Классный час-2

Метод Илоны Давыдовой

— Я, я пробовал, — выскочил со своей репликой Пронин, обычно немногословный. — Ваниль недавно добавлял в кофе, очень вкусно получилось.

— Где взял? — сразу же среагировал я на неожиданное развитие ситуации.

— Не знаю, — пожал плечами он, — мать откуда-то принесла.

— Отсыпешь грамм десять?

— Конечно, Антон Палыч, мне не жалко.

— А наш классный час, друзья, тем временем плавно подошёл к закруглению. Ещё какие-то вопросы остались?

Классный час закончился, все быстренько собрались и вымелись, но Алла опять задержалась и удивила меня в очередной раз:

— Антон Палыч, — сказала она самым интригующим тоном, — а я слышала, что этой вашей игрушкой…

— Вертолётиком что ли? — уточнил я.

— Да, им… сильно заинтересовались заводские начальники. И по моим сведениям сегодня вас вместе с Васей пригласят на беседу.

— Спасибо, Алла, — поблагодарил её я, — если пригласят, поговорим. А откуда ты это знаешь?

— Отец рассказал, он у меня тоже начальник… небольшой правда.

И Алла как в воду глядела, из учительской меня сразу же выдернули в директорский кабинет.

— Антон Палыч, — сказала Оксана Алексеевна, строго глядя на меня поверх очков, — у меня для вас две новости.

— Дайте угадаю, — подхватил я, — одна хорошая, другая плохая?

— Не совсем так, обе нормальные, — продолжила она. — Начнём с первой — ваша это моделька… ну ту, что вы вчера с Дубиным запускали, вызвала интерес на Заводе…

— А у кого конкретно? — сразу уточнил я.

Она пошелестела бумажками и сообщила:

— У первого замдиректора Егорова, знаете такого?

— Что-то слышал, — пробормотал я, — он кажется секретным цехом заведует?

— Да, и им в частности. Сегодня после обеда к вам подъедут люди от него, поговорите.

— Конечно, — быстро согласился, — отчего не поговорить с компетентными товарищами.

— И второе… — она вытащила ещё одну бумажку из стопки, — из гороно сегодня прислали, читайте сами.

Я взял в руки лист А4 с шапкой «Городской отдел народного образования города Новокалининска» и прочёл примерно следующее — опыт школы 160 по концентрации обучения старших классов в руках одного-двух преподавателей заслуживает самого серьёзного внимания. Нашей школе, таким образом, предлагалось в виде эксперимента выделить один десятый класс и закрепить за ним двух кураторов, кои вели бы все предметы, а заодно присматривали за морально-этическим обликом подрастающего поколения.

— Это они на меня намекают? — спросил я, возвращая документ.

— А на кого же, — со вздохом сообщила Оксана, запихивая бумагу обратно в стопочку, — вы же и физкультуру у десятого-В вели, и литературу. Вот они и заинтересовались.

— Но Оксана Алексеевна, — приложил я руки к груди, — это ж нереально, физика и химия это ладно бы, но ту же географию с биологией я практически не знаю. Опять же английский и рисование…

— А вам в помощь выделим Софью Павловну, — сурово отвечала она, смотря всё так же поверх очков, — вдвоём вы точно справитесь. Соглашайтесь, если этот метод получит одобрение, далее возможны самые разные изменения в вашей судьбе. Положительные естественно.

— Можно я до завтра подумаю? — попросил я, — опять же с Софьей Павловной посоветуюсь.

— Думайте, конечно, — вздохнула она, — и советуйтесь… только желательно, чтобы не в одной постели, — подколола она меня на прощание.

А я ничего на это отвечать не стал, а только с горечью подумал, что ж у нас за городок-то такой, все и всё мигом узнают. Домой я с Софьей пошёл, конечно, не под ручку, а просто рядом.

— Я даже не знаю, — растерянно отвечала она на мой пересказ предложения директорши, — непривычно как-то…

— Время у нас до завтра есть, — сказал я, — можешь поразмыслить. А вечером я тебя жду… с нетерпением.

— Хорошо, приду, — озарилось её лицо счастливой улыбкой, — после восьми, как стемнеет.

А чуть позже ко мне домой и Пронин забежал, с кулёчком ванили.

— Спасибо, Валера, — поблагодарил его я, — если чего надо будет, обращайся.

— Модельку эту покажите ещё раз, — попросил он.

— Она у Васи, в 42 квартире — можешь зайти, — предложил я ему.

А сам в ожидании высоких гостей с Завода вытащил ещё раз жменевские игрушки и разложил их в рядок на крышке пианино. Слева шарик, справа пирамидку, а по центру палочку. Перемещаться мне более никуда не надо, подумал я и спрятал шарик обратно в сумку. Вопросы решать тоже… их за меня почти все решили — пирамида отправилась вслед за шариком. А вот относительно тебя, палочка, надо бы прояснить ситуацию.

Значит, что я о ней знаю… голосовой помощник отказался сообщать о тебе какие-то бы ни было сведения, это раз, и при ударе о металлическую поверхность в лесу что-то громыхнуло, это два. Не густо… оружие это что ли такое у наши потомков из следующего века? Достал восьмикратную лупу, была у меня такая штука в ящике стола, вот убей не помню, как она там появилась, и начал внимательно изучать поверхность палочки.

И представьте себе, нашёл одну зацепку. Точнее не зацепку, а выступ на боковой поверхности, совсем незаметный, если не приглядываться. И длинный, в половину всей палочки — с концов он плавно сходил на нет, так что заметить его можно было только при очень пристальном осмотре. С лупой.

Ну чего, подумал я, ты же рисковый пацан Антоша? Значит нажимай… или наоборот на себя тяни… но только вот это можно разве что тоненьким пинцетом сделать, которого у меня нет. Хотя стой, в марининой косметичке может и найдётся такое добро. Прошёл в ванную комнату, рассмотрел содержимое сумочки с косметикой, оставленной Мариной перед зеркалом (интересно, чёж она её с собой-то не взяла… а, наверно походный вариант какой-то имеется), и нашёл пицетик, всего-то в пять-шесть сантиметров длиной. С очень тонкими кончиками… забираем с собой. Заодно уж и медицинский скальпель взял, с рукояткой, обмотанной чёрной изолентой — у женского пола очень неожиданные вещи в сумочках можно встретить.

Нажатие на выступ, как я собственно и ожидал, никаких последствий за собой не потянуло. И в центре, и по обоим краям пробовал нажимать, и так, и так тухляк получался. Теперь перейдём ко второй стадии эксперимента… что, стрёмно, Антон Палыч? Есть немного, Антон Палыч. Но, как говорится в народной поговорке, назвался груздем — не говори «допустим». Аккуратненько подцепил центр выступа пинцетом и потянул на себя… а он взял и выехал из палочки на добрых пять сантиметров, и между его краем и собственно палочкой развернулся уже знакомый мне экранчик. Но не синенький, как в шарике, а на этот раз оранжевый.

А на экране отчётливо прочиталась надпись: «Выберите нужный коэффициент ослабления поля». Знать бы ещё, что за поле имеется ввиду, и в каких пределах можно варьировать этот коэффициент. Но если первый вопрос остался пока загадкой, то про коэффициент я всё узнал через пару секунд — внизу вывалилась подсказка с возможными вариантами, от полутора до сотни. Сто мы, допустим, Антон Палыч, сразу нажимать поостережёмся, сказал я сам себе, а вот десятку давай попробуем. И я без дальнейших раздумий ткнул в кнопочку с соответствующими цифрами.

Сначала ничего не произошло, я даже успел подумать, что опять, наверно, холостой выстрел. Но следом за этим я как-то перестал ощущать собственный вес — лёгкость во всех членах образовалась. Аккуратно подпрыгнул и едва-едва не врезался головой в потолок, в последний момент успел среагировать и упёрся туда рукой, отрикошетив обратно к полу.

Эге, смекнул я, а не зря ведь шарик мне совсем недавно втирал про управление гравитацией, мол, в 22 веке её под контроль взяли. Десятка, это очевидно степень ослабления гравитационного поля вокруг палочки. Попробовал шагнуть по направлению к кухне и мигом переместился на всё это расстояние, в последний момент только успев упереться в косяк руками. Десять многовато, решил я и изменил коэффициент на экране на двойку. Вот это совсем другое дело… интересно, что же будет, если сотню выбрать? Думать об этом не хотелось, а вместо того я проверил радиус действия палочки — оставил её на пианино и походил кругами, возле входной двери мой вес начал ощущаться вполне обыденным образом, так что для себя я принял дальнобойность за пять метров.

Так, на часах уже шесть вечера, подумал я, пролетая мимо настенных часов с ходиками, сейчас наверно люди с Завода придут, надо тормозить шарманку. И я лихорадочно начал тыкать в разные кнопки на палочковом экране, пытаясь привести её в нерабочее состояние. Получилось это, прямо так скажем, не очень — разные коэффициенты ослабления выбирать, это пожалуйста, а вот кнопочки «Выход» там не было. А тем временем в дверь уже зазвонили, ну делать нечего, нажал на минимальный коэффициент 1,5 и отнес палочку вместе с экраном в самый дальний конец второй комнаты, может не достанет до посетителей-то…

За дверью стоял вполне прилично одетый гражданин в фетровой шляпе (!), я и забыл, что такой головной убор существует в природе, у нас-то все в лыжных шапочках ходят или капюшон накидывают.

— Антон Палыч? — осведомился гражданин.

— Самый он, — хмуро ответил я.

— Я от Егорова насчёт ваших… механизмов (нужное слово он подбирал довольно долго).

— Заходите, — распахнул я дверь, — только сам механизм, он же квадрокоптер, сейчас у Васи Дубина, так что вживую показать не смогу.

— Ничего, — ответил он, быстренько переобуваясь в тапочки и вешая шляпу на гвоздик, — мы сейчас просто побеседуем.

И прошёл в зал, откровенно озираясь по сторонам.

— Чай, кофе? — чисто для проформы предложил я, а он взял и согласился на кофе.

Ну делать нечего, сунул ему в руки последний номер «Науки и жизни», чтоб не заскучал, а сам отправился сочинять кофе с корицей. Надеюсь, в дальнюю комнату он соваться не будет, а то объясняй потом, что это за гравитационные аномалии.

Когда вернулся с разлитым по чашечкам ароматным напитком, гражданин (он, кстати, представился — Виталием Палычем его звали) сидел на том же месте, где я его оставил, и лениво листал журнал.