Брекен и Ребекка

Наряду с этими двумя силами в норе, некогда принадлежавшей Келью, присутствовала и третья: сила молитв, которые творил Босвелл, стоявший возле Камня. Он находился очень далеко, но думал о них обоих и обо всех обитателях лугов и Данктона, и сила его любви, многократно умноженная Камнем, не ведала границ и препятствий.

В ту долгую ночь, когда Ребекка заболела, Босвеллу, возможно, удалось как-то почувствовать это, и он принялся шептать слова молитвы, которые выучил, как полагалось всем летописцам, хоть и не думал, что когда-нибудь решится произнести их вслух. Но теперь ему показалось, что делать это так же просто, как дышать, ведь каждое из слов несло в себе благословение, заключенное в безмолвии Камня:

Сила Камня да приидет к тебе,

Даруя покой.

Сила солнца да приидет к тебе,

Даруя тепло.

Сила луны да приидет к тебе,

Даруя прохладу.

Сила дождя да приидет к тебе,

Даруя свежесть.

Сила смерти да покинет тебя,

Преткнувшись о Камень.

Сила жизни да вернется к тебе,

Дарованная Камнем.

Сила Камня да пребудет в тебе,

И ты есть Камень.

Ибо все в тебе от Камня.

Он творил эту молитву ради всей системы, ради кротов, чьи страдания он видел, ради тех, кому не суждено было познать безмолвие Камня, он произносил эти слова ради Брекена, шептал их ради Ребекки, зная, что молитва эта несет покой и тишину. Она и была третьей силой, которая проникла в нору Келью и помогала Брекену, Комфри и Ребекке на всем протяжении борьбы с чумой.

И хотя когти черной смерти крепко стиснули ее, по прошествии трех дней они разжались, и болезнь начала отступать, а вместе с ней и та глубокая угнетенность, в которую ее повергла страшная гибель Мандрейка.

Спустя два долгих дня и две долгие ночи дыхание у Ребекки выровнялось, а на четвертый день она улыбнулась, и Комфри с Брекеном тоже наконец смогли улыбнуться. А у Ребекки даже хватило сил на то, чтобы сказать, что она нежно любит и всегда любила их обоих — и отца, и сына.