Симеон

Глава 38

Начало 1795 года было полностью посвящено анализу португальского предложения.

— Во главе страны находится королева Мария Первая, которая признана врачами сумасшедшей, — вводила нас в курс Екатерина, прекрасно разбиравшайся в таких нюансах, — титулованные дворяне не доверяют её сыну, Жуану, поэтому организовали регентский совет.

— Ваше величество, а чем вызвано недоверие?

— Он тоже может быть болен, но пока это не проявилось.

Именно этот совет и выдвинул нам предложение. Дело в том, что события во Франции перепугали португальское дворянство и страна решила сначала войти в коалицию. Был заключён договор с Испанией по которому в армию отправили аж несколько тысяч солдат. И ещё один, с Англией, которой был сдам в аренду португальский военный флот.

К сожалению, экономика страны слаба и никак не может толком восстановиться до былой мощи. Такой "союзник" не особо нужен двум державам. Англичане хозяйствуют в Португалии, вот только хозяйствовать особо нечем.

— Не вижу для нас выгоды в таком союзе, — решил поставить точку в обсуждении Павел Первый.

— Ваши величества, позвольте мне кое-что выяснить через своих осведомителей. Может найду ценное зерно в возможном союзе?

— Хорошо, Симеон, займись этим вопросом. В феврале снова обсудим это предложение.

Мне, для пыток, предоставили португальского посла. Плюс, имелись сведения от купцов и кое-какие задумки, которые можно реализовать.

Но сначала требовалась встреча с Витвортом. Посол однозначно удивился тому, что на этот раз инициатором выступил я. Может даже понадеялся на что-то о чём мечтал.

— Господин посол! Опасаюсь, что в этом году из коалиции начнут выходить отдельные страны. Одни из-за того, что их будут завоёвывать французские войска, другие попробуют с Францией замириться, — трогательная сочувствующая пауза.

— Мы это тоже предполагаем. Если бы объединить наши с вами усилия, то можно воспрепятствовать проникновению революции в Европу.

— Сэр Витворт, после термидорианского переворота и казни Робеспьера упоминания о революции, как и слово "революционный" во Франции запрещены. Теперь будет обычная экспансия и постепенное завоевание Европы.

Англичанин и сам понимал, что началось нечто другое, поэтому решил просто выслушать меня.

— Единственное, чем мы можем вам помочь, так это забрать к себе в унию несколько стран. Тогда их не завоюют, а значит не смогут использовать в своих интересах.

— А если вам не будет выгодно принимать себе тех, кто плохо развит?

— Таких оставим Франции, пусть использует для создания новых армий.

В принципе, намёк сделан и теперь от Витворта зависит следует ли англичанам что-либо предпринимать или оставить всё как есть.

Беседы с португальским послом свелись к деталировке возможного соглашения. В связи с тем, что бабуля и отец полностью взвалили на меня целую Португалию, я решил кое-что урвать и лично себе. Безумной Марии Первой без разницы какими титулами она владеет (всё равно не осознаёт), так почему бы мне не самовозвеличиться?

— Симеон, Косте этот титул отдадим. Пусть будет властелином королевства, а ты займёшься управлением для своей выгоды.

Блин, ну почему все хотят урвать то, что я нашёл и хочу использовать?

— Екатерина Алексеевна, вам виднее конечно же. Поступайте, как считаете нужным.

Обидно, ясен пень. Я выяснил, что название страны оказывается "королевство Португалии и Алгарве", то есть, юг страны этим самым Алгарве и является. Да, микрокоролевство подвластно Лиссабону, так меня всё устраивает. Увы, теперь это будет устраивать Константина Романова.

В начале марта прибыл очередной линкор, который я не стал дарить Адмиралтейству на этот раз. К своему флагману добавил несколько фрегатов, шлюпов и грузовых судов (тоже моя собственность), погрузил первый батальон Симеоновского полка и решил отбыть искать счастья где-нибудь в других местах.

— Павел Петрович, устал я от государственных забот. Позвольте себе другое место под солнцем найти.

— А как же договор с Португалией, ротация голландского корпуса, да и другие планы?

— Всю документацию я оставил Константину, теперь он всеми делами будет заниматься.

— Не понимаю, а причём здесь Константин?

— Так государыня-императрица именно его посчитала нужным вознаградить за все мои заслуги.

Обычный пример класса "детский сад, штаны на лямках". Вроде взрослый человек, а дуется на мелочь. Сейчас стандартно последует:

— Смены нет, но мы-то есть! — или

— Не бери в голову, важно что мы знаем, какой ты полезный, а почётную грамоту пусть забираеы бесчестный человек! — а то и

— Где же твоя рабочая гордость? Плюнь и разотри!

Нет, я ошибся. Реальность оказалась без выкрутасов (на что, честно говоря, я и рассчитывал, только повод никак не подворачивался).

— Ну, что же, Симеон, ты заслужил отдых. Езжай куда считаешь нужным, а мы сами займёмся делами.

Костя, как положено верному принцу, принёс все бумаги Екатерине и даже передал то, что я его уполномочил сказать. Ошарашенная императрица тут же прихватила Дашкову и отправилась к Павлу Первому.

— Что делать? Симеон оставил свои записи, рекомендации и собирается сбежать куда-то со своей эскадрой.

— Видимо он наконец-то понял что взял гуж не по плечу. Или вы ему что-то сказали не то, вот он и обиделся. Впрочем это и к лучшему.

— Ничего я ему не говорила, — возмутилась государыня, — Просто сказала, чтобы передал титул короля Алгарве нашему Константину и даже разрешила вести там хозяйственную деятельность, как считает нужным.

— Сами со всем справимся, без него. Не переживайте, я разберусь с бумагами. Даже удобно получилось, а то я одну реформу хочу провести, а он, как обычно, спорить начнёт. А мне это уже изрядно надоело. Всё-таки я российский император и мне виднее как страной управлять.

Вот тебе, бабушка, и тишь, гладь, да божья благодать, мать-перемать! С другой стороны именно сейчас нужно изобразить раскол в благородном семействе, чтобы избежать возможных последствий грядущей Павловской реформы (я не о горбачёвских временах, ежели что).

Заговоров пока не следует опасаться, так как охрану дворца несут "симеоновцы", а Личный Эскорт императора состоит из гатчинцев. Зато толпы ябедчиков потопают именно ко мне, "чтобы заступился". Так как одна из статей Манифеста об ограничении дворянских привилегий запреащает дворянам жаловаться в Сенат или иные государственные организации.

Впрочем основные дела пошли своим запланированным ходом. Из Голландии начали выводить 30 тысяч солдат, прослуживших достаточно долго, но ещё не набравших 15-летнюю выслугу. Их переводили в Мемельскую губернию в заранее подготовленые места для несения службы. Две тысячи (вместе с прибывшими из России работниками и торговцами) отбыли в сверхдальнее плавание на остров Цейлон. Наконец-то дошли руки сделать это голландское владение по-своему русским. Ещё три тысячи военных (с прибывшими государевыми крестьянами) помогут голландцам в деле развития Капской колонии. На их места прислали тридцать пять тысяч рекрутированных новобранцев. Часть гладкостволов для прибывающих будет изготовлена голландскими оружейниками. Всё-таки они хорошие ответственные мастера так чего не использовать их умения?

Переговоры с португальским двором начали затягиваться. Я тут не при чём, просто Павел слишком занят тем, чтобы лишить дворян бакенбардов и ввести 20-рублёвый налог на каждую "душу", принадлежащую помещикам. Попытка переложить задачу согласования с Лиссабоном на одного из ближников тут же привела к тому, что процесс остановился и португальские полпреды отбыли на родину "для консультаций".

— Может Симеона отозвать? — предложила Екатерина.

— Тогда нужно будет именно ему королевский титул передать, а не Константину.

— Нет, Павел, я уже так решила и менять решения не буду, — упёрлась императрица.

Ей видимо очень важно посадить Костика на престол. Если уж не на российский, то хоть на какой-нибудь. Вот и пусть вредничает, а я пока всякой фигнёй буду маяться. Тут, намедни, персы разбуянились, сменив династию. Теперь на Кавказ собираются лезть, чтобы его покорить.

— Семён Афанасьевич, ну зачем вам восточные проблемы? — заинтересовался Храповицкий под чьим крылом я пристроился.

— Александр Васильевич, сейчас турки задёргаются, считая что персы и им собираются угрожать. Мало того, Кутузов собирается 25-тысячный корпус вести в Оренбург. Обоз сформирован, а по дороге к нему присоединится Платов с 20-тысячным отрядом казаков.

— Так они же не в Турцию идут и не на Кавказ.

— А вы на карту посмотрите, дорогой мой, и увидите на что сей поход похож.

Действительно маршрут подозрительно выглядит. Представляю, как нашему канцлеру придётся изворачиваться перед послами. Но задача поставлена и её необхпдимо будет выполнить. Следующей весной сводный отряд выступит в сторону Туркестана.

С португальцами я особо тоже не спешу и титул здесь не при чём. И них есть очень важная для меня колония.

— Это — Мозамбик, Александр Васильевич. Фактически, ворота в глубины Южной Африки, где полно золота и драгоценных камней.

— И чем вам путь по реке Оранжевой не нравится?

— С обратной стороны ближе к горам, где имеются целые подземные кладовые полезных ископаемых до сих пор неиспользованные человечеством.

Поразительно, все думают о делах насущных, которые сию минуту необходимо исполнить и лишь один попаданец зачем-то занимается фигнёй, которая лишь в будущем понадобится. Совсем не по Чехову, где каждая мелочь вот-вот выстрелит. Зачем, спрашивается, целый батальон с собой взял в отпуск? Любой сразу подумет о задуманной боёвке и лишь я беспокоюсь, чем их кормить и занять. В Голландии вся трава и так крашенная, а искать страну с некрашенной, влом.

Демарш явно не имел эффекта, так как у Павла все ходы оказались заранее записаны и ошибок он не делал. Екатерина слегонца побулькивала, но не слишком сильно. Лишь ворчала по поводу новых реформ и пофыркивала из-за здоровенного "амбарного замка", который император на дверь казны навесил.

Вот и приходится лишь из-за оконной занавески поглядывать на происходящее.