Настоящий американец 3

Глава 14

Мое внимание сразу привлек припаркованный возле резиденции Уилсонов «форд». Никогда не любил незваных гостей. Особенно когда эти «гости» слишком резво выпрыгивают из автомобиля при моем приближении.

От такой встречи я чуть не дал по газам, спасло от участи прослыть трусом то, что в последнюю секунду разглядел, что один из них в руках сжимает не автомат, из которого меня вот-вот должны изрешетить, а фотоаппарат.

— Мистер Уилсон?! — услышал я через открытое окно своего «корвета». — Мы из газеты «Нью-Йорк таймс».

— Добрый день, господа, — я непринужденно вылез из автомобиля, не забыв изобразить на лице радушие. С прессой рекомендуется дружить даже сильным мира сего, а я всего лишь простой парень из Апстейта.

— Питер Паркер, — протянул мне руку худощавый мужчина лет сорока. Светлый костюм, шляпа, въедливый взгляд и белозубая улыбка — все это создавало образ респектабельного джентльмена.

— Очень приятно, — соврал я, понимая, что меня навестил тот самый корреспондент, который раскопал, что именно Тейлор Андерсон являлся покупателем сгинувших в океане итальянских автомобилей и даже выразил желание пообщаться с неудачливым бизнесменом. Правда, дальше вынюхивать он не стал. Скорее всего, просто потерял интерес к истории, страховая компания выплатила деньги без суда и скандала не случилось. Но даже сам факт мимолетной заинтересованности Паркера к, казалось бы, рядовому случаю, говорит о его профессиональной чуйке, и это делает его опасным. Совсем скоро имя Андерсона вновь рискует засветиться, правда, уже в Калифорнии, ведь именно на ее территории я решил провернуть пару афер. А услышав знакомое имя, Паркер, наверняка, сделает стойку и начнет разрабатывать мистера Андерсона уже всерьез. Все это стало причиной тому, что я не обрадовался, увидев Питера Паркера на пороге своего дома. Надо поскорее загрузить его информацией о несчастных канадских сиротах, пусть ими занимается, вместо того, чтобы лезть в мои дела.

— Мистер Уилсон, наконец-то наша встреча состоялась! — радостно известил он меня. — Много раз пытался с вами связаться, чтобы договориться об интервью. И письма писал, и обзванивал ваши офисы, но на письма вы не отвечаете, а по телефону мне постоянно отвечали, что вас нет то в штате, то в стране.

— Ну да, я редко бываю в Мидлтауне, — подтвердил я, не понимая, правду он говорит или привирает, журналисты известные выдумщики. Никаких писем от Паркера я не видел и о звонках мне никто не докладывал. Все же надо последовать совету миссис Пэйдж и завести личного помощника. Вот черт, еще и собеседование на носу, будто у меня других дел нет.

— Значит мне повезло, раз я вас сегодня здесь застал! Возможно, уже завтра вы будете совсем в другой части мира, — открыто рассмеялся он.

— Вполне возможно, — согласился с ним я.

— Тогда не будем терять время! Вы ведь не против дать интервью штатному корреспонденту «Нью-Йорк таймс»? — хитро ухмыльнулся он, прекрасно понимая, что только дебил откажется от такого пиара.

— Не откажусь, — оправдал я его ожидания.

— Джек, за мной, — бросил Паркер своему более молодому коллеге — фотографу, после того, как я пригласил его в дом.

Мы зашли в гостиную и журналисты с интересом начали осматриваться.

— Что-нибудь выпьете? — дежурно предложил я.

Оба выбрали кофе, и Марта ушла его варить.

— Чья это работа? — Паркер ожидаемо заинтересовался недавно приобретенной мною картиной.

— Итальянского художника Никодемо Спатари. Как вам?

— Она завораживает! — мы втроем стояли напротив картины и рассматривали изображенную на ней широкими мазками обнаженную девушку.

— Вам нравится современное искусство?

— А почему оно мне должно не нравится? — Паркер заметил мое удивление и озадачился этим.

— Никто в Мидлтауне не оценил эту работу, — пояснил я, наполнив голос печалью.

— Люди, в большинстве своем консервативны, особенно это касается американцев, — с усмешкой отметил он.

— Вы правы. И это нужно менять, — решительно заявил я.

Паркер вопросительно приподнял бровь. Фотограф хмыкнул.

— Я хочу открыть в Мидлтауне музей современного искусства. Разместить в нем работы современных художников и скульпторов и доказать американцам как они заблуждаются в оценке прекрасного. Правда, это только пока в планах, ведь у меня в наличии только два экспоната.

— А второй — это что? — заинтересовались предствители прессы.

— Набросок голубя мира Пабло Пикассо. Купил нынче на аукционе в Лозанне. Хотите посмотреть?

Не отказались, и я смотался к оставленной во дворе машине, а чтобы два раза не ходить, притащил в дом весь багаж.

— И сколько ты за него заплатил? — задал вопрос фотограф. Мы как раз договорились, что будем обращаться друг к другу по имени.

Паркер рассматривал набросок молча.

Ну да, не производит он впечатление, если не знать, что через пару десятка лет Пикассо станет одним из самых дорогих художников мира.

— Не так уж и дорого, — обтекаемо ответил я, чтобы не прослыть еще большим чудаком.

— Ваше кофе, господа, — Марта с подносом вошла в гостиную, и мы смогли сменить тему.

— Фрэнк, каково это быть первым американцем — победителем Ле-Мана?

— Это почетно.

— То есть ты испытываешь гордость? — Паркер принялся раскручивать меня на более объемный ответ. Ему же статью писать надо и должно быть из чего выбирать.

— Безусловно. Гордость за страну, за то, что я американец, — на лице пафос, а сам думаю, как бы кофе не подавиться.

Паркер записывал мои слова в блокнот, довольно скалясь, они ему определенно нравились.

— Ты и дальше будешь участвовать в гонках?

— Питер, я не профессиональный гонщик, я больше инженер. В Ле-Мане я оказался совершенно случайно и повторять сей подвиг пока не готов. Но зато я обещаю подготовить победоносную гоночную команду. Вы сможете ее увидеть уже этой осенью, она будет участвовать в большой гонке на Дайтона.

— Ты так уверен в победе?

— Без уверенности в победе, нет смысла в чем-либо участвовать, — пафос из меня сегодня так и хлестал.

— Отлично сказано! — воскликнул журналист и тут же все это записал. — Ты только что назвал себя инженером, — перешел он к следующему вопросу. — И я знаю, что у тебя есть несколько изобретений: трехточечный ремень, регулируемый подголовник, центральный замок, галогенные фары, антикрылья, — принялся он перечислять, сверяясь со своим списком, — аэромен, сувенир на магните, ключ-кольцо на металлические банки и даже новый сорт пива!

— Ну да, я же потомственный пивовар, — я виновато улыбнулся, словно оправдываясь за последнее изобретение.

— Вот и скажи мне, как потомственного пивовара занесло на инженерный факультет и в автомобилестроение?

Я сделал вид что задумался, поизучал взглядом потолок и, наконец, родил:

— Сколько себя помню, меня всегда тянуло ко всяким железкам, а от автомобилей так я вообще без ума. Мне нравится быть за рулем и копаться под капотом.

— То есть сидеть за рулем тебе все же нравится! — подловил меня Паркер. — А значит у нас есть шанс увидеть тебя внутри гоночного болида?

— Посмотрим, — рассмеялся я.

— Фрэнк, а как ты изобретаешь, как происходит этот творческий процесс?

— В голову приходит идея, ты ее хватаешь, развиваешь, дорабатываешь и воплощаешь в жизнь, — вот собственно и весь процесс, — пожал я плечами, отыгрывая гения.

— Звучит просто, — закивал Паркер — Каждый так сможет, — он рассмеялся, выражая так свое восхищение, а я вновь задумался об Андерсоне и изобретенном им мультимедийном центре. Как бы Паркер не связал этих двух изобретателей. Может зря я заставил «свою кузину» Кортни переоформить патент на фирму?

— Фрэнк, а ты больше кто — изобретатель или бизнесмен? То есть что тебе ближе — придумывать что-то новое или зарабатывать на этом?

— И тот, и другой в одинаковой пропорции. Я же американец, — широко улыбнулся я.

Паркер расхохотался, показал мне большой палец и вновь зачеркал карандашом в своем блокноте.

— Фрэнк, у тебя есть невеста?

Так и знал, что без личных вопросов не обойдемся. И что отвечать? Признаваться, что свободен страшно — вдруг на меня начнется охота в масштабах всей страны. Брр.

— Невесты пока нет, но мое сердце занято.

— И кто она? — ожидаемо продолжил допытываться журналист.

— Пусть ее имя останется в тайне, — я смутился и постарался покраснеть. Жаль, зеркало далеко, с моего места не видно — получилось или нет.

— Хорошо, так даже интереснее, — смилостивилась акула пера и тут же нанесла более неприятный удар. — Слышал, на твою бывшую невесту недавно напали. Украли корону, которую она получила, как победительница конкурса красоты «Мисс Орандж». Полиция все еще не нашла грабителя. Можешь прокомментировать этот случай?

— Когда это случилось я был в Канаде, — начал я с алиби. Да достали уже, один на меня зуб непонятно за что точит, второму сенсацию подавай. «Известный изобретатель и бизнесмен, надежда нации и просто гений напал на свою бывшую невесту! Что это? Ответ на несанкционированный митинг, устроенный еврейской общиной перед сити-холлом, когда там собрались представители автокомпаний или месть за расторгнутую помолвку?» От привидевшихся заголовков газетных статей меня передернуло.

— Как и любой нормальный человек, я возмущен этим мерзким нападением на беззащитную девушку, а также тем, что полиция все еще не задержала преступника. Чтобы обезопасить наших женщин, мы, жители Мидлтауна, организовали патрулирование города, лично я предоставил для этих целей сотрудников охраны со своих предприятий.

— Это очень благородно с твоей стороны, — Паркер в задумчивости, изучая меня взглядом, словно открыл для себя что-то новое, откинулся на спинку кресла.

— Дело не в благородстве, — отмел я похвалу. — Как житель Мидлтауна я просто не мог остаться в стороне! Меня, как и всех моих соседей, волнует, что происходит в нашем городе!

— Это мне напоминает старые времена, когда первые американцы-колонисты сплачивались перед внешней угрозой и совместно противостояли ей, — не менее торжественно продолжил Паркер. — И я горд, что новое поколение американцев ни в чем не уступает нашим предкам. А еще я рад, что газета направила именно меня брать интервью у такого яркого представителя этого молодого поколения.

Я закашлялся, кофе все же улетело не в то горло. Паркер подбадривающе постучал меня по спине.

— Засмущал парня, — хмыкнул фотограф.

— Люблю скромных героев, — отозвался журналист.

— Никакой я не герой. Скажете тоже, — недоумение даже не пришлось изображать.

— Да нет, именно герой. Больше скажу, ты герой, который не кричит о своих подвигах, а молча уходит после их совершения в тень. И именно это мне в тебе нравится.

— Какие подвиги? — вылупился я на него, так как точно знал, что никаких подвигов ни в той, ни в этой жизни не совершал. Или это он о победе в гонке? Типа, раз первый победитель, значит герой. Американцы вообще в этом вопросе странные, даже откровенных преступников в герои записывают. Так что я на их фоне еще не худший вариант.

— Победа в Ле-Мане — это тоже своего рода подвиг, — Паркер будто прочитал мои мысли, — но я сейчас о другом. — В прошлом году рейс Лос-Анджелес — Нью-Йорк совершил аварийную посадку в аэропорту Чикаго. Пассажиры в один голос утверждали, что если бы не советы одного молодого человека о том, как правильно сидеть при аварийной посадке, то без жертв не обошлось бы. Я выяснил, что этим молодым человеком был ты. В редакцию пришло письмо от одного из пассажиров того рейса, он увидел твою фотографию после победы в гонке и опознал вас. Я показал твою фотографию другим пассажирам, и они тоже тебя опознали.