Общага 90-е. Откат к "заводским настройкам"

Глава 8

Девушка смерила Алеху слегка презрительным взглядом серо-голубых глаз, в один момент раскусив его «тщательно скрываемый» деревенский провинциализм, но все-таки неохотно произнесла:

— Здесь принимают документы на механический факультет по специальностям «машины и аппараты пищевых производств» — сокращенно МА и «низкие температуры» — сокращенно НТ.

— О! Нам на НТ! — воскликнул Алеха и выложил на столик перед регистраторшей паспорт и аттестат.

— Заполняй заявление, — сухо произнесла «милашка» и протянула Алехе чистый бланк. — Вам тоже? — мимоходом поинтересовалась она и у нас с Леньчиком.

— Ага! — По-деревенски кивнули мы, радостно осклабившись и нацепив на лицо глупые улыбки.

— Держите. — Она протянула чистые бланки и нам с Леньчиком. — Ручки есть? — спросила она.

Мы синхронно кивнули.

— Как закончите заполнять — подходите к столу, — произнеся это, она потеряла к нам всякий интерес, погрузившись в чтение лежащего перед ней цветного журнала «Работница».

Патлас пристроился на ближайшем подоконнике, а я с Леньчиком за одним из пустующих столов, предназначенных для заполнения документов. Первым справившись с не особо сложной работой, я подсел обратно за столик.

— У! — Кивнула девушка, заметив меня и с неохотой закрывая журнал.

С обложки «Работницы», сквозь розовые очки на меня смотрела шикарная брюнетка в вызывающем красном платье с открытыми плечами. Я помимо воли задержал на ней взгляд: да, за последнее время обложки даже таких вот старых орденоносных журналов становились все привлекательней и привлекательней.

— Так, — девушка с удивлением вчиталась в мое заявление, — а ты, у нас, выходит, медалист?

— Угу, — кивнул я, выкладывая на столешницу красную корочку аттестата. — Золото! — Не удержался я, чтобы себя не похвалить.

— А чего ты тогда тут делаешь? — Удивленно вскинула брови приемщица. — С твоей медалью можно и попрестижнее найти. Все равно по льготе без экзаменов примут.

— А мне здесь нравиться, — не покривив душой, произнес я, оглядывая большое фойе. — Хочу в загранку ходить…

— Так иди в ДВВИМУ[1], — посоветовала она. — Всяко, покруче нашей Рыбы будет… Торговый флот почаще в загран мотается…

— Спасибо, конечно, за совет, но там по форме строем ходить надо, — слегка покривился я. — Не люблю я этого, вот хоть режьте! В Рыбе же судоводы и судомехи тоже строем ходят?

— Да, так же, — кивнула девушка. — Вот! Поэтому я на механический и хочу документы подать. Свобода — она дорогого стоит! Я под надзором любящих родителей и так всю жизнь проходил… — Я вновь криво усмехнулся.

— Ну, смотри, — покачала головой девушка, — я тебе помочь хотела — нечасто к нам медалисты залетают. Пожалеешь еще, а уже поздно будет!

— А, ладно — я уже все обдумал, — у вас «пропишусь».

— Тогда, — произнесла девушка, забирая у меня документы, — встретимся с тобой в сентябре — на экзамены тебе не надо. Ты, считай, уже не абитура — автоматически студент! Вызов на учебу придет по домашнему адресу…

— А направление в общежитие? — произнес я. — Хочу посмотреть, где придется жить в ближайшие годы…

— Держи, — она протянула мне листок с печатью, — это для коменданта. Общежитие № 3.Находится по адресу Луговая 56 а.

— Спасибо! — поблагодарил я её от чистого сердца. Наконец-то главная моя мечта сбывается — я, твою мать, студент!

— Не за что, — ответила девушка, — но ты подумай еще…

— Хорошо, спасибо! — произнес я напоследок, поднимаясь со стула, на который тут же плюхнулся Патлас.

Пока они с Леньчиком оформляли все сопутствующие документы, я вышел на крыльцо, и с наслаждением закурил. У меня в душе прямо-таки все пело — солнце, море, незнакомый и необычный город… А впереди — счастливое будущее и большие, просто-таки огромные перспективы! А что будет именно так, как представлялось в радужных мечтах — я ни капли не сомневался. С моей-то умной головой сумею, наверное, хорошо пристроиться. Температура постепенно поднималась, солнце пекло неимоверно, а перед моими глазами расстилалась гладь Золотого рога, все берега которого были заполнены большими и маленькими судами. Особенно привлекали внимание большие, да что там говорить, просто огромные военные крейсера. Ощетинившиеся зачехленными орудиями и многочисленными радарами, эти, выкрашенные шаровой краской монстры просто наполняли меня непонятной гордостью и радовали глаз своей мощью. Раньше я такие вот военные суда видел только на картинках, да по телику. Но это все равно, что и не видел…

— Серега! — Хлопнул меня по плечу вышедший на крыльцо Патлас. — Начало положено! А у тебя как?

— А мне осталось только зачисления дождаться, — сообщил я другу. — Медаль…

— Везет тебе, — с завистью в голосе протянул Алеха. — А нам с Леньчиком еще на экзаменах страдать и горбатиться…

— А кто тебе мешал в школе горбатиться? — подколол я его.

— Так, вроде, и не мешал никто, — пожал плечами Патлас. — Видимо у меня способности не те…

— Способности у тебя… — хмыкнул я, прищурив один глаз — яркое солнце прямо-таки резало его на части. — Нормальные у тебя способности — надо было просто приложить чуток усердия, над усидчивостью поработать! А ты ведь хитрый жучара, в любую дырку старался на холяву пролезть. Даром, что без мыла…

— А, Серж, нах! Если бы, да кабы… Что сделано, то сделано! Не будем грустном! До экзаменов еще две недели, успею намандражироваться!

— Ладно, вот в общагу поселимся, я вас с Леньчиком по физике и математике погоняю. С русским тоже помогу, но у меня с ним не очень, — признался я. — Правила еще туды-сюды, а вот сочинение… Самому по ходу повезло…

— Да ладно, было бы не золото, а серебро, — отмахнулся Алеха. — Я о таком даже и не мечтал.

— Бля, да как вы все не поймете? — возмутился я.

— Чего это мы не поймем? — озадачился Алеха.

— Что о результате не мечтать надо, а въебывать! — выдохнул я. — Въебывать, как папа Карло, не разгибаясь! Вместо того, чтобы на улице без понту болтаться — над книжками умными посидеть! Ставить перед собой задачи…

— Серый, иди нах! — Беззлобно послал меня приятель. — Нету у меня способностей к наукам!

Дверь распахнулась, и на крыльце появился наш пухлый товарищ.

— Мы с Леньчиком, — продолжил Алеха, обняв толстячка рукой за шею, — как-нибудь тихой сапой прорвемся. Правда, братан?

Леньчик послушно кивнул, не зная о чем, собственно, мы до этого спорили.

— Забили, — поморщился я, словно от зубной боли. — Вам жить… Че дальше делать будем? Сразу в общагу рванем, или искупаемся сперва? На море как-никак.

— Давайте сначала устроимся, — предложил прагматичный толстяк.

— Ну, да, — согласился я. — Плавки в сумке, а сумка на вокзале. Все равно вещи забирать придется…

— Согласен, — поддержал наше решение Алеха. — Забираем сумки с вокзала, тащимся в общагу, а уже после и оторвемся на полную!

Забрав из камеры хранения свои шмутки, мы загрузились в практически пустой (утренний час пик уже прошел) трамвайчик № 5, следующий по маршруту «Вокзал» — «Минный городок». Развалившись на сиденье, я получал истинное наслаждение, обозревая городские красоты через грязное трамвайное окошко. Город, преимущественно расположенный на высоких сопках, со своими спусками и подъемами завораживал своей необычностью. Мы неспешно прокатили мимо фактурных исторических зданий, расположенных в центре города, вновь миновали Площадь Борцов за Власть Советов, проплыла за окном вычурная архитектура Владивостокского ГУМа. А нависший над дорогой массивный «козырек» здания местного цирка заставил и вовсе удивленно покачать головой. Как оказалось, этот трамвайный маршрут оказался едва ли не самым длинным в городе, и нам пришлось ехать до конечной.

Выгрузившись на остановке, мы направились на поиски того самого общежития. В принципе, плутали мы недолго — первый же встреченный нами абориген указал на здание широко раскинувшегося на небольшом пригорке пятиэтажного второго корпуса института, на фасаде которого большими объемными буквами было выведено «Дальрыбвтуз». А уже за ним обнаружились и искомые пятиэтажные кирпичные общаги. По небольшой тенистой аллейке мы подошли к единственному входу, расположенному под небольшим бетонным козырьком, поддерживаемым двумя поржавевшим металлическими подпорками-трубами. Внешний вид моего будущего места проживания оказался несколько потасканным и неухоженным. А ведь мне тут придется тусоваться несколько лет. М-дя… Ладно, может, внутри будет веселее?

Я решительно потянул на себя ручку двери, растягивая тяжелую пружину. Проскочив маленький тамбур, я воткнулся в металлическую вертушку, перегораживающую проход в коридор небольшого холла первого этажа.

— Куды? — лениво процедила разомлевшая от жары пожилая сухопарая тетка, обнаружившаяся за небольшой стойкой.

— К коменданту, — ответил я, протянув вахтерше направление на заселение из приемной комиссии.

— А, — понятливо кивнула тетка, мазнув ленивым взглядом по документу, — новенькие? Абитуриенты?

— Точно! — добродушно улыбнувшись, отозвался я. Если мне предстоит тут обитать долгое время, ссориться с вахтершей не стоит. Лучше оставить после себя хорошее впечатление.

— Мы поступать приехали, — подключился к разговору вошедший следом Патлас.

— Ох, мальчишки, — тетка разблокировала вертушку, и мы просочились в общагу, — рановато вы появились. Свободные комнаты появятся только поле первого июля…

— А что же нам делать? — Тут я действительно опешил. Слоняться по городу, не имея крыши над головой и свободного угла, где можно кинуть свои кости, как-то не хотелось.

— До первого еще целых три дня! — Патлас тоже несколько упал духом. — Может, что-нибудь удастся найти? Мы издалека…

— Идите, ребятки, к коменданту, — участливо посоветовала вахтерша. — Я тут человек маленький и ничего не решаю…

— А где его найди? — поинтересовался я.

— Налево по коридору, третья дверь, — ответила словоохотливая вахтерша. — Там табличка на двери есть — «комендант».

— Ну, пойдем, что ли? — произнес я, сворачивая в левое ответвление полутемного коридора, освещаемое мутными и сплошь засиженными мухами светильника.

Возле двери с надписью «комендант» я остановился и постучал костяшками пальцев в стандартную дверь, обитую облупленным оргалитом.

— Открыто! — донесся до нас мужской голос из комнаты.

Я толкнул дверь и первым вошел внутрь. Помещение, где заседал «хозяин» общаги было совсем маленьким — квадратов двенадцать не больше: несколько стульев вдоль стен, пошарпанный стол из лакированной ДСП, заваленный грудой бумаг, за которым и обнаружился, жующий бутерброд худосочный плюгавенький мужичонка лет сорока. Его плешивая голова с встопорщенными жиденькими волосиками повернулась в нашем направлении. Мы вошли в кабинет, и остановились, столпившись на пороге.

— Здрасьте! — признес Патлас. — Нам бы коменданта…

— Слушаю, — произнес комендант, откладывая надкусанный бутерброд на блюдце, притулившееся на пачке бумаг.

— Нас тут из Приемной комиссии послали… — Патлас протянул коменданту ордер на заселение. — Сказали к вам…