XVII. Грязь, кровь и вино!

Ее дочь пыталась заступиться, рыдала в голос, но ничего не помогло — мамаша осталась непреклонной. Все объяснилось чуть позже, визит Мадлен был только предлогом, как выяснилось хозяйка приревновала Саншо к одной пригожей молочнице.

К счастью, баск уже присмотрел замену, так что мы сразу переселились в другое заведение, ближе к центру, где заняли сразу три комнаты, не пример лучше обставленные — даже со своим сортиром — что являлось непосредственным признаком роскоши.

Я переоделся, оставил Саншо обживаться, а сам отправился к падре Жозефу, в собор Парижской Богоматери, под предлогом посещения обеденной мессы.

И почти сразу же заметил слежку за собой. Вернее, сначала ее почувствовал, а потом только заметил. В метрах пятнадцати позади за мной следовал ничем не примечательный мужик на лошади, похожий на отставного солдата, вдобавок, парочка пеших оборванцев шныряла по пятам, не сводя с меня глаз.

— Черт... — досадливо ругнулся я. — Этого еще не хватало. И кто?

Инициатором слежки мог быть кто угодно: это могла быть проверка из среды заговорщиков, исключать ревность Мадлен тоже было нельзя. Опять же, бедолага де Офорт, возможно решил отомстить и нанял какого-то убийцу. Мало ли кто мог распорядится проследить за недавно прибывшим, но успевшим так лихо засветиться в благородном обществе дворянином.

Дело осложнялось тем, что оторваться от слежки из-за скученности на улицах и моего незнания города не представлялось возможным, а убивать не хотелось, так как это вполне могли быть люди падре Жозефа. Опять же, за смертоубийство по головке не погладят, а Бастилия, вон она, рукой подать. Нависает над Парижем, напоминает о себе.

Так и ехал, ломая голову над тем, что делать.

Ну а потом случилось и вовсе странное.

Под ноги лошади неотступно следовавшего за мной всадника вдруг кинулся один из тех же оборванцев. Жеребец встал на дыбы, второй нищий вцепился в седока и мигом стянул его в грязь. Третий, ранее мной не замеченный — вывернул на шпика ведро нечистот, после чего нападающие бесследно исчезли в толпе, оставив владельца лошади свирепо материться посередине улицы.

При этом, один из оборванцев, успел ободряюще кивнуть мне: мол, следуйте дальше, ваша милость, больше никто вас не побеспокоит.

— И кто им приказал меня оберегать? — озадачился я, но потом вспомнил про родственничка Саншо и обещании баска за мной присмотреть и слегка успокоился.

Правда, уже на территории собора, я явился к падре Жозефу только после того, как окончательно убедился, что слежки нет.

Капуцин после того, как выслушал мой подробный рассказ о событиях, одобряюще кивнул:

— Я вами доволен, у вас получилось, сын мой. О вас оживленно болтают в определенных кругах уже целую неделю. Но будьте осторожны. Что вы еще можете сказать?

— Маркиза дю Фаржи считает, что отправителем письма к ее величеству королеве является герцогиня де Шеврез, — я слегка поклонился. — Однако, я пока не склонен доверять словам маркизы. Это могла сделать она сама либо третье лицо. Одно совершенно точно ясно, отправитель пытается внести смуту в королевскую семью, при этом, явно не руководствуется государственными интересами.

Капуцин едва заметно поморщился.

— Это ясно. Выясните кто это сделал... — приказал он. — Что вы можете сказать о самой маркизе? Насколько сильно она вовлечена в дело заговорщиков? Это не праздный вопрос, маркиза дю Фаржи обретается рядом с ее величеством королевой, нам надо знать о ее убеждениях, чтобы упредить возможные вред, который она может принести государству.

— Маркиза? — я ненадолго задумался. — Она умна, чрезмерно умна и опасна, но ее серьезное участие в заговоре весьма сомнительно. Скорее всего маркиза участвует в нем только номинально и не преследует желание навредить короне. Но я ее знаю пока недостаточно и не спешил бы с преждевременными выводами. Понять женщин весьма трудно.

Святой отец кивнул и неожиданно поинтересовался у меня:

— Что вы хотите от этой жизни, сын мой?

— Покоя, святой отец, — не раздумывая, честно ответил я. — Покоя в душе и в жизни.

Отец Жозеф с интересом склонил голову:

— Вы не задумывались о духовной карьере?

— Часто. Но, увы, понимаю, что пока не готов.

— Это только одному Господу известно! — сурово одернул меня капуцин. — Смирение приходит со временем, главное открыть свои помыслы для святого духа. Но об этом мы еще поговорим. Вы на правильном пути, сын мой. Продолжайте общение с маркизой дю Фаржи, мне нравится ваша тактика. В отношении брата государя — будет неплохо, если вы станете его фаворитом и окажете правильное влияние него, но осторожней, за место подле его высочества существует весьма мерзкая конкуренция. Вас могут постараться убить. Не только клинком, но и ядом.

«Успокоил, черт бы тебя побрал... — ругнулся я про себя. — Придется постараться...»

— В субботу устраивают королевскую охоту в Фонтенбло, — падре Жозеф неприязненно поморщился, словно речь шла о походе в бордель. — Постарайтесь находиться на ней рядом с королевским братом. А пока идите, сын мой...»

Я почтительно откланялся, ругнув монаха за скупость, но на выходе меня снова догнал тот самый монашек и опять вручил увесистый мешочек.

Настроение сразу поднялось.

Ну а как по-другому?