Замошье. Обретая крылья

Глава 10

Макс

Просторный сарай сложен из грубого камня. Вдоль стен заняли место грубые, окованные черными полосами стали, тяжёлые сундуки. Над ними развешаны плотными рядами доспехи. Многие погнуты, скорее всего, в боях. Виден след от секиры, сталь прогнулась, но не треснула, лишь только блестит узкая полоса там, где у воина, должно быть, билось сердце. Мечи сложены у противоположной стены. Грубые ножны вызывают особое уважение. Кожей обтянуты без изыска, но с особым умением, тщательно, видно, что люди старались сделать и ножны, и рукояти под свою руку. Совсем как и мы когда-то давно, в детстве, перематывая ручки сначала рогаток, а уж потом и приклады деловых ружей изолентой, чтоб меньше скользили по курткам. Тряхнул головой, отделываясь от назойливых воспоминаний.

— Впечатлен? — хмыкнул одобряюще Эрих.

— Да, — ведь и вправду в груди разгорелось огнем предвкушение. Мальчишеское, яркое, сильное. До оторопи захотелось примерить на себя облик сурового воина, оборотня… Неужели взаправду все это? И латы, и меч, и кольчуги? Неужели я здесь нахожусь по праву? Я стану воином, облачусь в крепкую сталь, встану в один ряд с точно такими же, с братьями по грядущим битвам. Все будет так, как я мечтал тогда, раньше. И словечки деревенского говора бабушки, даже ещё не мамины, вплетаются в тишину оружейной.

— Хозяин не обидит, леса не бойся, — так она говорила мне, малышу и отправляла одного на прогулку в лес, где нет уж давно даже дорог. Говорила, что это дом наш. Что с хозяином леса мы одной крови и нельзя забывать об этом. Так неужели это все — правда, и такова моя судьба? Офис, чужое обличье успешного парня, манеры, приличия — выходит, все это было ложным? Маской, неспособной прикрыть медвежью суть мою? Даже не деревенскую, а лесную. В деревне наша семья и то казалась чужой, не такой, как другие, чудаковатой малость. Ведь мы одни лесом жили. Не боялись его, уходили за десятки километров. Вдыхаю полной грудью, стараюсь казаться своим, а запах стали все острей будоражит нервы. И стоять на месте просто нет сил. Нестерпимо хочется пройти вперёд и потрогать, ощутить острие меча под пальцами, взять рукоять в гладкие холеные руки, замахнуться как следует. И почуять запах вражеской крови на своих медвежьих губах. Облизнулся, переступил на месте брендовыми ботинками. Куда я попал? Я попал, наконец-то, туда, где и должен был появиться на свет. Здесь, в этом мире мне место. То, что осталось позади, на Земле, было сном, наваждением, обманом.

Те деньги, зарплата, премия, на них все равно ничего ведь не купишь. Ни счастья, ни битвы, ни кольчуги, совсем ничего. Только бизнес-ланч, лишенный всякого вкуса, да дурацкую одежду, которая мне не нужна.

— Раздевайся, сейчас будем мерить. Нательное новое. Только вчера принесли. Знаю, вы лесные не терпите чужих запахов.

Торопливо, как в детстве перед первым купанием в реке после долгой холодной зимы, стаскиваю с себя вещи одну за одной. Часы ложатся последними, рядом с ними нашел упокоение смартфон. Кому он нужен теперь? Зачем смотреть фильмы, играть, когда можно попросту жить так, как мечталось.

Вступаю в новую жизнь совершенно нагим. Эрих вновь хмыкает, бегло оглядывая мою фигуру. Благо мышцы не потерял, в теле я, все ещё в теле. Хоть и не старался особо.

— Держи, должно подойти. Нет, так сам обошьешь, — в руки летит добротная рубашка. Непривычная ткань, грубая, царапает ворсом нежную кожу и мне на секунду становится стыдно за такого себя. Кальсоны, портянки, кожаные штаны, широкие сапоги, удобная куртка, необычно широкий ремень. Меч Эрих выбирает мне особенно тщательно.

— Держи этот. Прежним хозяином тоже был оборотень. Волколак, — тянет он задумчиво, — Хороший был парень. Оплётку ножен сам поменяешь согласно традиций своего рода. Кожа там, в дальнем углу, под лавкой. Особо не наглей, но сколько надо, бери. Ещё вот что. Нож тебе нужен. Сейчас поищу.

— А доспех? — скольжу глазами по нагрудникам на стене и мечтаю. Руку приятно холодит тяжесть меча. Моего собственного, досыта поенного кровью боёв. Того, что взлетал и обрушивался на головы, пел песню побед. И был оставлен прошлым владельцем мне, настоящему.

— Да ведь не в бой идём. Так, размяться немного. Держи и вешай сразу на пояс. Не брезгуй. Ножны и рукоять потом исправишь.

Рукоять у ножа выпилена из рога, лезвие не точеное, а как у косы, отбитое до толщины волоса на наковальне. Острое, чуть волной идёт, чёрное. Вешаю к поясу и нож, и меч. Меч слева, чтоб удобнее было доставать правой рукой. Нож под правую руку. В бою он не пригодится, наверное. Здесь же можно вынуть его и так.

Мужское гоготание двора удивляет. Я родился заново, а здесь все точно как было полчаса назад. Улыбаюсь себе самому, солнцу, парням, небу и черным скалам, которые окружают нас со всех сторон.

Грубый стол под просторным навесом, скамьи, котел, из которого по латунным глубоким мискам накладывают черпаком разноцветную кашу. Мясо на кости жесткое, да и зерна в еде попадаются с шелухой. Здоровое питание как оно есть. Неожиданно вкусно, вот только жевать приходится долго. Над столом повсеместно взлетают боевые ножи. Ими мельчат куски, выпают обратно а миски, черпают то, что получилось, деревянными ложками. И я вместе со всеми, точно такой же, как и другие парни. Вот только на ушах топорщится мягкий ворс меха. Посмотреть бы на себя в зеркало. Или в ручейке найти отражение. Повезет ли добраться до ручейка перед тренировкой? Но вроде бы здесь было корыто, в котором многие умывались.

Вновь играет труба на башне.

— Быстро доели. Князь созывает всех. Негоже Темному ждать. Ну?

Звенят ложки, по карманам распихивают остатки хлеба. Дружно встаём и идём скользкой дорогой по краю обрыва в сторону парадных ворот. Бравируют друг перед дружкой, то и дело скользя, позвякивая мечами. И до боли весело на душе. Скатиться в пропасть теперь мне совершенно не страшно. Страшно показаться чужим.