Тверской Баскак

Глава 2

Сижу на пенечке и смотрю, как народ умело валит толстые сосны. Двадцать топоров — двадцать человек. Тук, тук! Удар за ударом вгрызается железо в дерево. Разбитая на пары десятка рубит деревья, еще пятеро очищают стволы от сучков. Последняя пятерка это уже те, кто хоть раз в своей жизни ставил избу. Они отмеряют ровные бревна, делают насечки, а дальше впрягаются оставшиеся и вместе с бабами тащат их к месту нашего будущего городища.

Там снег расчищен ровным прямоугольником до самой земли и на этом месте складывается большая временная изба. Бревна кладутся прямо на землю без фундамента или свай. Это все потом, по весне, когда грунт оттает, а сейчас мне нужно до темноты укрыть где-то триста душ от холода и страха. От первого мы строим большой сарай, один на всех, а от второго нас связывает единое дело и единая цель. Пока просто выживание!

Люди работают яростно, с каким-то даже остервенением. Впервые с того дня, как были сожжены их дома, убиты мужья, братья, жены или дети, впервые они почувствовали, что жизнь еще можно спасти, еще можно что-то исправить. Это видно, с какой безжалостностью к себе они работают. В лохмотьях на морозе они рубят, тащат и строят так, будто складывают из этих бревен не убогое временное убежище, а свою самую сокровенную мечту.

Рядом с нашим строящимся домом горят несколько костров для обогрева и один для приготовления пищи. Даже при минимальной разовой засыпке в котел, мне с одного взгляда стало ясно, что десять мешков зерна это пшик. Не протянем и месяца, а ведь нужно еще зерно для посева. Я запросил у Турслана так мало, потому что знал — больше он не даст. Даже то, что согласился на все десять мешков, и то для меня стало приятным сюрпризом. В тайне, я бы обрадовался и пяти.

Сейчас, сидя на пне, я обдумываю что делать дальше. Одно дело решиться и рубануть с плеча, а другое, конкретные дела. На первом этапе вроде бы все получилось. У меня есть власть, люди и время. Теперь это надо преобразовать в авторитет и силу. Сила любого государства, как в это время, так и в любое другое, держится на армии и деньгах.

«Армия тоже по большей части стоит на тех же деньгах! — Тут же поправляю себя и иронично усмехаюсь. — Значит, нужно срочно разбогатеть! Проще простого!»

Ироничная усмешка все еще держится на моих губах. Я был нищим учителем в своем времени, так откуда возьмется деловой талант в новых суровых условиях⁈ Откуда, не знаю, но либо он появится, либо я сдохну и стану еще одной безликой жертвой этого сурового времени.

Не даю себе удариться в самоуничижение и ищу спасительные зацепки.

«Здесь у меня во всяком случае есть желание и кое-какие знания. Пусть я историк, но химией в школе я тоже увлекался. Опять же, я дома в Твери и этот край я знаю, как свои пять пальцев, не зря же я вел краеведческий факультатив. — Последнее воспоминание заставило меня вновь иронично улыбнуться. — Не этот край, а тот, что будет через восемьсот лет».

Впрочем, унывать я и не собираюсь. Сейчас главное пережить остаток этой зимы, а там видно будет.