На ничейной реке

Глава 15, в которой появляется последний из могикан

Через минуту, в комнату вошли несколько бойцов, неся два стула в руках, которые они поставили возле стены.

Следом, в комнату зашли Палыч и Аркадий.

- С этим что? - кивнул Аркадий на пленника. - В другую комнату его?

- Можно... Но, пусть побудет здесь. Посмотрим, как эти ребятки на него отреагируют.

- Хочешь устроить очную ставку?

- Типа того, - усмехнулся Палыч и, подойдя к дверному проёму, скомандовал:

- Заводите.

В комнату ввели двоих. Павлик сразу же понял, что это те незнакомцы, про которых докладывал Антон. Один - взрослый мужик, второй - явно молодой парень.

Явно, потому что лиц их Павлик не видел. На головы вошедших были надеты ладные черные мешочки, а руки пленники держали за спиной. Парень понял, что у них на запястьях такие же наручники, которые были у него на руках на площади Ленина.

Глядя на головные мешки, парень только порадовлся, что такой мешок не надели на голову ему, Павлику, во время пути по тёмным тоннелям, с водой на полу.

Между тем, пленников усадили на стулья.

- Проверьте ботинки, - скомандовал Палыч.

Один из бойцов сразу опустился на колени и стал снимать ботинки и у пленников. У мальчишки в одном ботинке обнаружился небольшой изогнутый нож, похожий на расплющенный, изогнутый коготь. У взрослого же из каждого ботинка извлекли по узкому черному лезвию. Эти находки боец передал Палычу, а сам пристегнул одну ногу взрослого пленника к ножке табуретки наручниками.

Пока они этим занимались, Степан отодвинул от стены на середину комнаты один из столов и разложил на нём кучку вещей. Насколько мог видеть со своего места Павлик, парень положил на стол: два автомата, пистолет, несколько вытянутых фонариков и какой-то мудрёный бинокль, который являл собой не два окуляра, а одну целую прямоугольную коробку. То, что это бинокль, Павлик понял по торчащим из него двум глазным окуляром с резиновыми насадками. Также на столе оказались три связки ключей.

Оглядев эти вещи, Палыч многозначительно кивнул Аркадию, и скомандовал:

- Снимите.

С голос пленников сняли мешки. Взрослый оказался немолодым, уже начинающим стареть мужиком с небольшой копной волос и с короткой бородой. Выражение лица простовато-глуповатое. Парень, глядя на него удивился, как такой лоховатый тип отважился идти на вылазку в опасный мёртвый город. Второй пленник, молодой, тоже не впечатлял. На вид он года на два младше Павлика. Белобрысый тип с губастой и откровенно хитрой рожей, похожей на крысиную.

Палыч приказал выйти из комнаты бойцам и велел остаться только Степану, который остался стоять возле дверей. Сам Палыч присел рядом со столом, напротив взрослого пленника. Аркадий же, уселся на табурет рядом.

- Как тебя зовут? - спросил Палыч мужчину.

- Захар.

- Это имя или кличка?

- Кличка.

- Ясно, - кивнул командир. - Мы тут люди простые. Фамилия и имя с отчеством твои - нам без надобности, так что, пока ограничимся кличкой.

- Его как зовут? - он кивнул на мальчишку.

- Ныра.

- Хорошая кличка, - усмехнулся Палыч. - Твой сын?

- Нет. Помощник. Но он, мне как сын.

В этот момент Павлик смотрел на мальчишку и увидел, что при этих словах губастый зарделся. Видно было, что его сейчас назвали "почти сыном", ему сильно понравилось.

- Ну, ладно, Захар, - вздохнул Палыч. - Рассказывай.

- Что именно?

- Ты сам, наверное, догадаешься, что нас интересует.

- Послушайте, - быстро забормотал мужик. - Мы люди мирные. Вас не знаем и первый раз видим. Зла мы вам не хотели. Зачем мы вам? Зачем вырубать нас было?

- Ну, как зачем? - изобразил сильное удивление командир. - У вас же вон, пушки.

- Да это от собак, - поморщился пленник. - В людей бы мы никогда стрелять не стали.

- Ну, а кто же знал, что вы, это вы? - ласково сказал Палыч. - Мы же не знали, что вы такие мирные и добрые. Люди ведь разные бывают. Кто угодно мог на вашем месте оказаться. Так ведь? Начали бы шмалять... А кому это надо?

- Тоже верно, - пробормотал пленник.

- Вот! И рассказали бы, куда вы и зачем тут?

Мужик начал рассказывать, что он раньше жил здесь, в Волгограде. После кризиса - эвакуировался из города и сейчас жил на Дону, в городе Ростове. Сейчас у него двое, уже взрослых, детей и четверо внуков. По его словам, у него давно уже сердце стремилось на старое место, и он решил рискнуть, пробраться в свой дом и собрать старые, фамильные фотографии и вынести назад как можно больше дорогих сердцу вещей, дабы оставить их в наследство потомкам.

При этих словах Палыч всплеснул руками и изобразил выражение на лице, словно вот-вот заплачет:

- Не продолжай, - сказал он издевательски-плачущим голосом. - Слушать не могу - слёзы душат. Ещё немного и разревусь...

- Ну, и зачем вы глумитесь? - с укоризной сказал ему мужик и сделал обиженное лицо. - Вон ключи от моей квартиры. Можете легко всё проверить.

- А вот это, что за ключи? - показал Палыч на другую связку.

- Это Ныра нашел по дороге сюда, - кивнул бородач на парня. - Решили взять с собой, на удачу.

Палыч глубоко вздохнул и выдохнул.

- Ладно, - сказал он. - А теперь, дорогой Захар, послушай меня. Но, сперва, скажи мне: когда всё это началось, ты был в городе?

- Был.

- И помнишь, что тут творилось?

- Такое не забудешь.

- Вот! А знаешь, кто мы такие?

- Понятия не имею.

- А мы, дорогой Захар, партизаны. Вот, с Аркадием, - он кивнул на сидящего неподалёку товарища, - первыми тут начали воевать с китайцами и прочей... сволочью. И кроме участия в боях, пришлось мне проводить допросы местных мародёров и прочей мрази, такой как ты.

Пленник хотел что-то сказать, но Палыч поднял палец и тот промолчал.

- И все они рассказывали, примерно то же, что и ты сейчас нам скормил. Про то, как они идут к себе домой, дабы забрать свои семейные альбомы и прочие бесценные фотографии бабушки. Некоторые до того договаривались, что они просто идут, дабы бросить последний взгляд на своё уютное семейное гнёздышко, а разные ключи в кармане, это так, нашли на дороге... У меня от этих историй просто сердце кровью обливалось, так я им сочувствовал, и так мне их жалко было.

Командир посмотрел на пленника укоризненным взглядом.

- Вот, - продолжил Палыч. - Этим я и занимался. Допрашивал и выбивал данные. И так получилось, что когда мы ушли из города, мне пришлось и дальше этим заниматься. Сейчас я уже не у дел, но последний раз "добывал информацию" два года назад. Сам можешь посчитать, сколько лет я этим занимаюсь. И за все эти годы мне ни разу не попадался персонаж, который бы не сообщил мне то, что я хотел от него узнать. Ни разу! Я, конечно, слышал про таких, которых хоть на куски режь, они молчат; но мне такие не попадались.

И это я тебе, дорогой Захар, говорю со всем уважением. Да ты и сам, наверное, понимаешь, что я тебя не запугиваю и, не дай боже, не угрожаю. Я просто даю тебе расклад, объясняю, что ты мне сейчас всё расскажешь. Потому что я знаю, как добывать информацию. Если ты даже, вдруг, окажешься тем самым крепким орешком, что мне не по зубам, мне всё расскажет твой мальчик. Он, возможно, знает маловато, но, я уверен, что мне хватит.

Так что, дорогой Захар, если ты и дальше будешь дурковать, то для тебя это закончится тем, что мы уйдём, а ты останешься в этой комнате. Живой, но не совсем здоровый. И я даже фонарик оставлю, чтобы тебе страшно не было. И когда ты тут будешь подыхать от ран, голода и жажды, то последнее, что ты увидишь в своей жизни - это будет лежащая рядом с тобой отрезанная голова твоего помощника, который тебе как сын. И, я уверен, что, глядя на неё, ты не раз пожалеешь, что принял нас за каких-то лохов залётных.

При словах об отрезанной голове Павлика передёрнуло. Хотя Палыч и говорил нарочито доброжелательным голосом, парень как-то сразу ему поверил.

Вспомнился Профессор. Старый чудак, на букву "м". Знал ли этот великомудрый дурень, что тут, в городе, творится? Сидели они там, с Димочкой, обжимались, да водили пальчиками по картам и угукали довольно, а сами знать не знали, что тут с одной стороны дикари-убийцы бегают. А с другой стороны, бродят вот такие Палычи, для которых отрезать человеку голову, всё равно, что высморкаться.

Между тем командир вопросительно смотрел на пленника и тот сказал:

- Ваша взяла. Но сказу скажу, за лохов я вас и не держал. Уже по тому, как вы ловко вырубили нас, я понял, что вы далеко не лохи.

- Тогда зачем дурака валял, сказочки рассказывал? - скучным голосом спросил командир.

- Дело в том, что да, я ходок. Причём, ходки начал делать с самых первых дней. Не буду оправдываться, но так получилось. Сами помните, что тогда тут творилось. Один я остался, не знал, что делать и... так карта легла. Может быть, встреть я вас тогда, то может в партизаны вступил бы. Не исключаю.

- Всё могло быть, - задумчиво ответил Палыч. - А скажи мне, тут ещё в городе, другие ходоки, работают?

- Да. Регулярно ходят сюда. Есть молодые, есть старые, но из тех, первых ходоков, я один такой остался.

- Круто, - сказал Палыч. - Так ты, получается, этот, как его... Последний из могикан!

- Пожалуй. Я ведь, два года назад, завязал. Были уже накопления. Не шиковал, но без нужды мог жизнь закончить. Но предложили мне большой куш и я согласился. Хотя, не скрою, были у меня предчувствия. Хотел отказаться, но решил рискнуть - в последний раз.

- И на старуху бывает проруха.

- Верно. И я ещё хотел бы сказать: видишь, вот эти ключи?

- Эти?

- Нет, вон те.

- Эти? - командир приподнял со стола связку всего из двух ключей.

- Да.

- Эти ключи у меня с тех самых пор. Что-то вроде талисмана. Они от квартиры моей тётки. У неё полно моих фотографий и даже на стене мои фото висят, так что эта квартира вполне за мою хату проканала бы.

- Квартира для "легендирования"?

- Да. За все годы, что я ходил сюда, в разных переделках побывал, но ни разу мне эти ключи и моя слезливая легенда не понадобилась. А вот тут, сам не знаю, зачем я её вам скормил? Не вас за лохов принял, а сам лоханулся.

- Это тоже бывает.

- И ещё хочу сказать, что многие партизаны ходоков на одну доску с мародёрами ставят. Но это не так! Мародёры свою пасть на чужое раскрывают, а ходоки берут то, что им заказано и выдано владельцами. Да, я знаю, что среди нашего брата было много мразей, которые, увидев большой куш, кидали нанимателя и себе всё забирали. Но, поверь, я не такой. Поэтому я столько лет и работал, что мне доверяли! Я сроду чужого не присвоил! Если я и обшаривал трупы, было дело, то только в поисках еды, чтобы не сдохнуть. А так - чужого никогда не брал! У меня репутация. И только из-за неё мне это дело поручили.

- А вот об этом деле, давай немного подробнее.

- Дело простое. Мы сейчас идём в квартиру, в которой тайник, где лежит ценная вещь. Надо забрать её, вынести из города и переправить через границу Ничейной зоны.

- Что за вещь?

- Меч.

- Меч?

- Меч Сталинграда.

Палыч переглянулся с Аркадием и тот впервые подал голос:

- Это, который англичане во время войны Сталину подарили?