Леонхард фон Линдендорф 4

Глава 14

Зимой ничего интересного не случилось. Жили и жили. В декабре окрестили малыша. Имя я ему дал Берхард. Отец Магнус, правда, пытался его назвать в честь какого-то святого, но я воспротивился. Имя какое-то несуразное и никаких нормальных имён он предложить не мог, не было в этот период дней святых с нормальными именами. Вот я психанул и назвал как назвал. А что, я Леонхард — сильный как лев, а он Берхард — сильный как медведь. Нормально.

С детьми так и сидела Эмма. Нет, так-то они были на попечении нянек, но приглядывала за всем она. Да, в общем-то весь день с ними и проводила. Ритка её уже мамой стала называть. Ну а для Берхарда она сразу мать заменила. Придется, видно, и в самом деле на ней женится. Тем более, что Ирму уговорить так и не смог. А детям мать нужна. А то выскочит она замуж и останутся они одни. Я с ними много времени проводить не могу. Да и что от меня толку, им сейчас больше мать нужна, чем отец. О том, чтобы привести в дом постороннюю женщину я даже и не думал. Проскочила как-то мысль жениться на Эльзе, но только проскочила и исчезла — женитьбу на вдове, да ещё и бывшей крестьянке, мне бы не простили. Не то что соседи, а даже мои ближники. Нельзя сейчас так поступать, невозможно это просто. Никто не поймёт. Вот и остается одна Эмма. Да я в общем-то и не против. Она, конечно, не такая красавица, как Ами, но тоже очень даже ничего. Да и привык я ней. Она уже давно стала членом семьи. Любви, конечно, нет, но зато она меня любит. А главное: она любит моих детей. Ну а со временем, как говорится: стерпится — слюбится. На Ами я женился тоже по необходимости, о любви даже и не думал. А она меня по первости вообще ненавидела. А потом так сердцами друг к другу прикипели, что не оторвать. До сих пор она в сердце, да и не уйдёт, похоже, никогда.

На рождество поговорил с Эммой. Как раз выпал легкий снежок, слегка покрывший землю. Так что вышли с детьми погулять и подышать зимним воздухом. Вышли из замка, дошли до небольшого холмика, покрытого свежевыпавшим снегом. Генрих тут же умчался кататься на куске кожи с горки. А мы стояли и приглядывали за ним. Ритка у меня на руках, Берхард у неё. Политесов разводить не стал, спросил в лоб:

— Эмма, пойдёшь за меня замуж?

Она распахнула глаза и аж рот от неожиданности приоткрыла. Потом опустила голову и чуть слышно произнесла:

— Да.

— Хорошо. Как закончится траур, обвенчаемся.

Подошёл к ней и чмокнул в щёчку. Неудобно, с детьми на руках. Больше к этому вопросу в этот день не возвращались. Но вечером получил легкий втык от Ирмы. Оказывается Эмма прибежала к ней просто в панике. Нет, не потому что передумала, наоборот, была просто счастлива, а истерика из-за того, что ей оказывается совсем нечего одеть. С деньгами у неё, оказывается, совсем туго. Она входила в ближний круг Ами, но денег за это, естественно, не получала. Нет, Ами её баловала, и раздетая-разутая она не ходила, но прикупить что-то сама не могла, не на что. Дед, оказывается, ей ни копейки, то есть, ни пфенига, не давал — копил ей же на приданное. Ну, может он и прав — зачем ей деньги, она и так на всём готовом живёт. Но теперь-то всё изменилось. И чтобы подготовить девушку к замужеству, оказывается нужно довольно много средств. Одних нарядов надо пошить множество. У неё ведь, кроме того, что Ами подарила, и нет ничего. И чего теперь делать, не понятно. Денег напрямую я ей дать не могу ,обидится. У Ирмы она взяла, но совсем немного, ни на что не хватит. Подумали и решили, что денег надо дать её деду. Но от меня он тоже не возьмёт, а вот от Курта может и взять, если тот это оформит как вознаграждение за достойную службу. А то ведь и взбрыкнуть может, у нищих рыцарей понятие о чести какое-то гипертрофированное. А вообще-то, мне у него как раз и нужно просить руки его внучки. Впрочем, я так и собирался сделать, но попозже. А пока просто провентилировал отношение к этому самой Эммы.

А ночью меня ожидал сюрприз. Только лёг в постель, а ночевать отправился в свою спальню, Ирма пожаловалась за ужином на недомогание и решила сегодня выспаться, как кто-то ко мне просочился. Двери то не на запоре. Зачем? За дверьми два охранника. Но кто-то мимо них прошёл. За кинжал хвататься не стал — свои, иначе мимо охраны тихо бы не прошмыгнул. И я даже догадываюсь кто это. Фигурка подплыла к моей кровати, скинула плащ, в который куталась, оставшись в одной камизе, и молча залезла ко мне под одеяло. Так и есть, Эмма. Лежит рядом и почти не дышит. Я тоже лежу молча — решил посмотреть, что дальше будет. Она лежала-лежала без движения, потом, видно, на что-то решилась, придвинулась, прижалась ко мне и стала неумело целовать. Меня чуть смех не разобрал: тоже мне, соблазнительница. Вот ведь Ирма, зараза. Без неё тут точно не обошлось. Решила ковать железо пока горячо. А то вдруг я передумаю? А если пересплю с Эммой, то точно женюсь, я какой-никакой рыцарь и позорить девушку не буду. Тем более Эмму. Ну а что, всё с понятно. Женись я на какой посторонней мегере, та начнёт свои порядки наводить и как это аукнется — не известно. А Эмма в доску своя. Тем более Ирма для неё неоспоримый авторитет. Вот и получится, что графиней будет Эмма, а хозяйкой графства — Ирма. Интриганка, блин. И что делать? Я уже заводиться начинаю, но лучше Эмму пока не трогать. Она ведь скрывать ничего не будет, не тот характер, наоборот, ещё гордиться будет тем, что в постель к любимому залезла. Дойдёт до её деда, могут быть и неприятности. Чёрт знает, какие тараканы в башке у старого рыцаря. Лишаться такого инструктора очень не хочется. Тем более, он обещал подтянуть ещё нескольких старых вояк. А мне инструкторы по ближнему бою очень нужны. Бывшие наёмники мечами не плохо владеют, но с рыцарями их по любому не сравнить. А тут эта пигалица всё порушить может. Но прогонять её нельзя, сломаться может. Обнял её и впился в её губы. Но затягивать поцелуй не стал, дождался, когда она обмякнет и расслабится и отпустил.

— Хочешь меня? — прошептал ей в ушко.

— Да. Очень. Давно уже. — так же тихо, прерывающимся шепотом ответила она.

— Я тебя тоже очень хочу. Ты прекрасна. Да ты ведь и сама чувствуешь, как я весь дрожу от желания. — и в самом деле дрожал и как раз от желания, еле сдерживал себя. — но нельзя пока, милая.

— Почему?

— Мы люди благородные и до свадьбы нам этим заниматься никак нельзя.

— А как же Ирма?

— Она тебе рассказывала, как у нас всё случилось?

— Да.

— Ну, вот видишь. Там было всё по другому. А мы сейчас этого позволить себе не можем, как бы нам этого не хотелось.

Она задумалась. Но долго думать я ей не дал. Стал покрывать её лицо поцелуями, но только лицо, дальше лезть себе не позволил. Но ей и этого хватило. Её аж трясло. Чёрт, надо останавливаться. Эх, если бы не её дед! Встал, налил воды в кубок и протянул ей. Она выпила и немного успокоилась. Сел рядом с ней на кровать. Она тоже поднялась и прильнула ко мне. Обнялись и просто сидели молча.

— Всё, радость моя. Беги к себе. Не переживай, всё у нас с тобой будет. И не тайно, а будешь входить в это спальню как хозяйка. И я всегда буду счастлив разделить с тобой ложе.

— А ты любишь меня?

— Конечно. Очень.

Она чмокнула меня в щеку, вскочила, накинула плащ, ещё раз обняла и умчалась, счастливая. Ну, вроде разрулил ситуацию. Врать, конечно, не хорошо, но не говорить же ей, что собираюсь жениться на ней только из-за детей, да и потому ещё, что графиня нужна, а жениться мне больше и не на ком. Да может и сладится всё со временем. Она девчонка красивая, не вредная, и детей опять же любит. Всё у нас будет хорошо, уверен.

Принялся было одеваться. Желание-то никуда не делось, решил сходить к этой интриганке и взять своё. Но потом передумал. Скрыть такое в замке невозможно и Эмма точно рада не будет, что после поцелуйчиков и обнимашек с ней, я помчался к Ирме. Чёрт, придётся терпеть. Пошёл в ванную, поплескался в холодной воде. Полегчало. Завалился спать.

На следующий день поговорил с Ирмой. Объяснил ей, что никаких интриг больше не надо, раз уж я собрался жениться на Эмме и даже сообщил ей об этом, то теперь своего решения не изменю. Говорил с ней в её кабинете, в подвале, разложив на столе, заваленном бумагами. Ни о каком недомогании речь уже не шла. А так как она поняла, что слегка накосячила, то устроила мне такой марафон, что из её кабинета я до самого обеда выйти не мог. Благо у неё и попить было что, и не только воды, и небольшой санузел рядом, даже с душем. Помирились, конечно, и очень хорошо помирились.

За обедом Эмма и Ирма сидели рядом со мной. Ирма-то итак всегда рядом пристраивалась, но теперь и Эмму рядом посадил. На место Ами. Так-то оно пустовало всегда, а теперь решил это исправить. Жизнь идёт и ни к чему идти по ней постоянно оборачиваясь.

Эмма сначала сидела стушевавшись, скованная, но я ей пожал руку, погладил по коленке и она, вроде, успокоилась. Да и Ирма пару раз к ней подошла и что-то пошептала на ушко. Так что обед прошёл нормально. Да и людей почти не было за столом. Только Курт и Гюнтер. Ну и Элдрик, конечно. Это не ужин, когда собирается толпа. Но на ужин Эмма редко ходила, ела с детьми. А теперь, думаю, её и не затащишь туда.

После обеда поднялись в кабинет. Поговорил с Куртом насчёт старого Пройсса. Объяснил ему ситуацию и он сразу всё понял. Обещал обставить всё так, что у старика никаких сомнений не возникнет, что награждают его именно за его заслуги, а не за заслуги внучки, незнамо какие. А то напридумывает черт-те что. Потом засели с Гюнтером за бумаги и просидели до вечера. Так-то всем хозяйством графства он сам руководил, я ему полностью доверял, но иногда и мне приходилось в бумаги зарываться. Когда без моего разрешения он обойтись не мог. К счастью, такое было не часто, а то очень уж я не люблю эти хозяйственные заботы. Но, к сожалению, в последнее время, работать приходилось довольно часто. Геморрой с вновь присоединенными землями. Только всё наладилось и устаканилось, как присоединили Лимбург. Потом Арнсберг. Теперь вот земли Эссена. Ирма тоже с нами сидела и вникала во всё. А вот Курт сразу удрал, как только Гюнтер достал кучу бумаг.

Так дни и шли. Ночевал я с Ирмой, иногда у Эльзы оставался. С Эммой встречались почти каждый день, когда я к детям приходил. Но кроме поцелуев ничего себе не позволял. У старика Пройсса руку его внучки попросил и , естественно, он не отказал. Денег у него теперь достаточно, Курт его назначил начальником нашей военной школы, с окладом как у командира полка. Да и единоразово отвалил ему хорошую сумму. Так что денег теперь Эмме хватит на все её хотелки. Да и Ирма если что поможет, они и раньше друг другу симпатизировали, а теперь вообще лучшие подруги.

В конце января вновь объявился армянский граф, тот, что де Ваньян. И опять на галере приплыл. И не боится же. У галер с мореходностью и так хреновенько, а уж зимой тем более. Но приплыл, видно очень уж я им нужен. Но не договорились. Нет, помочь им я не отказался, но совместно действовать отказался наотрез. Выяснилось, что франко-фламандской армией будет командовать граф Людовик Мале. Тот, чей город, Гент, взбунтовался и из-за чего вся эта катавасия и началась. Если он допустил бунт в собственном городе, а потом не смог его подавить, а удрал жаловаться на собственных подданных французскому королю, то какое доверие к нему может быть? Такой накомандует. Нет уж, мне такого счастья не надо. Но, чтобы как-то помочь французам, пообещал вторгнуться в Англию, как раз тогда, когда англичане отплывут на континент. И придётся им если не все войска, то хотя бы часть отправлять обратно, что несомненно поможет французам. Единственное условие: прислать ко мне представителя де Мале, с его знаменем, под своим штандартом я с Англией воевать не хотел. Нет, всем и так будет понятно, чьи это корабли и чьи войска, но приличия будут соблюдены и обвинить империю в нападении англичане не смогут. Де Ваньян попытался меня переубедить, но не преуспел. Тем более, я напирал не на то, что их командующий придурок, а на то, что я де граф Священной Римской империи и невместно мне находиться в подчинении какого-то фламандского графа. Так что договорились, что в конце апреля или в мае, когда точно станет известно время высадки англичан, ко мне приплывет представитель французов. Скорее всего он им и будет. Договорились, что нападу я на Дувр, как только оттуда уйдут английские корабли. За свои услуги потребовал 500 французских фунтов серебра. Очень дёшево, так что граф хоть тут порадовался. А мне на деньги плевать, главное всем показать, что я дерусь за деньги, а не, так сказать, по велению души. Деньги есть деньги — это все поймут.