседям по столу было вовсе необязательно.

– Вааааня! – Даша прыснула, щеки ее порозовели, она оттолкнула мою руку и уткнулась в свою тарелку. Потом подняла голову. – Да, давай съездим ко мне. Только это на неделю, не больше!

– Как скажешь, милая, – согласился я.

Утром я накормил Дашу яичницей и отправил на работу, а сам повалялся еще полчасика и поехал в шестиэтажку. Съема была той же – я подхожу в десять утра к запасному выходу, бабушка меня встречает, переодевает в санитара и проводит в хирургию. Отвелкает медсестру на посту, а я прохожу в палату. Технически, можно было бы обойтись и без всех этих сложных танцев. У меня достаточно навыков пробиваться через самые разные кордоны-заслоны. Можно было, например, представиться журналистом криминальной хроники, нагнать жути, и меня бы тоже, скорее всего, пропустили. Хотя… фиг знает. Я привык работать в условиях, когда пресса все-таки уже писала, что хотела. А сейчас эти времена еще не наступили. Впрочем, у меня в кармане всегда был козырь импровизации…

Но с другой стороны, зачем что-то изобретать, когда есть Наталья Ивановна?

Я дождался, когда моя бабушка и медсестра на посту сцепятся языками, сосчитал до пяти и скользнул в дверь палаты номер один.

Внутри стоял полумрак, шторы плотно задернуты, а над кроватью Прохора склонилась женщина в белом халате.

По началу я чуть было не извинился и не выскочил. Но этот позыв у меня возник только на одно мгновение. Потому что девушка выпрямилась и оглянулась.

И я ее узнал.