Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2

Глава 11

— Давай! Ложись! — Шепнул я. — Быстрее!

Марина, кажется, сообразила, кто это может быть, обернулась, и тут же припала к земле. Спряталась в сухом ковре посадки. Правда, она тихо застонала от боли, потревожив руку резким движением.

Я глянул на Ряженого. Тот, чуткий как пес, стоял, пригнувшись. Я знал, что могло произойти в следующий момент: поняв, что это его ребята, бандит позовет на помощь, побежит. Тогда мы с Мариной трупы.

Он даже дернутся не успел. Я просто толкнул его на землю, и грохнулся рядом. Вместе мы затихли в посадке, слушая, как урчит далекий двигатель авто.

— Твои? — Проговорил я Ряженому вполголоса.

— Да… Мои… — Прохрипел он в ответ.

— Смотри. Дернешься, и тебе хана, — я направил пистолет ему в лицо. — Только попробуй нас выдать…

Машина была близко. Она медленно катилась по грунтовке. Видеть ее я не мог, но слышал отчетливо. Лежа, затаив дыхание, я мог надеяться только на то, что они нас не заметят: не обратят внимания или просто примут за какой-то мусор. Вот только одежда на нас была совсем не маскировочная. Особенно Марина, с ее светло-бежевой дутой куртенкой сильно выделялась на общем фоне. Однако всегда можно было подумать, что это валяется какая-то тряпка или кулек. Посадка была полна мусора.

Машина прокатилась примерно в том месте, где лежали мы. Я слышал усилившийся звук двигателя, который миновал нас, и машина покатила дальше.

Тогда я решился выглянуть. Повернувшись ногами к полю, я привстал, посмотрел где нива. Белобокая машина ехала вперед по грунтовке, метрах в шестидесяти от нас. Внезапно она остановилась.

— Сука, остановились, — прошипел я, следя за машиной глазами.

Потом глянул на Ряженого. Бандит лежал тише воды, ниже травы. Вдруг Марина всхлипнула, и я глянул уже на нее. Девушка устроилась, припав к земле, подогнула больную руку под себя, а лицо ее немного вымазалось какой-то грязью. На нем было такое выражение, будто она вот-вот заплачет.

— Без паники. Ничего плохого еще не произошло, — шепнул я девушке.

Вдруг пассажирская дверь нивы открылась, и из машины вышел бандит. Он направился к посадке и стал пробираться через ветви деревьев, куда-то к ее центру.

— Т-ш-ш-ш-ш… — прошипел я и пригнулся.

Потом медленно направил пушку на бандита, который шагал через Лесополосу. Он, между тем, стал под особо крупное деревце, расстегнул штаны и начал мочиться. Мочился долго, но все же вернулся обратно к машине, сел, и нива продолжила свой путь.

— Ладно, идем, — сказал я, когда машина отдалилась от нас примерно на полкилометра, и ее стало почти не видно через ветви деревьев.

Мы поднялись и медленно пошли дальше. Естественно, нужно было ожидать, что бандиты поедут обратно. Так и случилось примерно минут через семь, когда мы прошли почти всю эту лесополосу вдоль. Тогда вновь пришлось спрятаться, но на этот раз особых проблем не было.

Так, мы добрались до другой, более густой лесополосы, а вдоль нее уже дошли до Глубокого — небольшого хуторка, который запустел еще на излете советской власти.

Были тут три с половиной улицы, два десятка домов, единственный ларек, и заброшенные дом культуры с детским садом.

Еще тогда, в прошлой моей жизни, я удивлялся, что при Союзе тут построили целый детский сад, да еще и дом культуры. Не обошли стороной даже такой малонаселенный хуторок и возвели культурно-досуговые учреждения. Да только уже давно все это было тут никому не нужным, а жили в Глубоком в основном старики, доживающие свой век.

— Деда сказал, идти к дому культуры, — почти простонала несчастная Марина.

Девушка выглядела плохо: уставшая, она вся вымазалась и вспотела от шока. Сломанная рука сильно опухла чуть ниже локтя, девушка прижала ее к животу, и так и несла, словно младенца.

Под равнодушный взгляд какой-то старушки, сидящей на лавке за калиткой своего двора, мы зашли в заросший двор дома культуры.

Небольшое, но кирпичное здание, было оштукатурено поверх кладки и выкрашено бело-зеленым. Деревянные двустворчатые двери приоткрылись от ветра и расхлябано ждали, пока хоть кто-нибудь войдет внутрь.

Мы и вошли. В доме культуры было темно, пусто и пахло сыростью.

— Они могут вернуться в любой момент. Будем тут ждать, — сказал я, выглядывая в разбитое окошко, из которого открывался вид на местную главную дорогу. — Думаю, скорее всего, вернутся. А здесь хотя бы будет где спрятаться. И пути отхода есть.

Долго нам ждать помощи не пришлось. Минут через пять я увидел, как в конце улицы едет уже знакомая черная бэха. Она подкатилась к клубу и стала прямо на перекрестке, причем поперек, так, чтобы отрезать часть улицы, по которой можно было въехать в Глубокий.

Из машины тут же вышли трое: Сом, а с ним еще два братка. Все вооруженные пистолетами. Старушка, увидев бандитов, торопливо зашаркала к себе во двор.

— Федя! — Тут же крикнула Марина и побежала к машине. — Федя, мы здесь!

Сом немедленно пошел ей навстречу.

— Марина! Не ранена? — Крикнул ей Сом в ответ.

— Рука сломана!

— Дай посмотреть. Вот мля…

— Ну че, пойдем, — оглянулся я на Ряженого, который затравленно стоял у стены.

— А они меня не застрелят?

— Нет, если будешь себя хорошо вести.

Мы тоже вышли к бойцам Кулыма.

— Во мля! Ты вечно, где надо оказываешься! — Подошел ко мне Сом. — Как умудряешься?

— Если б я знал, что окажусь в такой жопе, я бы держался от нее подальше, — ответил я устало.

— А это кто? — Напрягся Сом, глядя поверх моего плеча на Ряженого.

— А это язык, — обернулся я.

Ряженый, грязный и побитый, словно пленный солдат, понуро опустил голову, спрятал взгляд. Видно было, что бандос потерял любую тягу к сопротивлению.

— Михалыча? — Спросил Сом настороженно.

— Да.

— Так нахрена ж он нам нужен? Зачем тащить его? Давай хлопнем, только от тела сам избавляйся, если уж притащил.

Ряженый оживился и с ужасом и мольбой в глазах посмотрел на меня.

— Хлопать не надо, — ответил я Сому. — Говорю же, это язык. Он кое-что знает про нападение на Арарат.

— Они хотят напасть на свадьбу, — серьезно сказала Марина. — Но вы с дедушкой же их остановите, да?

Сом сузил глаза, перевел взгляд с Ряженого на Марину, поджал губы.

— Посмотрим. Надо тада брать этого. Ну давай, язык. Иди сюда. Да не боись, обойдемся с пленным по-божески.

С этими словами Сом подошел к нему и подтолкнул к машине.

Понятно было, что места в салоне всем не хватит, и Марина предложила поехать у меня на коленях.

— В округе рыщут люди Михалыча. Не натыкались? — Спросил я у Сома.

— Не, — он открыл дверь, покачал головой. — Не видели никого. Ищут вас?

Мне не нужно было никак отвечать на вопрос Сома. Это сделала девяносто девятая выскочившая справа на главную дорогу Глубокого и помчавшаяся к нам.

— Вот сука! — Крикнул Сом, доставая свой Макаров.

— Ложись! — Закричал я, и Марина с Ряженым тут же прыгнули за бэху.

Девяносто девятая разгонялась, двигатель ее завыл. Люди Кулыма открыли по машине огонь. Тройка пистолетов Макарова наполнили улицу хлопками выстрелов. У вражеской машины почти тут же лопнуло лобовое, хлопнула фара, отскочило боковое зеркальце заднего вида. Пластиковый бампер покрылся дырами от пуль.

Внезапно девяносто девятая затормозила и бандиты, высунувшись с обоих окон задних пассажирских мест, дали по нам ответный залп. По кузову бэхи защелкало. Сом тут же пригнулся. Один из его людей вскрикнул и упал за машину. Другой спрятался за багажник, стал менять пустой магазин.

Я пригнулся за капотом. Редкие пули пистолетного огня засвистели над головой. Закричала Марина, лежавшая на земле, за мной. Рядом с ней сжался в позу эмбриона Ряженый.

Когда огонь с их стороны поутих, кулымовские поднялись, чтобы открыть ответный. Сжимая в руках Беретту, я тоже поднялся.

Девяносто девятая внезапно затормозила, водитель дал руля влево, ушел в занос. А потом из опущенного окна переднего пассажирского сидения открыли автоматный огонь. Короткая очередь прочертила по бэхе. Машина осела на переднее правое колесо, когда в него угодила пуля, и покрышка с шипением выпустила воздух.

— Вот сука! Ты гляди, че творит⁈ — Закричал завалившийся под кузов Сом.

Когда стрельба затихла, я высунулся из-за крыла. Прицелился, выстрелил в уходящую в обратную сторону машину. Беретта несколько раз дернулась в моих руках. Хлопки пистолетного огня снова нарушили едва установившуюся тишину.

У девяносто девятой тут же взорвался задний стоп, а стекло помутнело от трещин. Машина прибавила газу, и из окна снова высунулся автоматчик, дал неровную очередь в нашу сторону из укороченного АК.

Я даже не спрятался за машину. Пули пошли по гравийке, выбили из дороги брызги пыли и мелких камешков. Последняя пуля с характерным звуком ушла в рикошет.

Хорошенько прицелившись в заднее стекло машины, я выстрелил еще два раза, и пистолет встал на затворную задержку. Гильзы со звоном посыпались на багажник бэхи.

Когда в заднем стекле, справа появились две новые дырки, автомат, все еще торчавший из окна, дрогнул и выпал из машины, забяряцал по гравийке. Девяносто девятая дала газу, ее двигатель завыл, и машина унесла братков Михалыча прочь из Глубокого.

— Сукины дети, — Встал Сом отдышавшись. Струсил с себя осколки стекла и краски с кузова.

— Слышь, — Поднялся второй, — а ты, походу подстрелил его. Подстрелил, автоматчика.

— Не знаю, — сказал я, глядя вслед удаляющейся машины. — Я не заметил.