Общага 90-е. Откат к "заводским настройкам"

Глава 14

Закончив слезно лобызаться, мы выпили еще по одной, затем еще и еще. Вскоре мои мысли начали путаться — такая ударная доза спиртного оказалась мне не по карману. Хотя мой «сосед», видимо, чувствовал себя бодрячком. И непонятно, по каким причинам его не пронимало так, как вашего покорного слугу.

После очередного стакана, хер его знает, какого по счету, Зябликов спросил меня заплетающимся языком:

— Слу-шай Вад-д-димыч, а ты д-д-действительно там п-п-п-п-побывал?

— Там, это г-где, Степа? — не менее заплетающимся языком ответил я. — Огласит-т-те весссссь ссссписок пжалста!

— В ббубуубубудущем! — с трудом справившись с необычайно «сложным» словом, выдохнул майор. — Чего ты там про грядущую жопу г-г-говорил?

— Знач-ч-ч-чица так, Филиппыч, — произнес я, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся глаза, — бери листочек и записывай! Подробно запис-с-сывай! Ничего не упусти! — распоряжался я. — Я те ща как на духу все бубудущее откр… кро… ю…

Мент засуетился, выискивая чистый лист и ручку. Приготовив писчие принадлежности, он уставился на меня с видом прилежного студиоза, готового конспектировать каждое слово умудренного непреложной истиной профессора. То есть меня.

— Знач… так, Степа, — произнес я, — жопа в пока еще существующей стране советов начнется уже нынешней осенью! Понял?

— Понял… — Кивнул Зябликов, едва не свалившись со своего кресла.

— Блин, это ж опять двадцать пять! — задумчиво произнес я. — Именно с этой жопы я начинал строить свою империю в прошлый раз…

— Империю? Так ты, выходить, царь?

— Бери выше — император, — подбоченился я, — империя всеж, а не хер в стакане!

— А… понял… — буркнул Зябликов, уткнувшись в чистый лист. — Так чего там с жопой?

— С какой жопой? С моей? Если с моей — то все в поряде… Ты чего это, Зябликов? Ты на мою жопу глаз не клади! Я, блядь, не толерантная европейская сволочь, мигом глаз на жопу натяну…

— Да не, — отмахнулся от моего пьяного бреда майор, — я про жопу страны.

— А, извини братан, — гулко стукнув себя кулаком в грудь, произнес я, — тут же совдеп еще, у вас еще педрильные гамадрилы не в почете.

— А у вас чего, там, в будущем, совсем гакнулись? — подохренел майор. — Ты же о реальных пидорах сейчас толкуешь?

— Ну, да, — кивнул я. — Там, куда ни плюнь, так обязательно хоть в одного заднеприводного попадешь! Парады свои сучьи устраивают, в телеящике от них прохода нет…

— Ну, бля, а у нас на это дело статья имеется, — даже с какой-то гордостью произнес майор. — Сто двадцать первая УК РСФСР. До пяти лет!

— Недолго вам осталось, — фыркнул я. — Скоро эти пидорги заполонят всю планету, и бывший Союз в частности… Филиппыч, ты это, не сбивай меня! Записывай, давай! Значит: осень 1990 года — табачный кризис. С прилавков магазинов нахрен исчезнет все курево, а то, что можно будет найти — взлетит в цене в несколько раз! На табак введут талоны, но и по ним можно будет купить одну бурду, типа «вьетнамских палочек» Хо Ши Мина. Так что, закупайся, Степа, на год вперед…

— Помедленней пжалста, я зап… пи… сываю… Как не будет курева? — Заторможенные мозги майора, наконец-то осмыслили мое бесплатно пророчество. — А куда оно, нахрен, денется? У нас же этого табака в Союзе — хоть жопой его ешь!

— А не будет твоего союза скоро, да и не похрен ли тебе? Пиши дальше, писатель…

Как я не пытался держаться, ведь мой «сожитель» вещал менту о будущем, ожидающем всех нас в ближайшее время, но смысл его слов терялся. Мой мозг, одурманенный уже, наверное, бочкой алкоголя, отказывался напрочь воспринимать какую-либо информацию, а особенно её запоминать. Я и не заметил, как отрубился от происходящего. Дальнейшие действия я осмысливал лишь какими-то урывками, включаясь на несколько минут, а после вновь погружаясь в забытье. Реальность происходящего замешивалась с моими бредовыми снами в какой-то абсолютно нереальный коктейль, и отличить одно от другого не было никакой возможности. Я гонял по аду чертей, жарился на гигантской сковородке, набивал драгоценностями и пачками зеленых бумажек старый ментовской сейф, завалваал кабинет майора ящиками с элитной выпивкой и пил, пил, пил, практически не закусывая.

После звонка жены Зябликова, посетившей своего лечащего врача, и заявившей, что она если и не совсем здорова (это выясниться только после детального обследования, анализов и прочей сопутствующей хрени), то явно движется в нужном направлении, глобальная пьянка захлестнула весь ментовской отдел. На рогах ходили все: от ППСников, и до следователей-оперов — порадоваться за начальника хотелось всем. Не смотря ни на что, Зябликова в отделе искренне, если и не любили, то уважали все без исключения подчиненные. Мужиком, как выяснилось, он был отличным и надежным, суровым, носправедливым и за своих сотрудников всегда стоял горой. Так что мусарня гудела, к тому же на шару и с прямого попустительства начальства, что только держись.

В один прекрасный момент моего недолгого просветления, я услышал музыку, доносившуюся с первого этажа. Кто-то живо лабал на оставленном мною в обезьяннике музыкальном оборудовании и пел, таким знакомым голосом:

— Мы настигли ее

Через сто световых лет,

Опорожнили тюбиков не на один обед.

И не один парсек

Наломал бы дровосек,

Если б следовал за нами

Парсек за пять сек.

Мы набрали воды

В колодце черной дыры,

Теперь мы можем миллионы лет

Искать другие миры.

(https://www.youtube.com/watch?v=-BNyCIRkyS4)

— Ксицн, кто у тебя там… в камере… так лихо зажигает? — окликнул шатающегося рядового майор. Развернутая алкоголем до неимоверного состояния и без того широкая русская душа требовала песен.

— Это… тащ майор… с утра волосатиков каких-то приняли… за нарушение общественного пряддд… ка… — с трудом выдавил ППСник. — Песняка ночью давили в непппп…положенном месте…

— Пнятно… — резко кивнул майор и фуражка, чудом державшаяся на его лысой макушке, упала на пол.

— Да эт же, сука, Лагутенко из Мумий Троля! — обрадовано воскликнул я, видимо узнав звучащую мелодию. — Черная дыра! Во, бляха, не ожидал, что так встретимся….

— Ты их что, знаешь, Вадимыч? — спросил майор.

— Ну да. Очень известная, между прочим, группа, на весь бывший Союз и не только…

— А п-п-почему бывший, тащ… тащ…? — Встрял в наш разговор стоявший рядом рядовой Косицин.

— Отвали, Косицин! — оборвал его майор. — Если бывший, значит усе — фьють… — Майор изобразил что-то неопределенное, шевеля в воздухе пальцами руки. Видимо это и должно было обозначать это самое пресловутое «фьють». — Не нервируй меня! А если она известная, то почему я о ней не знаю? — обратился ко мне майор.

— Все по той же причине, Степа, — ответил я, — их время еще не пришло!

— А придет?

— Придет. Зуб даю!

— Так пойдем, послушаем? — предложил майор.

— А я о чем? Слушай, Филиппыч, а вас актовый зал есть?

— Актового зала нет, — мотнул головой пьяный мент, — но есть большой и хороший красный уголок. А зачем?

— Пойдем, увидишь, — потянул я его из кабинета.

Под звуки музыки мы вышли из кабинета, а внизу, за решеткой, продолжал наяривать Лагутенко:

— Но всевидящий глаз

Прокладывал курс за нас,

Мы держались его, думали, что он — ас.

Если б наш звездолет не отправился в полет,

Не услышали тогда бы,

Космос черный как поет!

Мы набрали воды

В колодце черной дыры,

Теперь мы можем миллионы лет,

Искать другие миры.

Красный уголок, находящийся, как и кабинет Зябликова на втором этаже отделения, заставленный рядами стульев, действительно оказался большим и светлым. Было даже небольшое возвышение, типа сцены, на которой стояла полированная ДСПшная кафедра для докладчиков. Недолго думая, я отодвинул кафедру в сторону и прищелкнул пальцами. Вся сцена, как по мановению волшебной палочки, оказалась заставлена музыкальной аппаратурой высшего класса: ударная установка, клавишники, гитары, усилитель и колонки.

— Где тут у тебя электричество подключить можно? — поинтересовался я.

— Вон там в углу электрощит, — показал Зябликов.

Хотя я и без него могу… Но чтобы не задавали глупых вопросов…

— Устроим концерт будущих звезд в твоем гадючнике, а, Филиппыч? Будет, что вспомнить в старости! Я тут пока с аппаратурой поколдую, а ты тащи сюда этих, пока еще недоделанных рок-звезд.

Майор вышел из красного уголка, а я подключил аппаратуру, вооружился гитарой и взял пару аккордов из композиции, тоже известной Владивостокской группы «Иван Панфилов», на данный момент даже еще и не существующей. Лет еще этак семь, если мне не изменяет память.

— Славный город, что на море

Далеко, но нашенский.

Порт — столица и в Приморье, центр всей коммерции.

Знаменит своей погодой, криминалом и главо-о-ой.

И только м-о-р-е воды,

И только м-о-р-е воды,

И только м-о-р-е, омывает этот город

Со всех его трех сторон.

— Охренеть, звучок! — произнес кто-то даже с придыханием от дверей красного уголка.

Я поднял голову и уставился на троих помятых и заросших спутанными космами парней, стоявших в дверном проеме. Выхватив глазами совсем еще молодого, худощавого, большеротого и лупоглазого Илью Лагутенко, я произнес:

— Поможете сыграть, пацаны?

Будущие звезды лишь слаженно кивнули и почти галопом кинулись к сцене, прилипнув взглядами к навороченной аппаратуре.

— Откуда такое богатство в занюханном отделе МВД? — произнес Лагутенко, проведя пальцами по клавишам синтезатора.

— Спонсоры, — пожал я плечами.

— Спонсоры? — ошалев от услышанного, в один голос воскликнули музыканты.

— Хотел бы я познакомиться с ними, — печально вздохнул Лагутенко. — Матчасть — ваще отпад!

— Че пялиться и зря сожалеть, — презрительно фыркнул я. — Давайте уже опробуем эту навороченную хрень! — Я взял еще пару аккордов, от которых завибрировало даже что-то у меня внутри.

— Блин, да легко! — воскликнул Лагутенко, примеряясь к гитаре.

Его парни быстро заняли места за клавишами и ударной установкой, тестируя новую технику на работоспособность. Зал потихоньку набивался поддатыми ментами. На первом ряду, заняв центровое место, восседал, сверкая потной лысиной Зябликов. Майор благосклонно поглядывал на задержанных горе-музыкантов, выдавливающих из инструментов пока только невнятные и несвязные звуки.

— Что играть будем? — спросил меня Илья, когда его команда немного освоилась с новыми инструментами. — Давай для начала… что ты там напевал, когда мы зашли? Звучало классно! — признался он. — Правда, не совсем в нашем стиле… Ты начинай, а мы попробуем подхватить.

— Тогда поехали! — кивнул я, подходя к микрофону. — Дорогие гости нашего, так сказать, стихийно образовавшегося концерта! — произнес я в микрофон. — Хочу представить вам очень талантливых местных ребят, у которых впереди, несомненно, большое будущее! Встречайте — группа «Мумий Троль»! Прошу любить и жаловать! Но начнем мы наш концерт не с их песни, а с песни посвященной вашему такому необычному морскому городу… Я тут всего лишь чуть больше суток, а уже успел встрескаться в него по самые уши!