XVII. Грязь, кровь и вино!

***

Мне выделили просторную комнату в западном крыле замка и дали достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Прямо в комнату Перпонше вместе с местными слугами притащили большое деревянное корыто и достаточное количество теплой воды, и я чертовски рад был смыть с себя всю тюремную грязь, казалось, навсегда въевшуюся под кожу.

Блаженство!..

Главным атрибутом комнаты была кровать с откидывающимся пологом, стены были затянуты коричневой материей, сбоку стояли пара кресел и несколько стульев с подлокотниками, а в углу — шкаф из каштана, сбоку — небольшое бюро для работы с письмами.

За ближними портьерами что-то еле слышно зашебуршало. Крыса!

— Что, мерзавец, не проверил комнату? — я швырнул сапог на звук, но ни в кого не попал.

— Все проверю, ваша милость! Одно мгновение! — Пока я мылся, Перпонше жевал кусок хлеба и закусывал его чесноком, отчего по комнате разносился резкий запах. — Не извольте сомневаться! Всех тварюг изгоню!..

Я удовлетворился этим ответом, и вылез из корыта.

Перпонше тут же отложил хлеб в сторону и подал чистую одежду. Мои немногочисленные личные вещи, оставленные у мэтра Крюшо при аресте, мой слуга тоже доставил в замок, но ничего сменного там не имелось. Де Брас обходился минимумом. К счастью, любезный барон предоставил мне вещи из своего гардероба. Все было просто и по современной моде: сорочка, чулки, колет, штаны на шнурках, куртку, плащ, сапоги и шляпа. Все вещи были исключительно черного цвета, как принято у господ гугенотов, как тут же любезно пояснил мне Перпонше. Колет совершенно не стеснял движения, из-под прорезей на рукавах проглядывала сорочка. Панталоны уходили в высокие, на каблуке, сапоги. Хорошо хоть шпоры отсутствовали. Зато оружие я получил достойное — качественной закалки рапира в ножнах. Свою прежнюю рапиру, которую я отдал гвардейскому офицеру, боюсь, я больше никогда не увижу. Да и плевать!

К слову о бароне. Как ни старался я в эти часы выудить хотя бы крохи информации из доступной мне памяти де Браса, но ничего о бароне де Пьемоне или нашей обговоренной встрече в Париже я не вспомнил. И это меня крайне нервировало. Устроив столь шумный побег для меня из-под стражи, барон подверг и себя, и своих людей смертельной опасности. Ладно, я — меня и так приговорили к смерти, но де Пьемон пошел ва-банк. Король таких выходок никому не простит. Значит, спасение моей особы было делом настолько важным, что риск казался заговорщикам (а как еще я мог их называть?) вполне оправданным. Что же такого жизненно важного знал де Брас, или же должен был доставить в Париж, или же передать на словах барону де Пьемону? Иначе, зачем он вытащил меня на свободу?

Думай, де Брас, думай! От этого зависит твоя судьба. Если твои ответы не устроят господина барона, он, не задумываясь, прикончит тебя на месте. Судя по первому впечатлению, барон — человек отчаянной храбрости, острого ума, привыкший действовать быстро и без раздумий. Как он отреагирует на мою амнезию, бог его знает.

Зато, одна догадка пришла мне в голову. Тогда в зале суда Мартель успел сообщить мне, что кто-то весьма влиятельный просил за меня перед королем. Что если это был сам Месье, он же Гастон Орлеанский? Особы более влиятельной я и представить не мог. Но зачем ему моя жизнь и не слишком ли круто — внимание столь высоко сидящей особы к моей скромной персоне? Ведь кто такой де Брас — всего лишь бедный наваррец, провинциал, к тому же гугенот — в общем, ноль без палочки в местном табеле о рангах.

Перпонше распахнул окно, и в комнату ворвались уличные ароматы свежего навоза.

— Благодать!.. — умиротворенно протянул слуга, всей грудью вдыхая воздух.

Навоз легко перебил запах чеснока и вызвал у меня желание выкинуть Перпонше из окна. Лишь изрядным усилием воли сдержавшись, я задал пришедший мне в голову вопрос:

— Скажи-ка мне, дружочек, а каким образом ты узнал о бароне и сообщил ему обо мне?

— Ну как же, господин, — удивился и слегка насторожился от моего ласкового тона Перпонше, — вы же сами еще в первый день спрашивали у меня, где находится нужная вам улица и городской дом господина барона. Еще вы сказали, что господин барон ожидает известия от вас. И когда вас схватили господа гвардейцы, я сразу побежал туда и рассказал о вашей участи. Меня выслушали и приказали никуда не отлучаться, я жил в том доме несколько дней до тех самых пор, как вчерашним днем все и случилось. Только однажды отпустили забрать ваши вещи. Мэтр Крюшо не хотел их отдавать без оплаты за комнату, но там была одна девица по имени Лали, она помогла мне.

Я толком не помнил первый день де Браса в Париже, как не помнил и этот разговор с Перпонше, и меня это злило, поэтому я прекратил расспросы и приказал слуге убираться прочь.

Но как только я остался один, вновь попытался сосредоточиться.

Для начала соберем все осколки воспоминаний шевалье, которые мне удалось скопить, словно драгоценные крупицы, за все дни, проведенные мной в тюрьме. В основном воспоминания приходили ко мне во сне яркими цветными картинками из прежней жизни де Браса. Но эти куски были весьма разбросаны по времени, от раннего детства шевалье и до того момента, пока в его голове и теле не оказался я. При этом обрывки снов были никак не связаны между собой — я просто видел эпизоды его жизни в произвольном порядке, и уже на основе увиденного сам мог представить себе, каким же человеком был Франсуа.

Рос он в окружении братьев и сестер, будучи при этом одним из младших в семье. Кроме родового имени, Франсуа вряд ли мог на что-то претендовать. Все немногочисленное имущество давно было поделено между старшими отпрысками. Именно поэтому, де Брас и отправился испытать фортуну, рано покинув отчий дом. Таких ловцов удачи — юношей пятнадцати-шестнадцати лет и старше было полно в Париже. Вот только де Брасу было за двадцать. Где же ты болтался все это время, шевалье?

— Стоять, животное! Ни с места! — Мои размышления были прерваны дикими криками снаружи. — Стоять, кому говорю!

Я подошел к окну и с интересом выглянул наружу. Источник воплей отыскался мгновенно — это был мой Перпонше, забредший по какой-то надобности или в неуемном любопытстве горожанина, оказавшегося в деревне, в небольшой загон для скота.

С дальней стороны загона на ноги поднимался здоровенный бык, уже наклонивший свою башку немного вниз. Еще мгновение, и бык начнет разгон, а потом запросто поднимет бедолагу на рога.

— Беги, дурак! — крикнул я, и Перпонше побежал. Но и бык побежал тоже. К великому счастью, они так и не встретились. Перпонше лихо перемахнул через забор, недовольный бык остался снаружи. Я выдохнул. Мой неугомонный слуга махнул мне рукой и скрылся с глаз.

Я закрыл окно и вновь попытался сконцентрироваться.

Итак, что же ты делал дальше, де Брас?

В памяти мелькали красивые женские лица и имена, весьма разнообразные, кажется, де Брас не отличался постоянством. Мелькали в памяти и мужчины, довольно часто с оружием в руках, иногда обращенным против самого шевалье. Он не чурался поединков, да и сам был изрядным забиякой. Отсюда отличное владение рапирой. Кстати, именно с испанской бреттой[26] в руке я и оказался в его теле.

Некоторые года жизни де Браса я вообще не мог увидеть. Было много эпизодов из детства и ранней юности, но они меня не слишком интересовали, отрывочные — после его отъезда из дома, тогда ему было лет семнадцать. Тогда он шатался то там, то сям, пытаясь отыскать себе покровителя, чтобы в дальнейшем служить благородным фамилиям, надеясь как можно скорее заработать славу и золото, что было вполне нормально для того времени. Безденежные смуглые господа из Испании и их практические братья-близнецы из Гаскони шлялись по Франции и провинциям, особенно предпочитая Париж, и не чурались никаких способов, дабы хотя бы чуть-чуть набить карманы и желудки.

Франсуа де Брас был одним из таких рыцарей удачи, вот только в Париже прежде он вроде бы не появлялся, по каким-то своим причинам обходя его стороной.

Под дверью тянуло прохладой, да и вообще в замке, несмотря на теплые дни, гуляли сквозняки. К комнате имелся небольшой камин, рядом с которым была сложена кучка дров, так что ночью я не должен замерзнуть. Для Перпонше в углу имелась складная кровать, но он мог ночевать и в общей комнате с прочими слугами, на свое усмотрение. Я все же предпочитал держать его поблизости на случай экстренного бегства.

Я нервно ходил по комнате, вдыхая ароматы, приносимые сквозняками. Где-то неподалеку жарили мясо, пахло невероятно. Я невольно сглотнул слюну.

И все же, и вновь попытался сосредоточься на воспоминаниях. В конце концов, от этого зависит моя жизнь!

Последние три года жизни шевалье почти полностью были скрыты завесой тайны, во снах я видел лишь единичные картины, короткие и редкие. Но, с другой стороны, не так уж и много ночей мне было отведено для изучения прошлого шевалье. Ведь помимо его жизни, я наблюдал и свои собственные сновидения, которые так же не приносили мне пока ничего хорошего. Удивительно, но я знал о де Брасе больше, чем о себе самом, и это нервировало меня, заставляя постоянно напрягать память и принося лишь головные боли.

Прибытие де Браса в Париж я помнил хорошо, как он обрел своего слугу — тоже, еще — пара картинок вечерней попойки, предшествующей дню дуэли. Но пил шевалье один, отправив слугу прочь с парой су и напутствием выпить за его здоровье, или же с кем-то, кого я пока не мог вспомнить? Провал.

Логично предположить, что де Брас все же ждал кого-то, раз выпроводил Перпонше в тот вечер. И это была точно не девица Лали, ублажавшая меня в первое мое пробуждение в Париже. Нет-нет, ее в тот вечер и ночь в комнате шевалье точно не было. Но с кем же тогда встречался де Брас?..

Голова начала гудеть, только мигрени мне не хватало.

Хорошо, оставим головоломки до поры до времени. Ясно, что тем таинственным гостем не был и барон де Пьемон, иначе он сообщил бы уже об этом.

Чем больше я размышлял, тем больше мне казалось, что господин шевалье играл свою партию. Иначе как объяснить тот факт, что за все три дня, которые де Брас провел в городе, он не соизволил отыскать барона, хотя встретиться с ним он должен был сразу по прибытии.

Подытожим все вопросы. Первое — с кем встречался де Брас накануне дуэли? Второе — почему он не торопился встречаться с бароном? И, наконец, третье — какого черта он устроил дуэль с де Латром, и главное, зачем он убил его? Ведь я прекрасно помнил, что смертельный удар я нанес против своей воли. Я хотел лишь ранить противника, а вовсе не убивать его. Думаю, именно де Брас остатками своего сознания направлял в тот момент мою (или еще его) руку. А значит, шевалье интересовала исключительно смерть де Латра.

Н-да, всей информации у меня собралось ничтожно мало. Я копался в памяти, но получал минимум, и мог лишь делать предположения на основе имеющихся фактов, но вот насколько эти предположения верны?.. Хуже всего, что на данный момент мне нечего было предложить барону в предстоящей беседе. Боюсь, он будет крайне разочарован.

В дверь постучались. Дьявол, кажется, начинается. Был бы я верующим, перекрестился бы.