Интеллект в подарок. Тетралогия

***

В воскресенье утром Тамару Казимировну разбудил телефонный звонок.

- Вот кому не спится в выходной день с утра пораньше? – ворчала она, выходя из своей комнаты в коридор в шлёпанцах и домашнем халате и направляясь в прихожую, где на стене висел телефонный аппарат. Вчера она поздно вернулась с работы и сегодня мечтала поспать подольше.

Соседей по коммуналке, как ей было известно, дома не было. Они ещё вчера уехали в деревню к родственникам.

- Алё, - сказала Тамара в трубку телефона, прочистив предварительно горло, – Балихина у аппарата.

- Тамара Казимировна, это Дубровный звонит. Я сегодня дежурный, как вы знаете.

- Что случилось, Даниил Петрович?

- У нас какая-то чертовщина творится, Тамара Казимировна. Вы бы сами подъехали, боюсь, что по телефону вы мне, не поверите.

- Да что случилось-то, Даниил Петрович. Объясните кратко и внятно, в двух словах, - рявкнула она, окончательно просыпаясь.

- В двух словах, - повторил её собеседник. – Можно и в двух словах. Но смотрите, я вас предупреждал. Итак, в двух словах. Все больные нашего отделения здоровы. Я провёл утренний обход. Всех можно выписывать. Абсолютно всех. А меня, наверное, отправят в Новинки (название психиатрической больницы в Минске) и боюсь, там и оставят.

- Ждите, я сейчас приеду.

- Господи, - думала Тамара Казимировна, лихорадочно собираясь, - и этот спился. Ни за что ведь не подумаешь. Жена, ребёнок, комната в коммуналке, хорошая работа. Вот что ещё человеку надо? А может у него с женой разлад? В любом случае, жалко человека.

Уже стоя в прихожей и надевая пальто, Тамара подумала, а не позвонить ли ей дежурному из хирургического отделения? Потом решила, что будет выглядеть в его глазах дурой или очередной пациенткой Новинок. И махнув рукой, она вышла из квартиры и тщательно закрыла за собой дверь.

Тамара Казимировна приехала на работу через сорок минут. В воскресенье трамвай ходил в два раза реже и к тому же ушёл у неё из-под носа, когда она подбегала к остановке. В результате на остановке проторчала 15 минут, промёрзла.

- Всё-таки ноябрь уже наступил, и пора переходить на зимнюю обувь, думала про себя Тамара, стараясь не думать о Дубровном. - Да и под пальто можно что-нибудь тёплое надевать.

Ещё 15 минут неторопливой езды, а потом ещё десять минут пешком. Но вот, она, наконец, у себя на работе. Зайдя в здание и проходя мимо знакомой вахтёрши, поздоровалась с ней. Что-то её насторожило, но что именно, она не могла понять. Поднялась по лестнице на 2-й этаж, прошла к себе в кабинет и потянула носом. Пахло необычно. Как будто она не в больнице, а на прогулке в лесу. Вот это ей и внизу на входе показалось необычным, просто она не поняла сразу, в чём дело.

- Ладно, это всё потом, - приказала она себе отбросить все посторонние мысли. Займёмся делом. Нужно пройтись по палатам и посмотреть, как там её больные. Больше всего её беспокоила Домрачева, самой тяжёлой больной в отделении, которой удалили почку и вчера перевели к ней из реанимации. Состояние её оставляло желать лучшего. Операционный шов никак не хотел заживать и был по-прежнему воспалён.

- Вот с неё я, пожалуй, и начну, - решила про себя Тамара и решительно направилась на 3-й этаж. Подойдя к двери, она неожиданно услышала смех, доносившийся из палаты.

Она рефлекторно замерла, уже держась за ручку входной двери и ничего не понимая. В её практике такое было впервые. Так больные не смеются. Она решительно потянула на себя дверь и вошла в палату. Остановилась у двери, с трудом осмысливая то, что видели её глаза. Все больные были на ногах, в больничных халатах. На кровати, если кто и лежал, то поверх одеяла, с книжкой в руках. Посредине помещения собрались 6-7 женщин, сидящих на двух кроватях друг напротив друга, и окружённые теми, кому места не хватило.

Кто-то что-то рассказывал, а слушающая её публика весело смеялась. Вот говорившая женщина начала снова что-то рассказывать, но неожиданно замолчала и встала, глядя на Тамару Казимировну. В палате на мгновение наступила тишина.

- Что здесь происходит? – растерянно спросила врач.

Во вставшей женщине она узнала ту самую Домрачеву, которая ещё вчера лежала и стонала от болей.

- Домрачева, - спросила она, - как вы себя чувствуете? В каком состоянии находится ваш операционный шов? Вчера вечером ваше состояние вызывало у меня тревогу. Я оценивала его, как стабильно тяжёлое.

- Я не знаю, что случилось. Проснулась и почувствовала, что здорова. У меня ничего не болит.

- И я здорова, и я, и я. – раздавалось со всех сторон.

- А дежурный врач не поверил и сбежал, - сказала, улыбаясь, неподалёку от неё стоявшая пожилая женщина.

- А вы можете нас выписать? Мы же все тут абсолютно здоровы.

Пациентки требовательно смотрели на неё в ожидании её решения. И Тамара Казимировна приняла его. Она подняла руку, призывая их к тишине, и сказала:

- Я вам верю, но должна убедиться сама. Заходите ко мне в кабинет по одному на медосмотр.

- А вы кто? – спросил кто-то.

- Я заведующая терапевтическим отделением 1-й городской больницы клинического городка, Балихина Тамара Казимировна. – Мой кабинет находится на 2-м этаже. Жду вас там.

Врач вышла, и в палате сразу стало шумно. Женщина, веселившая до этого своих соседок, подняла руку и сказала:

- Моя фамилия Домрачева и я, наверное, первая по списку.