Брекен и Ребекка

Брекен провел в трудах два часа, и вот наконец ему удалось добраться до поверхности земли. Он с опаской выглянул наружу. Босвелл предупредил его о том, что склоны насыпи довольно круты, да и о ревущих совах забывать не следовало.

Наступила ночь, и первое, что Брекен увидел — и тут же подался назад в туннель, — был горящий взгляд ревущей совы, пронзивший тьму и упавший на него. До Брекена донесся грохот, который сопутствовал ее полету. Шум нарастал, становясь все более и более оглушительным, а распространяемая совами вонь оказалась куда более едкой, чем смрад в трубе. У Брекена заслезились глаза. А снизу доносилось клокотание бурлящей воды.

Он вернулся обратно по туннелю к Босвеллу и Маллиону.

— Ну, теперь мы можем выбраться наружу, но там очень опасно. Давайте решим заранее, как станем действовать, — сказал он.

— Единственное, что можно сделать, — это двигаться как можно быстрее — сказал Босвелл. — Судя по тому, что я видел, нам придется пересечь дорогу ревущих сов, а затем двинуться по ее краю на запад. Опасность будет угрожать нам со всех сторон, помимо ревущих сов в любой момент на нас могут наброситься вороны или другие хищники.

— Посреди ночи и в таком-то месте? — усомнился Маллион.

— Опасность постоянно витает в воздухе, — ответил Босвелл. — Если нам повезет, мы сможем спуститься с насыпи тем путем, по которому я пришел сюда, а там, где мы окажемся, будет предостаточно еды. Но только ни в коем случае не смотрите прямо в глаза ревущей сове, иначе она тут же загипнотизирует вас взглядом.

Подъем по прокопанному Брекеном туннелю прошел благополучно: он был узким, и они могли передвигаться, упираясь лапами в стенки. Но стоило им выбраться на мокрую насыпь, как начался сущий кошмар. Проносившиеся мимо совы производили умопомрачительный шум, а облака жуткой вони, которую они оставляли за собой, были насыщены ядами. У кротов кружилась голова, когда они с большим трудом кое-как карабкались вверх по склону, то и дело рискуя соскользнуть в канаву. В какой-то момент Брекен, привыкший к свежему воздуху, которым славились окрестности Данктонского Холма, начал терять сознание, и, если бы Босвелл с риском для собственной жизни не поддержал его, упершись лапой ему в спину, Брекен наверняка свалился бы в бурливший внизу поток.

Вот так, медленно, постоянно подвергаясь опасности, они взбирались по склону насыпи, со страхом думая о том, что откроется их взглядам на вершине. Реальность превзошла самые мрачные предчувствия Брекена и Маллиона. Грохот, вонь, горящие глаза сов! Кроты замерли, припав к земле, стараясь не смотреть на дорогу, чтобы совы не смогли загипнотизировать их взглядом, но что толку-то: по мокрой, покрытой грязью траве, росшей на верху насыпи, то и дело пробегали пятна света, излучаемого глазами сов, а земля содрогалась всякий раз, когда они пролетали мимо.

— Что бы вы ни делали, что бы ни случилось, не смотрите в глаза ревущим совам, — еще раз предупредил их Босвелл. — Иначе вы застынете на месте, и они раздавят вас своими мощными когтями.

Совы то и дело пролетали мимо; скользившие над ближней полосой дороги двигались в одном направлении, а мчавшиеся над дальней — летели им навстречу. Затем наступило затишье, и кроты попытались было осмотреться, но мглистая тьма скрывала все вокруг. Из-за непрестанной тряски и от ядовитых испарений чутье их притупилось, и на него нельзя было положиться. Брекен почувствовал, как его охватила полнейшая апатия. У него начисто пропало желание двигаться. Ему захотелось свернуться клубочком и заснуть. Ему хотелось… но тут Босвелл растолкал его.

— Ну же, не стой на месте. Им дано многое, они способны повергнуть тебя в оцепенение и в сон, даже не прикасаясь к тебе. Очнись!

Вот так, совершенно неожиданно, роль командира перешла к Босвеллу, сумевшему совладать со смятением, охватившим кротов в этом ужасном месте.

— Слушайте! — решительно объявил Босвелл. — Сначала мы добежим до полосы, разделяющей дорогу надвое…

— А вдруг они заметят нас? — сказал Маллион, искоса поглядывая на вновь заскользившие по земле отблески совиных взглядов.

— Этого не должно случиться, такого допускать нельзя. Я начну пересекать дорогу первым, а вы следуйте за мной, но только не смотрите в их сторону, даже если вам покажется, что они совсем близко.

Босвелл подождал, пока не наступило очередное затишье, и ринулся к широкой твердой полосе дороги, от которой пахло смертью. Отсветы совиного взгляда озарили небо вдалеке, скользнули по оставшимся позади болотам, упали на дорогу, и на нее легли три кротовьих тени.

— Бежим! — крикнул Босвелл и заковылял поперек дороги, стараясь двигаться как можно быстрей.

Как далеко еще бежать, как велика опасность…

— Скорей!

Перед ними раскинулась черная поверхность дороги, жесткая и гладкая, а ревущая сова неуклонно приближалась. От ее рева сотрясался воздух, яркий свет ее страшных глаз упал на фигурки кротов.

Они мчались изо всех сил, а сова все приближалась, скользя в стремительном полете и становясь все огромней, а край полосы посреди дороги, который они могли теперь разглядеть, как будто отступал все дальше и дальше. Казалось, на каждый шаг уходило бесконечно долгое время, и с каждой секундой сова оказывалась все ближе к ним, все ярче горели ее глаза, все чудовищней становилась громада ее тела. Брекен и Маллион уже почти достигли заветного края полосы, а Босвелл слегка приотстал.

— Скорей! — послышался голос Брекена, пытавшегося перекричать ревущую сову, подгоняя Босвелла на пути к спасительному островку посередине дороги.

И Босвелл уже почти добрался до него, лапы его уже касались чахлых ростков, каким-то чудом пробившихся там сквозь почву, но тут ревущая сова нависла над ним на мгновенье и тут же промчалась мимоза Босвелла отшвырнуло на несколько кротовьих футов в сторону мощным ветром, поднятым ее крыльями.

Наступила тишина. Брекен и Маллион замерли в ужасе, а Босвелл как ни в чем не бывало поднялся, отряхнулся и подбежал к ним.

— Бегун из меня никудышный, — сказал он.

Брекен изумленно покачал головой: этот Босвелл не так прост, как кажется, — едва избежал гибели, а уже шутит.

Центральная полоса на дороге при всей ее относительной безопасности могла бы свести с ума любого — совы то и дело пролетали мимо в обоих направлениях, и окружавший кротов мир превращался в преисподнюю.

И снова Босвелл кинулся вперед, в темноту, когда вокруг ненадолго затих шум, зовя остальных за собой. Брекен и Маллион последовали за ним.

Ни один из них так до конца и не понял, что же случилось затем. Где-то посреди пути Маллион по оплошности повернул голову, встретился взглядом с приближавшейся совой и остолбенел от ужаса, а затем развернулся и встал к ней лицом. Брекен с Босвеллом бежали не оглядываясь и увидели, что происходит, лишь когда пересекли дорогу. Маллион стоял неподвижно, глядя в глаза летящей к нему сове и покорно ожидая смерти. Брекен только ахнул, но Босвелл тут же кинулся на подмогу. Он снова выбежал на дорогу, доковылял до Маллиона и встал между ним и ревущей совой. Он что-то прокричал — Брекен не расслышал его слов, — затем ударил Маллиона, и тот замотал головой, словно пробуждаясь ото сна, а затем повернулся и бросился бежать к краю дороги.

После этого произошли такие страшные события, что они навсегда запечатлелись в памяти Брекена.

Освещенный лучами, струившимися из глаз совы, Босвелл приготовился последовать за Маллионом, но тут в небе возникла призрачная белесоватая тень неясыти. Расставив когти, она метнулась вниз, прямо к Босвеллу, и яркий свет упал на ее взъерошенные перья. Ревущая сова мчалась к ним со страшным грохотом. Неясыть на мгновение зависла над Босвеллом, раскинув в воздухе испещренные полосами тени и света крылья, а затем спикировала вниз. Громкий писк, трепет крыльев — и она вновь взмыла над дорогой, держа в когтях безвольно поникшего Босвелла. Но в это время по дальней полосе дороги пронеслась очередная ревущая сова, и поднятым ее крыльями ветром неясыть отшвырнуло обратно к земле, и она оказалась прямо на пути той ревущей совы, которой удалось парализовать взглядом Маллиона. Громкий шум, глухой удар, писк, в стороны разлетелись перья, и сова умчалась прочь, унося с собой и неясыть, и Босвелла. Тишина. Пустота. Брекен посмотрел на дорогу, на Маллиона — тот ответил ему полным отчаяния взглядом — и снова уставился на дорогу.

— Они пожирают даже себе подобных, — прошептал Маллион.

— Но… — пробормотал потрясенный случившимся Брекен.

Мимо пролетела еще одна ревущая сова. И снова тишина. Босвелл исчез.

Они спрятались среди травы, росшей на краю дороги.

— Надо убираться отсюда, — произнес наконец Маллион. — В какую сторону, он говорил, надо идти?

— На запад, — ответил раздавшийся у них за спиной голос. Это был Босвелл, весь измазанный в крови! — Или вы решили оставить меня тут?

Брекен кинулся к нему, боясь, что ослабевший от ран Босвелл вот-вот рухнет.

— Это кровь неясыти, а не моя, — сказал Босвелл. — Она погибла, когда ревущая сова набросилась на нее, а я уцелел. Сова пролетела и надо мной, но по милости Камня мне удалось избежать ее когтей. Ну что, идем? — Он говорил вполне спокойно, правда, голос у него все же чуть дрожал.

Они пошли следом за Босвеллом, используя траву как прикрытие. Шок, вызванный недавними событиями, был слишком велик, и теперь близость проносящихся мимо ревущих сов уже не казалась им такой пугающей. Когда желтый свет заливал край дороги, они прятались, а затем снова пускались в путь. Вскоре настала глубокая ночь, и совы стали появляться гораздо реже.

И вот наконец траву сменила полоса гравия, затем кроты долго шли вдоль какой-то стены, а когда стена кончилась, они с радостью обнаружили склон насыпи, причем гораздо менее крутой и мокрый, чем противоположный. Кроты спускались вниз, с наслаждением погружаясь в темноту. Завывание ревущих сов все отдалялось, и Брекен впервые в жизни по-настоящему оценил покой и тишину Данктонского Леса.

Босвелл не дал им остановиться сразу и повел их за собой по краю поля, чтобы поскорей уйти подальше от дороги с ревущими совами. Через некоторое время они оказались среди привычных шорохов, запахов, источаемых землей, и тишины, которую лишь изредка нарушали отголоски оставшегося далеко позади шума. Устало загребая лапами, они выкопали себе по норке-времянке, проглотили по паре червячков, а затем улеглись. Закрыв глаза, каждый из них мгновенно погрузился в сон, убаюканный ощущением желанной безопасности.