Симеон

Глава 10

Мистер Грегсон, недавно вернувшийся в Питер с очередной ходки, раскрыл свои загребущие объятья и свои обманывательные планы.

— Уважаемые джентльмены, я привёз десять ружей, изготовленных для вас. Остальные десять будут готовы лишь в декабре.

Блин, такими темпами я долго буду вооружать роту Павла. Но пока другого варианта нет, Кузьмич уже делает усовершенствованные варианты, но только-только создал отдельное производство и даже не все нужные станки закупил.

— По вашему кофе имею следующее, мистер Саймон. Несколько высокопоставленных вельмож, как и его величество, могут себе позволить пить русский кофе, но цену придётся снизить, иначе мне невыгодно.

Трейдера понять можно. Одно дело — образцы для понтов, а другое — торговля с понтовилами.

— Я готов прямо сейчас закупить двести фунтов по четыре рубля, если вас это устроит.

— Пожалуй соглашусь, мистер Грегсон. Девять тысяч рублей, да ещё и фунтами мне не помешают.

Внутренние "феликсы" сразу защёлкали аж в трёх головах, включая встроенный арифмометр наставника

— Тогда уж пусть будет десять тысяч, но за 250 фунтов.

По итогам торгашесрва я сам себя перехитрил и опять накололся. Продал триста фунтов кофея всего лишь за двести десять фунтов стерлингов (считай, 12.5 тысяч рублей с копейками). То есть, семь сиротливых бумажек по 30 аглицких тугриков.

Ну и кто после этого попаданец с позлезнанием, а кто отсталый хроноабориген? 200 фунтов кофе приобрела Екатерина (по 2 рубчика) и более тысячи выкупили придворные (по 5 рублей за фунт). Всем чихать на явно завышенные цены и своеобразный вкус — главное следовать внезапно вспыхнувшей моде. А ведь мы платим за иноземный, чтобы было с чем смешивать, по 50 копеек.

— Какая-то почти убыточная торговля получается, вы не находите, Александр Васильевич? За кофемолки плати, за помол плати, даже за сбор корней и то плати!

— Семён Афанасьевич, мне нравится ваш юмор. Особенно про оплату труда крепостных, — подшутил собеседник, — теперь жду, когда мои привезут цикорий.

Вот же врун-пердун, ждёт он. Через два дня после нашего разговора телеги с мешками прибыли. Целых 800 фунтов корнеплодов понавезли тут. Знал Храповицкий что добыча уже близко, а притворно переживал.

Ну, ничего, ему во дворец предстоит пилить, на ковёр к императрице, и отчитываться, как мальчишке за своё (и моё) поведение.

— Александр Васильевич, ну как же ты допустил дуэль. А вдруг Симеона убили бы?

— Виноват, ваше величество, но его не удержать было. Как с цепи сорвался, право слово.

— Пойми, я переживаю так как от Симеона много пользы нам. Ну нельзя потерять его, беречь нужно. Вон, как его слова сбылись о льне, я повелела дешевле двойной цены никому из казны не отпускать, и пеньку так же.

Заморские перекупщики уже вовсю плакались, мол, ежели из-за этого корабли с верфей вовремя не сойдут, то корабелам большие штрафы придётся платить. Клянутся, что двойную цену готовы лишь на следующий год заплатить, да и то не уверены, что кому нибудь в Европе столь подорожавший товар будет надобен. В конце концов, то же самое можно и в Европе купить.

Так чего же они, ваше величество, в такую даль ездят, коли под боком нужное сырьё имеют?

— Вот и я о том же думаю, хотя уже свои чиновники начали просить за иноземцев. Небось мзду получили и теперь отрабатывают в чужую пользу.

Молва о повышении цен быстро разлетелась ещё в конце сентября и ряд русских частников тут же взвинтил цены на свой товар. В результате весь октябрь идёт борьба за возврат к старым добрым временам. Причём, с переменным успехом, и лишь казна твёрдо стоит на своём, благодаря Екатерине.

Некоторые заморские купцы уже готовы сдаться, так как их послы не могут добиться уступок. Как бы межгосударственные трения не возникли из-за португальской свиньи, подложенной Европе. Тот же Грегсон, кстати, тоже подумывает купить мой запас, чтобы не попасть под санкции своих покупателей. Хотя и надеется, что Витворт договорится с кем надо. Его лишь лимит времени беспокоит и неопределённость, столь неожиданно возникшая.

— Ох, смутили вы меня с Симеоном, не вовремя всё это. Война с Турцией идёт, другие заботы одолевают. Когда, кстати, с сахаром определитесь?

— Так следующей весной планируем в поместье Семёна выращивать. Биндгейм вошёл в контакт с одним прусским учёным и тот обещался выслать нам тонн двадцать ихней свеклы. Пока ждём.

Екатерина поделилась с верным сановником свежими новостями из Франции на том и расстались.

— Семён Афанасьевич, государыня вас отметила за французские прогнозы. Там, оказывается, народное собрание уже церковников прежних санов лишило. А имущество у церкви начали отнимать, чтобы государственный долг оплатить. Так действительно и до дворянства могут дойти.

— Ну, что же, кто предупреждён, тот вооружён.

Шайтан меня раздери! Я уже пять месяцев живу в прошлом, а всё идёт какими-то урывками и тяп-ляпами. Никакого продуманного планомерного прогрессорства, сплошные эскапады и взбрыки судьбы. Гнать в шею нужно таких из полезного Истории племени попаданцев, чтобы будущую информацию в гугле не засоряли.

Пока ничего так толком и не сделано, кроме ракет и того же цикория. Это теперь и без меня раскрутят. Гору рояльных денег судьба подкинула, а они куда-то улетучились или в процессе улетучивания находятся. Ни одного постоянного прибыльного бизнеса не создано, что это за стартап?

Тут ещё и приглашение свалилось на голову, которое следовало исполнить (Храповицкий повелел). Посетили графа Петра Кирилловича Разумовского с супругой, которая вообще-то… моя мама. Нельзя отказать, но пришлось делать непонимающий вид. Секрет высочайшего уровня, что ни говори. Супруги вернулись из Европы, где практически всегда живут в роскоши и увеселениях.

У Софьи Степановны своеобразная судьба сложилась. Была замужем за Чарторыжским (который не из княжеской линии), но скоропостижно овдовела. Затем ей пришлось стать "маленькой метрессой" Павла, родила меня и её выдали за Разумовского, отобрав ребёнка. Слава богу, что они полюбили друг друга и до сих пор любят, как и роскошную жизнь.

Миловидная женщина как бы застыла при нашем появлении и шепнула, почти не слышно, "Сёмушка", но вовремя спохватилась. Все сделали вид, как будто ничего не расслышали и не поняли, но явно, что Софья Степанована одновременно и опечалена судьбой, и горда столь выросшим сыном.

Болтали о всякоразном, Пётр Кириллович, узнав о моих интересах, пообещал познакомить со своим отцом.

— Ежели вашу свеклу можно выращивать и делать из неё сахар в югороссии, то ему это будет очень интересно, ибо полезно в хозяйстве.

Его батя, бывший гетман войска Запорожского, патриот развития земель в регионе нижнего течения Днепра и готов оказать помощь.

— Отец будет рад всему, что пойдёт на пользу тем землям. Жаль, что мы с братьями столь интересными идеями не владеем.

(Особенно тот брат, который купил жилетку за двадцать тысяч рублей).

— Пётр Кириллович, так у меня всё равно времени на все инновации не хватает. Буду рад, если идея о свекле и сахаре станет также и вашей.

Дурацкая попытка припахать одного из сыновей самого Разумовского в святом деле продвижения "русского сахара". А что делать, когда я уже мыслю о продаже и размене польских земель, которые ещё даже не принадлежат России. Знаю что предстоит второй раздел Польши, вот и собираюсь подстелить соломку.

— Даже неудобно как-то, Семён, но если оно нужно для дела, то готов навестить отца.

— Премного буду вам благодарен, Пётр Кириллович.

— Думаю, что государыня-императрица высоко оценит возможный вклад семейства Разумовских в дело развития сахарной промышленности в России, — добавил Храповицкий.

Во какими словами уже говорит опекун, явно у меня поднабрался жаргона. Плюс, одно дело, когда идеями разбрасывается 18-летний сопляк, а другое, когда его поддерживает будущий сенатор, доверенное лицо Екатерины Великой.

— Мон шер, прошу вас, побеседуйте с отцом, — присоединилась маман.

И куда деваться теперь графу, если он и сам рад поводу хоть как-то сбилизиться с отцом. Разумовский-старший недоволен сыновьями, а точнее их бешенными тратами и бесполезной жизнью. И тут такая возможность предоставляется, что глупо не воспользоваться ей.

Пришлось подробно рассказывать об уже сделанных шагах и перспективах сахарного бизнеса. Граф отнёсся всерьёз и делал записи на бумаге, а заодно заручился тем, что если его отец запросит более подробную информацию, то я найду время нанести бывшему гетману визит.

Напоследок я поиграл и на рояле, и пел под гитару. После того, как исполнил песню "Мама" на французском языке (как пела когда-то Далида) Софья Степановна встала, извинилась и убежала куда-то поплакать.

Чувствую себя подонком, хотя хотел наоборот сделать приятное. Хорошо, что визит закончился и мы отправились домой. Что же это за существа, хомо сапиенсы, которые у самих себя отбирают детей ради каких-то "высших целей", которые часто не оправдываются?

Елизавета отобрала маленького у Екатерины, та в свою очередь у фрейлины и Павла, а потом ещё одного у Павла и его молодой супруги. У бабки я чилслился как "Сенюшка", у матушки как "Сёмушка", но вырос без отца и матери в итоге. Какое-то детдомовско-интернатное воспитание, вместо семейного, которое очеловечивает.

— Да, Семён Афанасьевич, умеете вы привлекать к своим планам нужных людей, право слово! У Кирилла Григорьевича Разумовского более ста тысяч душ и огромное количество земель. Наверняка заинтересуется производством сахара. Сами понимаете, что пуд сахара намного дороже пуда ржи или даже пшеницы.

— А вдруг ему сиё неинтересно, да и программа исследований в самом начале пока.

— Поверьте, ему будет не накладно финансировать ваше начинание ради будущей огромной выгоды. Тем более, что он ныне в отставке, но по-прежнему энергичен.

— Может тогда отдать ему всё, что наработано, чтобы он продолжил? А то другие идеи требуют времени и финасов.

— Вы и так уже отдали ракетное дело, которое могло бы возвести вас со временем в адмиралы. Разбрасываетесь, батенька, разбрасываетесь. Другие вцепились бы в любой ваш прожект и получили бы всё, что можно.

Разумные слова, но как-то оно не по мне. Видимо я способен хорошо играть лишь в дебюте, но слаб в миттельшпиле и, тем более, в эндшпиле.