Крымская война. Попутчики
![Крымская война. Попутчики](/uploads/covers/2024-05-01/krymskaya-vojna-poputchiki-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Борис Батыршин
- Жанр: Альтернативная история / Боевая фантастика
- Дата выхода: 2017
Читать книгу "Крымская война. Попутчики"
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
I
Недалеко от турецкого берега
ПСКР «Адамант»
майор ФСБ Андрей Митин
Картинка была ясной и четкой. Не дрожала, как это нередко бывает при съемках с дрона, а плавно поворачивалась, подчиняясь едва заметным шевелениям джойстика.
Расширяющийся конус черного дыма пересекал линию прибоя и растекался над грядой песчаных дюн. «Повезло, - буркнул Леха, - будь ветер с моря, хрен бы мы чего разглядели, все бы дым закрыл…»
Носовая оконечность субмарины разворочена: лохмотья металла, перекрученные ребра шпангоутов, вырванные с корнем механизмы. Песок на много шагов вокруг испятнан копотью, усеян кусками металла. Несколько крупных обломков торчат из воды возле борта.
- Вон там - еще один. - подал голос Леха. - Снова абрек, прям из «Хаджи-Мурата.
Изображение скачком приблизилось. На песке, шагах в трех от линии прибоя, валялся человек. Короткий то ли халат, то ли бешмет, огромная, на кавказский манер, папаха. Рядом, на песке винтовка. Точнее, ружье - поправился Андрей, - ясно виден прихотливо изогнутый приклад и тонкое, длинное цевье.
- Можно поближе?
- Да с полпинка!
Картинка накренилась, на мгновение ушла вниз. «Горизонт» завис метрах в пяти над пляжем; потоки воздуха от несущего винта подняли миниатюрную песчаную бурю… Андрей подкрутил колесико, приближая изображение. Теперь ружье занимало большую часть экрана.
«Не ошибся – кремневый самопал персидской или арабской работы. Для 1916-го года - архаика.»
Это был уже пятый труп. Типичный башибузук с кривым восточным кинжалом за кушаком и древним самопалом. И босой - может, не захотел мочить обувку, когда полез на субмарину? Шайтан его теперь разберет...
- Еще кружок? - спросил Леха. Ему надоело рассматривать невезучего абрека. - Подводников все равно нет, только эти.
Беспилотный вертолет битых четверть часа обнюхивал пляж, разыскивая кого-нибудь из экипажа подводной лодки.
- Похоже, все остались в отсеках. Ладно, возвращаемся. Все, что надо, я уже увидел.
***
- Итак, Андрей Владимирович... - Фомченко постучал мундштуком беломорины по корешку блокнота. Генералу хотелось курить, но нарушать строгие флотские порядки он не решался. - Вы можете сделать выводы относительно того... м-м-м... в каком мы времени? Сидите, сидите... - добавил он, видя, что Андрей собирается вскочить. - Давайте, так сказать, в рабочем порядке.
- К сожалению, товарищ генерал-лейтенант, твердой уверенности у меня нет. Подводная лодка, как мы и предполагали, относится к началу двадцатого века. Год пятнадцатый-шестнадцатый, если точнее. А вот с обнаруженными телами загвоздка. Одежда, оружие - все наводит на мысль о более ранних временах.
- Насколько ранних? - спросил Кременецкий. Голос у него был резким, отрывистым. - Поточнее, товарищ майор!
- Поточнее не получится. Облик убитых могут относиться и к 1905-му и к 1875-му годам. Если подержать в руках ружья, сказал бы точнее, а так - нет, не могу.
- Но не 1916-й?
- Скорее всего нет, хотя, кто его знает? - пожал плечами Андрей. - Турецкие иррегуляры могли таскать дедовские карамультуки и столетней давности.
- Неконкретно... - буркнул Фомченко. - Предположения, догадки... Кофейная гуща, майор!
- Как есть, товарищ генерал-лейтенант. Для уверенных выводов данных мало. Рыбацкую деревню, -она в двух шагах от лодки, - тоже можно датировать хоть началом девятнадцатого, хоть началом двадцатого века. Обитатели - оборванцы, крытые соломой халупы, трухлявые шаланды, сети - и все. Вот если бы заглянуть вглубь суши...
- В десяти километрах от береговой линии должно проходить грунтовое шоссе. - заговорил штурман. - Построено, если верить справочнику, в 1913-м. Можно посмотреть.
- М-м-м? - генерал посмотрел на Леху.
- Дадите команду - посмотрим. - отозвался тот. - Для нашей птички десять верст не крюк.
Леха верен себе: никакого чинопочитания. Впрочем, что ему сделается, незаменимый, блин, специалист...
Вчера, при возвращении на «Адамант», «Горизонт», по выражению оператора, «словил глюк» - в последний момент завалился на бок, покалечив несущий винт и чуть не сломав хвостовую балку. Леха всю ночь провозился, устраняя последствия жесткой посадки. Справился. Устранил.
- А теперь послушаем начальника научного... хм... цеха. - Фомченко повернулся к Рогачеву. Тот хмыкнул, давая понять, что оценил шутку.
- Ситуация такова: радио- и телевещание в эфире отсутствует, промышленные помехи - тоже. Только атмосферные, естественного происхождения. Три раза принимали морзянку, судя по грязному сигналу - искровые передатчики начала прошлого века. Минимум два разных, передачи шифрованная, содержимое...
- Значит, все же Первая Мировая? - перебил Фомченко. - Вы уверены, товарищ инженер?
- Уверен. - кивнул Рогачев. - То есть уверен, что передатчик работал в этом диапазоне. Понимаете, у нас чувствительная и широкополосная аппаратура; из любой точки Черного моря гарантированно приняли бы сигналы стационарных радиостанций из Севастополя, Варны, Стамбула, судовых радиостанций Черного моря, а при благоприятных условиях - Афины, Рим, Багдад, все восточное Средиземноморье. А тут одиночные передачи! Такое впечатление, что они вроде нас, попаданцы... то есть... в общем, они тоже не отсюда. Я склонен полагать...
- Яснее, будьте любезны! - взревел генерал. - Полагать он склонен! Излагайте точно и четко, вы на военном корабле, а не на кухне у тещи!
Рогачев неуверенно оглянулся на Андрея. Тот незаметно сделал успокаивающий жест - не тушуйся, все путем.
- Увы, товарищ генерал-лейтенант, без предположений обойтись трудно. У нас были всего сутки, чтобы изучить данные с груздевского оборудования, и товарищ Рогачев высказал гипотезу, что...
- Вот раз он высказал - пусть и докладывает! - перебил Андрея Фомченко. - Только коротко и ясно!
- Коротко...хм... - помялся инженер. - Если совсем коротко: профиль энергетических колебаний в момент срабатывания Пробоя указывает на то, что мы в 1854-м году. Но вот с захваченной массой не все понятно.
- Теоретически, временной интервал связан с массой перемещаемых во времени. - подхватил Андрей. - Раз мы оказались там, куда собирались попасть - то и перенесенная масса должна быть та, на которую изначально настраивалась аппаратура «Пробоя».
- Это я и хотел сказать! - закивал Рогачев. - Видите ли, «Адамант» куда меньше кораблей экспедиции. Когда его втянуло в Воронку, сработало нечто вроде закона сохранения: по дороге мы как бы зацепили что-то еще, уравняв соотношение «масса-время».
- И это «что-то еще» - немецкая подводная лодка? - поднял брови кавторанг. - Не сходится. Мы - семьсот сорок тонн водоизмещения, субмарина еще полтораста...
- Сто двадцать восемь, - вставил Андрей.
- Тем более! Один БДК четыре четыреста в перегрузе, не считая «Помора»! Не получается, товарищ инженер!
- Это если лодка была одна. - ответил Рогачев. - А если нет?
- Хотите сказать... - насупился Фомченко, - что эта ваша гребаная Воронка могла захватить из шестнадцатого года еще один корабль?
- Другого объяснения не вижу, товарищ генерал-лейтенант. Воронка перехода накрыла круг диаметром максимум, мили в полторы, а значит...
- Еще одна лодка?
- Это вряд ли, - покачал головой Андрей. - Черное море - не Атлантика, тут немцы волчьими стаями не ходили. Вряд ли в этот круг могли попасть сразу две субмарины.
- А если пароход? - спросил Кременецкий. - Немцы частенько всплывали и топили торгашей артиллерией. Или подрывными зарядами.
- В принципе, реально. Хотя, чтобы вот так совпало... нет, не думаю. Маловероятно.
Фомченко смял папиросу, обсыпав столешницу крошками табака.
- Ладно, со временем определились. Предлагаю двигаться к востоку вдоль берега, пока ситуация не прояснится. Или вглубь суши заглянуть, как предлагает товарищ... вот он. - генерал мотнул головой в лехину сторону. - Если мы в 1854-м, то бояться нечего, противников у нас нет.
- У турецкого берега должно быть полно мелких суденышек. - вставил Андрей, - Обнаружим с «Горизонта», догоним, расспросим...
- Решено! - повеселел Фомченко. - Будем брать языка.
- Взять-то можно. - покачал головой Кременецкий. - Поймать каботажника, всего делов... А вот с расспросами... кто-нибудь знает турецкий?
Повисла неловкая пауза.
- Ничего... - крякнул генерал. - Жить захотят - все расскажут. Мне вот куда интереснее, откуда взялись эти ваши, Рогачев, радиопередачи. Кстати, расшифровывать не пробовали?
Инженер развел руками.
- У меня нет шифровальщика. - торопливо вставил командир «Адаманта». - На пээскаэр по штату не положен, как и переводчик.
- Не положено ему... - брюзгливо буркнул Фомченко. - А в прошлое кататься тебе по штату положено? Раз приказано расшифровать - исполнить и доложить, а про штаты дома будешь рассуждать. Если вернешься. Все ясно?
II
Из книги Уильяма Гаррета
«Два года в русском плену.
Крымская эпопея»
«Мне, как и моим товарищам по несчастью, и раньше доводилось встречать русских морских офицеров. Их мундиры хорошо нам знакомы; они мало отличаются от формы, принятой во флоте Ее Величества. А вот облик тех, кто поднялся на палубу «Фьюриеса» в иных обстоятельствах вызвал бы у нас недоумение. Но увы, к этому моменту большинство из нас находились уже в расположении духа, близком к отчаянию, а потому потеряли способность удивляться. Лишь на немногих лицах была написана решимость и стойкость, которую, способна дать человеку лишь вера в Господа; остальные несли маску отчаяния и тупой покорности Року.
Форма русских офицеров не походила ни на что, виденное нами прежде. Как и стремительный катер, доставивший их на «Фьюриес»; как и убийственная точность пушек, поражавших фрегат с огромного расстояния. Но более всего меня поразили их взгляды.
Офицер, принимавший из рук мистера Лоринга шпагу вместе с капитуляцией фрегата, смотрел на нашего капитана, будто на гостя из потустороннего мира. Этот русский, несомненно, прекрасно владел английским языком; однако вопросы его прозвучали сбивчиво, словно речи нерадивого школьника. Было ясно, что он испытывает крайнюю степень недоумения и с трудом понимает, что происходит.
Те же чувства владели и его соплеменниками. Даже матрос, стоявший у трапа с винтовкой, рассматривал офицеров и матросов Ее Величества, будто уродцев из паноптикума. Но стоило русским заговорить...
Мы не поверили своим ушам, когда он заявил, что мы являемся подданными королевства Пруссия (русский офицер назвал нас германцами) и служим Османской империи. Когда мистер Лоринг указал на британский флаг - увы, спущенный! - он заявил, что мы, в нарушение законов войны, подняли этот флаг для того, чтобы выдать себя за англичан, которые, по его мнению, являются союзниками Российской Империи в этой войне!
После этих слов на палубе «Фьюриеса» воцарилось гробовое молчание. Офицеры и матросы переглядывались, будто спрашивая друг друга - не ослышались ли они? В иной ситуации можно было бы заподозрить русского в недостойном глумлении над побежденными, но тон голоса, и, главное, выражение его глаз, не оставляли сомнений и искренности.
Тягостную паузу прервал мистер Томас Блэксторм. Он поинтересовался - о какой войне, собственно, идет речь и кто с кем воюет? Ответ был получен немедленно: по мнению русского моряка, Российская Империя в союзе с Великобританией, Французской республикой и королевством Италия - он назвал этот союз «Согласие» - уже третий год ведет войну с некими «центральными державами», в число которых входят Австро-Венгрия, Османская Империя и Германия. Опять Германия! На осторожное замечание мистера Блэксторма, что не существует такой страны «Германия», русский резко возразил, что она не только существует, но и одерживает победы в сражениях во Франции и в Польше. А Османская Империя уже год, как отражает попытки флота «Согласия» завладеть Проливами и громит английские войска в Месопотамии.