41 - 58 Хроника иной войны

* * *

Красноармейцы и красные командиры, кто вполголоса, а кто и во всю глотку, проклинали бесконечный дождь, превративший землю в липкую грязь, а генерал Болдин, командующий 16-й армией, радовался ему, как манне небесной. Было чему радоваться: распутица, о дате начала которой удивительно точно предупредили из штаба фронта, очень уж хорошо охладила наступательный порыв гитлеровцев.

Нет, 16-ю армию, можно сказать, не атаковали. Давили артобстрелами и постоянными атаками пехоты, чтобы «скучно не было». Главный удар танков Гота утром 16 октября пришёлся севернее, в полосе ответственности 30-й армии Василия Афанасьевича Хоменко и по правофланговой 244-й стрелковой дивизии 19-й армии Лукина. Южнее, от Рославля через боевые порядки 24-й и 43-й армий Ракутина и Собенникова в прорыв рванулся переброшенный из-под Ленинграда Гёпнер. Как раз в тот день, когда разверзлись хляби небесные, зарядили проливные дожди. Именно благодаря этому, а также насыщенности указанных армий противотанковыми средствами, противнику за два дня удалось продвинуться лишь на 15–20 километров. Но в штабе фронта командармов очень подробно проинструктировали, чем грозит это немецкое наступление, и Иван Васильевич, пожалуй, куда лучше всех подчинённых понимал, что спасение — именно в этой грязи и постоянно льющейся с неба воде.

Приказ отойти к району Холм-Жирковский — Сафоново — Дорогобуж было легко только отдать, а вот выполнить его оказалось куда сложнее. Виной тому оказались всё те же раскисшие дороги, на которых пушки и грузовики приходилось постоянно вытаскивать из грязи. Да ещё и создавать на прежней линии обороны иллюзию того, что армия целиком продолжает её держать. Но новое расположение, как значилось в директивах из штаба фронта, тоже было лишь промежуточным рубежом, поскольку армии с первых дней ноября предстояло держать оборону ещё восточнее, на подступах к самой Вязьме. Если снова не поступит приказа отступать.

К 20 октября стало ясно, что немецкие бронированные кулаки завязли окончательно. И не только в советской обороне, но и в грязище. Узкие гусеницы немецких «панцеров» вязли в земле, а поддерживающая танки пехота не могла передвигаться из-за пудовых «гирь» на сапогах. Тем более, там, где гитлеровцы всё-таки пытались атаковать, неожиданно появлялись подвижные группы Т-34, и «наводили порядок».

Неожиданным для Болдина (но, как оказалось, не для штаба фронта) оказалось и то, что в этот раз противник пытался продвигаться не вдоль основных дорог. Именно поэтому 16-ю и 20-ю армии (Ершаков) «обидели», не дав дополнительных противотанковых средств. У Филипа Афанасьевича даже отобрали танковую дивизию РГК, помогшую ему избежать разгрома под Великими Луками.

— Обходитесь имеющимися в наличии средствами, — отрезал командующий фронтом генерал армии Жуков.

И лишь перед самым началом немецкого прорыва, когда командование фронта разъяснило замысел оборонительной операции, генерал-лейтенант понял, насколько был прав Жуков, отдав все недавно принятые на вооружение противотанковые ружья и «сорокопятки» с удлинённым стволом другим армиям. И почему за спиной 16-й и 20-й армий нет никаких других войск: наверняка разведка добыла планы немецкого наступления, и стоящие во втором эшелоне 31-я, 49-я, 32-я и 33-я армии прикрывали направления главных танковых ударов.

Немецкая пехота нагнала отступивший арьергард армии Болдина только на третий день после того, как он соединился с основными силами. Видимо, изнеженный асфальтом «европейцы» переносят российские реалии куда хуже, чем русские мужики. Соединиться-то арьергард соединился, но генерал отправил его ещё дальше на восток, к селу Семлёво, где по реке Осьма имелись подготовленные на такой случай укрепления. Включая железобетонные ДОТы. В исторические, между прочим, места, прославленные ещё в 1812 году казаками, сражавшимися на Старой Смоленской дороге с наступающим Наполеоном. И вот опять на Осьме придётся держать оборону от врага, пришедшего с запада. Если снова не будет приказа отойти на восток, ведь главную задачу армии в штабе фронта сформулировали недвусмысленно: не допустить окружения, сберечь людей в случае, если враг всё-таки прорвётся севернее и южнее.

Только ещё через день последовала вялая попытка немецкой разведки нащупать оборону на Старой Смоленской дороге, но особой активности эти разведывательные подразделения не проявляли. Не в состоянии атаковать были и дивизии Болдина.

А приказ переместить армию пришёл. 28 октября. Но не отступать на восток, а передать позиции войскам Ершакова и уплотнить боевые порядки развёрнутой северо-западнее Вязьмы 49-й армии. Прикрыть с тыла Лукина, тоже немного отошедшего восточнее под натиском немецкого 8-го армейского корпуса. Ну, может, не совсем под этим натиском, а по приказу из штаба фронта, но отошедшего.

С этой переброской Болдин очень торопил людей. По информации от штаба фронта уже 4 ноября должен был пойти снег и начаться первые морозы. А значит, конец распутице, благодаря которой немецкие танки не сумели прорвать нашу оборону.

И по опыту предыдущих боёв с оккупантами, и из инструкций «сверху», генерал-лейтенант знал, что, столкнувшись с прочной обороной, немцы, чаще всего, не пытаются проломить лбом стену, а стараются обойти преграду. Разумеется, не в масштабах стоящей насмерть армии, а в куда более меньших. Но этот приём очень часто приносил противнику успех, поэтому надеяться на то, что серьёзно потрёпанная в четырёхдневной обороне 30-я армия выдержит возобновившийся натиск немцев, не приходилось. А значит, надо быть готовыми к тому, что вражеские танки появятся и перед траншеями войск Ивана Васильевича.

Впрочем, то, как подготовился к отражению танковых атак Иван Григорьевич Захаркин, сдавший 16-й армии часть позиций, Болдину понравилось. Несколько рядов траншей полного профиля, добротные дзоты, установленные на танкоопасных направлениях противотанковые «ежи» из сваренных или соединённых болтами рельсов, полноценные орудийные окопы на основных и запасных позициях. Всё именно так, как рекомендуется в многочисленных наставлениях и инструкциях, в последние месяцы поступающих «сверху».

Порадовал и штаб фронта, вспомнивший, что у Болдина мало противотанковых средств. В качестве усиления прибыл отдельный истребительный противотанковый артиллерийский полк, вооружённый не только «сорокопятками», но и трёхдюймовыми пушками Зис-3, способными, помимо прочего, поддержать пехоту огнём как дивизионное орудие. А в качестве мобильного противотанкового резерва Жуков расщедрился на отдельный танковый полк, вооружённый Т-34 образца 1941 года Сталинградского завода и «бэтэшками». «От сердца оторвали», как прокомментировали в штабе фронта, не забыв потребовать, чтобы этот мобильный резерв использовался только из засад, а сами боевые машины необходимо беречь.

— Да и собственную танковую бригаду береги!

Береги, не береги, а даже с ней, 127-й отдельной танковой бригадой, особо не разбежишься, если в ней только 64 боевые машины, из которых 39 штук старых и плохо бронированных Т-26, 20 БТ и только 5 мощных, «толстокожих» КВ. Бригада понесла серьёзные потери ещё в сентябре, почти не пополнялась материальной частью, но зато теперь её бойцы знают, чего можно ожидать от фашистов.

Как и обещали синоптики (пусть и с формулировками «предположительно», «с большой долей вероятности»), похолодало именно 4 числа. Похолодало, и пошёл снег, очень быстро прикрывший грязевое непотребство белым покрывалом. Но гитлеровцам потребовалось целых два дня, чтобы привести в порядок боевую технику, пострадавшую ещё и от смёрзшейся в ходовой части грязи. И только 6 ноября, за день до годовщины Великого Октября на западе загрохотала канонада, извещая о возобновлении наступления противника.

Даже несмотря на тревогу ожидания, рядовые бойцы, уже переодетые в зимнюю форму, были настроены решительно.

— Пусть лезут, — объявил молоденький парень из только что подошедшего взвода «противотанкистов», сметающий снежинки с одного из противотанковых ружей. — Нам есть чем их встретить.

«Эх, молодость, молодость», — пронеслось в голове генерал-лейтенанта, заглянувшего в расположение одного из стрелковых полков. Но вслух он лишь поблагодарил бойца за готовность защищать Родину. Ближайшие дни покажут, чего стоит этот мальчишка, которому едва ли исполнилось 20 лет.

Фрагмент 21