Охота на Тигра. Книга седьмая. Монгольские степи. Халхин-Гол

— Думаешь, не будут разбираться? — Васька кулаком слезу стёр, злой стоит.

— Не знаю. В Америке переживёшь, пока тут всё выяснится, если у меня тебя искать не будут, то я тебе письмо пришлю, и вернёшься. А вот если будут… То тогда, даже если от меня якобы получишь письмо, и там не будет пароля. Ну, например, я тебя не Васькой, а Ванькой обзову, тогда не возвращайся, Повторяю, даже если письмо от меня будет. Потому, что и меня могут арестовать и пытать.

— Ваня, а если товарищу Сталину, про этих следователей и пытки рассказать.

— У Будённого жену — Ольгу Стефановну арестовали и посадили. Не стал же товарищ Сталин разбираться. Что прямо у маршала жена была злейшим врагом народа?!

— А что мне в той Америке делать? Я английского почти не знаю, нас учили, конечно, но одно дело учить, а другое разговаривать. Жить в чужой стране. — Васька смотрелся таким маленьким и несчастным, что Брехт его поневоле обнял и прижал к груди. Похлопал по спине.

— Я твои и часть моих денег и слитков с собой взял, и ещё несколько больших сапфиров. Хватит на безбедную жизнь … Стоять. Бояться. А давай, Василий Васильевич. Ты советским разведчиком станешь.

— Разведчиком? Как это? — о, воспрял. Не гоголь, но тоже грач. Вон, носик плоский задрал. И смотрит гордо.

— Есть в Америке один русский изобретатель. Офицер бывший. Фамилия у него — Сикорский. Он сейчас в Нью-Йорке, у него фирма по производству самолётов, но она еле-еле концы с концами сводит. Сейчас он занимается постройкой вертолётов — геликоптеров. Найди его в Нью-Йорке и, или, устройся на фирму, как лётчик испытатель, но лучше предложи денег на расширение фирмы и стань его деловым партнёром. А мне сюда чертежи вертолётов и самолётов пошлёшь, через тот канал, которым я тебя и собираюсь вывезти из Владивостока, через товарища Лао Цыня. Помнишь у него ещё мастерская швейная. Вывеска классная на входе. Нарисована довольно схематично ручная швейная машинка и сверху надпись «Шитя брюков и масинок».

Так-то он контрабандист. Он много что мне из Америки привозил. Значит, у него цепочка логистическая налажена…

— Что цепочка? — Васька ухо почесал.

— Канал связи с Нью-Йорком есть, ну, или с Калифорнией, скорее всего. Ничего приплывёшь в Калифорнию, оттуда переберёшься в Нью-Йорк. Ну, что разведчик Веймин Сюнь, согласен поработать на нашу Родину?

— Ох, Вань, я согласен, а Василий Константинович? А его жена Глаша?

— Я не волшебник, но Глафиру с ребёнком, если их ещё не арестуют, и если меня самого не арестуют, я попытаюсь спрятать. Как только тебя отправлю, так сразу отсюда поеду в Хабаровск. Куча дел в штабе. Если в доме у Блюхера пока тихо, то попытаюсь родственников твоих спасти. Но пока ничего обещать не буду. Пойдём, не будем пугать твою жену и детей, спокойно посидим у вас в купе и чаёк попьём. Мне Катя, с собой печенек целую сумку передала и пирожков с вареньем.

Событие тридцать третье

Как выучить английский.

Едем в англоязычную страну, совершаем правонарушение, например, бьём морду первому встречному прохожему, попадаем в тюрьму — около года общения с носителями языка, бесплатное питание и проживание. Через год можно повторить, чтобы избавиться от акцента.

Миллионки во Владивостоке больше не было. Все эти трущобы либо снесли, либо отремонтировали и привели … нет, не в человеческий вид, не те времена, но хоть ходить по этому району Владивостока стало не страшно. Китайцев в городе почти не осталось. Чекисты всех либо в Китай наладили, либо переселили, как и корейцев в Казахстан, но таких было мало. В основном всё же, все они подались в Маньчжоу-го. Брехту повезло, именно тот единственный китаец, который и был ему нужен, а именно Лао Цынь был в городе, ни в какие Маньчжурии не подался, сидел в швейной лавке с прикольным названием и изображал из себя честного-пречестного руководителя небольшой артели.

— Господин Лао, рад снова видеть вас, — попытался поздороваться Брехт на китайском. Потому, как сморщился Цынь, было понятно, что китайский не тот язык, который можно учить изредка наскоками.

— Твой мандалинский всё луцсе, — поклонился главный мафиози бывшей Миллионки.

— Не коснулись тебя все эти великие переселения народов? — поклонился в ответ и Иван Яковлевич.

— Всем нусны товалы ис-са гланицы.

— Есть.

— Ты, Блехт хосис автомат?

— Автомат? А чего? Есть Томми-Ган? Возьму парочку. И Кольт М1911, тоже парочку, ну и пару тысяч патронов к ним.

— Холосо. Я посситаю. Стало долосе.

— Понятно. Господин, а нет, товарищ Лао, мне нужно одну семью из пяти человек переправить в САСШ. С нормальными документами либо китайскими, либо Маньчжоу-го. Гонконг и Сингапур тоже подойдёт.

— Холосо. Долого. Холосо. Золота, — и даже никаких эмоций на круглой моське.

Брехт достал самый маленький из доставшихся ему сапфиров и положил его перед контрабандистом. Китаец взял камень положил на ладонь, покивал и вышел за тканевую занавеску, красивую. Дракон такой цветной. Брехту даже себе на окна такую захотелось. Вернулся господин Лао через пять минут с сияющей физиономией.

— Это хватит. Всё будет. Савтла будет. Где люди. Их нусно плятать.

— Желательно. Да, Лао. Он будет мне письма писать. Расскажешь ему, как это сделать.

Китаец, помял подбородок, оглянулся на занавеску. И что бы это значило? Не он тут главный и не может принимать решение? Или он хотел Блюхеров замочить, а сапфир присвоить и письма в эту схему не вписываются.

— Как сясто писать будет твой селовек?

— Когда нужно. — И Брехт положил перед китайцем камешек почти такой же. Чуть побольше.

— Халосо. Когда надо, тогда писать будет. Я дам ему все инстлукции, как это делать. Веди семью Блехта. Влемя долого.

Когда Блюхеры скрылись за этой драконистой занавеской, Иван Яковлевич прямо такое облегчение почувствовал, что даже пойти в какой-нибудь ресторан и выпить там грамм сто захотелось. Он глянул на часы. Поезд на Хабаровск вечером. Почему бы и нет. Помнится в гостинице « Золотой Рог», был ресторан, а да, там и кинотеатр есть. Купить билеты нужно на все сеансы и сидеть там, в темноте, не высовываясь, а то ни дай бог кто из знакомых увидит. Спать под «Волгу-Волгу». Давно нормально не высыпался.