Общага 90-е. Откат к "заводским настройкам"

Глава 7

А вот погодка в далеком, но нашенском городе Владивостоке нас совсем не порадовала. Мелкая частая морось, перемежающаяся с порывами промозглого и пронизывающего до костей ветра. И это практически в конце июня! Че же у них тут зимой-то твориться? Я-то думал, что на море еду, а не в вечную мерзлоту!

— Ух, ты, как свежо! — Патлас тоже оценил причуды погоды, запахивая на груди легкую летнюю ветровочку.

— Ага, — согласился я, — пробирает совсем не по-детски!

— Давайте уже на вокзале до утра пересидим, — предложил Леньчик. — Время позднее, спешить некуда.

Мы с Патласом согласно кивнули — часы показывали полпятого утра, и, едва ли не бегом, поспешили подняться по виадуку, ведущему к зданию железнодорожного вокзала. В зале ожидание было не особо многолюдно, и мы быстро нашли несколько свободных мест, на которые притулили свои задницы. Дело оставалось за малым — дождаться утра, посетить приемную комиссию и подать документы на поступление, а после — заселиться в студенческое общежитие. Мне уже можно будет «курить» — золотых медалистов принимают без вступительных. А вот моим корефулям придется попотеть — дождаться экзаменов, ну, и поступить, само собой. А сейчас я скорчился на неудобной и жесткой лавке в зале ожидания и попытался хоть немного вздремнуть. До утра оставалось еще немного времени.

«Утро красит нежным светом»… — выдал с утра вокзальный репродуктор жизнерадостную мелодию. А вот утро нас действительно порадовало и нежным светом, и теплом, и ясным, безоблачным небом, словно и не было прошедшей ночью ни мороси, ни ледяного ветра. Избавившись от бесполезных на данный момент вещей с помощью камеры хранения, мы покинули, наконец, территорию железнодорожного вокзала и выперлись в город.

Первым делом мы отправились на поиски ближайшей столовки — жрать хотелось, до свинячьего писка! Домашняя жрачка, уже давно переработалась в наших луженых желудках, а о клубнике, пусть и съеденной в таком огромном количестве, я вообще молчу, поскольку этот не еда, а так — жиденький десерт. Привокзальный ресторан, куда мы заглянули первым делом, не порадовал своими ценами, а в кафешке, расположившейся рядом с ним, кроме бутербродов из черствого хлеба с подсохшими до кирпичного состояния котлетами, ничего не нашлось. Поэтому мы бодро бросились на поиски хоть какой-нибудь сносной жрачки. Удалившись от вокзала метров на двести, Патлас пристал к какой-то еще довольно-таки нестарой тетке, бодро трусившей по тротуару к автобусной остановке.

— Извините, девушка! — растянув губы в слащавой улыбке, остановил он её.

— Да? — услышав из уст довольно-таки симпатичного паренька слово «девушка», тетка тоже расплылась в довольной улыбке. Она приосанилась, гордо развернув плечи, словно говоря, «а я еще ничего», и вопросительно уставилась на Алеху.

— Помогите погибающим от голода гостям вашего чудесного города! Подскажите, где здесь ближайшая столовая?

— Так вот же, — тетка ткнула пальцем в первое по ходу нашего движения здание, только находящееся по другую сторону дороги — серую восьмиэтажную громаду, выполненную в стиле «Сталинского ампира», — «Серая лошадь». Отличная недорогая столовая.

— Огромное вам спасибо! — приложив руку к груди, проникновенно поблагодарил тетку Патлас. — Удачного вам дня!

— Спасибо, ребята! И вам чудесного дня! — Вернула любезность тетка, и поспешила к остановке, к которой подъезжал рейсовый автобус.

— Интересно, — наморщил лоб Патлас, — а почему «Серая лошадь»? Может, где-то там есть фигурка лошади? — Он задрал голову, пытаясь рассмотреть на крыше здания, украшенной символическими пролетарскими скульптурами красноармейца, летчика, колхозницы и шахтера, ту самую «серую лошадь». — Нет там нифига! — расстроенно произнес он.

— Очень интересное здание, — неожиданно произнес я «на автомате», — я в Интернете читал: говорят, в строительстве этого здания, вообще, были использованы мраморные надгробия с закрытого на тот момент Покровского кладбища, вместо которого сейчас парк. А вототкуда взялось прозвище «Серая лошадь», точно не может сказать никто. Есть история о некоем «Семеныче», любителе выпить в местной рюмочной и счастливого обладателя серой лошадки. Пока непутевый хозяин пропускал рюмашку-другую, лошадь верно ждала его снаружи и невольно подсказывала прозвище дому. По другой легенде, на крыше этого дома, как и предполагал Алеха, когда-то стояла фигура лошади — отсюда и название. Третья версия такова: в доме когда-то находилась столовка, где продавали пиво. Морякам, регулярно приходившим сюда «обмыть» зарплату, которую они получали неподалеку, в бухгалтерии Дальневосточного морского пароходства, эта столовая напоминала другую, которая находилась в Кронштадте возле «Красной горки» и «Серой лошади». Интересно, что «Серая лошадь», по справедливости, совсем не серая, а розовая. Такой она была до Великой Отечественной войны, когда ее и перекрасили в серый цвет… — Я запнулся, наблюдая отвисшие рты Леньчика и Патласа, и наконец-то «включился». То, что я сейчас на них вывалил, я сам слышал впервые, но вместе с тем, как будто бы и знал… Сука, да что со мной такое?

— Где, говоришь, читал? — подозрительно поинтересовался Алеха. — В интеренете?

— Ага, — бодро кивнул я, не зная, что сказать. Че, мля, за интернет? — Журнал такой, — ляпнул я наобум, чтобы хоть как-то отмазаться, — типа «Вокруг света». Всякие интересности в нем печатают…

— Чет я о таком и не слышал, — задумался Патлас.

— А то ты у нас много читаешь? — подколол я приятеля. У него дома была очень неплохая библиотека, из которой он, до сей поры, — не прочитал ни одной книги, в отличие от меня, перечитавшего её в свое время от корки до корки.

— Ну, да, — усмехнулся Алеха, — ты у нас знатный книгочей! А меня от книжек в сон сразу бросает, — признался он. — Не могу долго читать, по ходу, у меня особенность организма такая…

— Ага, — фыркнул я, — твоя особенность организма — лень патологическая!

— А то, — согласно кивнул Патлас, — она-то пораньше меня родилась! Но вещал ты, Серег, прям как заправский гид! Может нам кооператив открыть? Платные экскурсии по городу…

— Блин, да я только одну статейку и запомнил! — Я продолжал «гнать пургу», надо же было залегендировать невесть откуда появившиеся в моей голове сведения. — И то, только из-за использования в строительстве могильных плит…

— Прикол, да, — согласился Патлас.

— Вы это, поцики, — наконец разродился и наш пухлый молчун, — вы долго трепаться собираетесь? Жрать охота!

— Так погнали в темпе! — Я ускорил шаг, обходя «Серую лошадь» с торца, увидев заветную дверцу, над которой болталась вывеска «Столовая».

Как гончие, взявшие след, мы ломанулись к вожделенному учреждению. Небольшое помещение встретило нас непередаваемыми ароматами свежеприготовленной пищи. В животах заурчало, а рот наполнился тягучей слюной. К нашей несказанной радости столовка оказалась практически пустой: пара работяг в синих спецовках, окуппировавших угловой столик, неспешно поглощали омлет — вот и все посетители. Вооружившись подносами, мы на мгновение зависли у небольшого меню с расценками. Ну, что ж, по-божески. Я прикинул, чего хочу: пельмени сибирские с маслом — сорок копеек, блины со сметаной — одиннадцать, чай грузинский с сахаром — шесть. Итого пятьдесят семь копеек. Дороговато, конечно, для завтрака, но с учетом пельменей, очень даже ничего. Решено! И сглатывая слюни, я принялся накидывать выбранный хавчик на поднос. Леньчик с Патласом тоже не отставали, затариваясь едой. Особенно проголодавшийся Леньчик, выбравший на завтрак первое, второе и салат, а так же полстакана сметаны и двойные оладушки!

— Ну, ты и силен, братан! — Я уважительно покачал головой, оценив «широту души» и бездонный желудок приятеля.

— Ну, так, — философски отозвался толстячок, ни разу не застеснявшись, — кто хорошо ест — тот хорошо работает!

— Какой помощник для папы Карло вырос, — хмыкнул я, пристраивая свой поднос на ближайшем свободном столике. Алеха с Леньчиком быстро ко мне присоединились.

С наслаждением набив животы, мы покинули приветливую забегаловку и расположились на лавочке под деревьями в небольшом скверике перед «Серой лошадью». Покурить после сытого и вкусного хавчика — сам бог велел! Пока мы сидели, с наслаждением глотая сигаретный дым, у обочины остановилась машина.

— Ух, ты, какая тачка! — с придыханием воскликнул Алеха, подрываясь с места, чтобы получше рассмотреть чудо японского автопрома.

С недавних пор «простым» гражданам страны Советов разрешили таскать из-за бугра подержанные тачки для личного использования. Чем и начали пользоваться мореманы всех мастей. Купленная за сущие копейки на японской «свалке» праворульная пробежная тачила, в Союзе мгновенно прибавляла в цене в десятки раз, а то и обменивалась на жилплощадь. Оно и понятно, по сравнению с отечественными ведрами — как небо и земля!

Патлас обошел по кругу пускающую блестящим лаком солнечные зайчики тачку.

— Той-та Кро-ун, — по слогам прочитал он, набранную на капоте хромированными буквами надпись, — ро-ял са-лон… Охренеть! — А от размещенного на такой же хромированной решетке стилизированной короны вообще выпал в осадок.

— Слышь, деревня, — тонированное стекло со стороны водителя плавно «уехало» в дверцу, — чего вылупился? Отвали от машины! — В открывшейся «форточке» показалось недовольная харя хозяина — толстомордого бугая, влатанного несмотря на летнюю жару в черную кожанку. Моего обоняния коснулся приятный запах заграничного ароматизатора — ну, не пахли наши «елочки-вонючки» так приятно.

— Слушай, старина, — Патлас проигнорировал предупреждение бугая, продолжая жадно пялиться на чудо японской технической мысли, — классная у тебя тачка! Я такую вживую и не видел никогда! Дай хоть поглядеть! — проникновенно произнес он, пытаясь заглянуть в глаза бугаю, скрытые под зеркальными очками-каплями. — Это ж просто улет какой-то! Даже наши «Волги» рядом не стояли…

— А то! — Бугай неожиданно решил сменить «гнев на милость», все-ж такое внимание ему льстило, хоть он это и активно скрывал. А какой хозяин не любит похвалиться своей ласточкой? — Это ж Краун! Полный фарш! Автомат, супер салон! Кожа-рожа, все дела! — начал загибать он пальцы, перечисляя многочисленные достоинства. — Радио, кассетник, кондишка! Объем два и восемь литра! Просто пуля!

— Бля! — роняя слюни, произнес Алеха. — У меня обязательно такая будет! В лепеху разобьюсь…

— Смотри, пацан, — ухмыльнувшись, произнес бугай, — за такую тачку и зажмурить запросто могут! Типа, презент тебе, на будущее, — он вылез из машины, и, достав из кармана зауженных книзу джинсов-пирамид пачку «Мальборо», закурил, — для размышлений.

Патлас жадно заглянув в приятно пахнущий цитрусом и кожей навороченный салон «Крауна»:

— Прям космос какой-то! Бабок, наверное, за нее отвалил немеряно?

— Да, пацан, тебе такие бабки и не снились! — Кивнул бугай, вальяжно затягиваясь импортной сигаретой. — Все, валите, ушлепки! Потрындели и хватит! Мне еще свои проблемы разруливать…