Настоящий американец 3

Глава 20

Мы с пилотами вышли из занимаемого нашей гоночной командой бокса и дружно уставились в небо. Пока никаких признаков обещанного синоптиками тропического урагана, который, по их прогнозам, уже этим вечером должен обрушиться на восточное побережье, не наблюдалось. Солнце светило, ветер с океана не дул, тучи на Дайтону не надвигались.

— Думаете пронесет? — спросил сразу всех Майлз.

— В Пуэрто-Рико сейчас ветер под 75 миль в час и дождь стеной, — вместо обнадеживающего ответа повторил последние услышанные по радио новости Шелби.

Синоптики считают, что если этот ураган пойдет по обычному маршруту, на северо-восток в море вдоль побережья, то он может повернуть на запад и в итоге Дайтоне тоже достанется. И даже если поворота не произойдет, то ночью всё восточное побережье Флориды будет залито дождём. В общем, ни один вменяемый человек в такой ситуации не согласится участвовать в 24 часовой гонке.

Знаменитый австриец, чемпион мира Ники Лауда едва не сгорел заживо во время проливного дождя на этапе Формулы 1. Не хотелось бы, чтобы история Дайтоны началась с чего-то подобного. Это может поставить крест на гонке.

В будущем вопрос вообще бы не стоял. При таком прогнозе погоды гонки бы перенесли, зрителям вернули бы деньги за билеты и на этом вопрос закрыли. Но тут вам не там, на дворе середина пятидесятых, время непуганых идиотов. Левег на Ле-Мане не сгорел, Джеймс Дин из-за участия в съемках «Гран-При» тоже остался жив, до жуткой аварии Лауды еще два десятилетия. Понятное дело, каждый год случаются аварии, даже кто-то из гонщиков погибает, но пока отношение к этому, что у самих пилотов, что у владельцев команд наплевательское. Ну да, опасно, но это часть работы. Поэтому вполне возможно, что гонка состоится.

Когда мы вошли в конференц-зал, в котором должно было проходить собрание пилотов и руководителей команд, то все уже были в сборе.

Первым кого я здесь увидел был Генри Форд. Он беседовал с руководителем своей заводской гоночной команды. Их разговор сосредоточенно слушали пилоты, которые должны были стартовать на «фордах».

Откашлявшись, чтобы привлечь к себе внимание всех присутствующих, я, как организатор гонки, взял слово:

— Господа, мы все знаем для чего здесь собрались. Поэтому не буду ходить вокруг да около и перейду к делу. Ураган может прийти к нам в районе восьми вечера. Скорее всего, он не заденет Флориду и обойдет её стороной, уйдя дальше на север, но также возможен и неблагоприятный вариант. В любом случае ночью обещают сильные дожди и ветер под 70 миль в час.

Поэтому у меня к вам только один вопрос — да или нет? Мы переносим гонку или проводим. И так как рисковать жизнями придётся пилотам, а это именно что повышенный риск в нашей и так опасной работе, то решать должны в первую очередь именно они.

Форду, судя по его недовольному виду, мое заявление о приоритете права голоса простых пилотов над голосами владельцев и руководителей гоночных команд очень не понравилось. Но мне было глубоко на это плевать, мне нужно было набирать очки репутации, а заодно подстраховаться, так что я проигнорированный его полный раздражения и гнева взгляд.

— Итак, у нас шестьдесят четыре пилота и соответственно шестьдесят четыре голоса, — продолжил я. — Господа пилоты, не стесняйтесь, высказывайте свое мнение.

— Джентльмены, с вашего позволения я начну. — Со своего места поднялся Зора Аркус-Дунтов, первый пилот заводской команды General Motors. — Я за то чтобы ехать. Мы мужчины или как? Ну, будет дождь, пусть даже ливень, но это же не повод отменять гонку. Так что я за то, чтобы проводить гонку. Кто согласен со мной поднимите руку.

— Я говорю от от лица всех пилотов Форда, это наше общее решение, — взял слово Тим Флок. — Мы едем!

— Уже восемь голосов «за», — прокомментировал Форд, буравя меня взглядом.

— Еще бы они не были «за», — отреагировал на это Шелби, — Они все на новеньком Ford Thunderbird, а это такая тяжелая машина что ей ветер, даже и такой сильный помехой не будет. Там металла на две наших Джульетты.

— А ты что думаешь? — также тихо спросил его я. Да, я не вмешивался в принятие этого решения. Все же не мне рисковать жизнью.

— Мы с парнями всё решили еще рано утром, когда только стало известно об урагане.

Шелби встал и так же громко озвучил мнение нашей команды:

— Пилоты Wilson American Alfa-Romeo тоже сегодня выйдут на старт. Америка — наш дом и трусить дома мы не будем.

В итоге, если у кого-то и были сомнения и возражения, то вслух никто их не высказал. Все шестьдесят четыре пилота проголосовали за гонку.

— Хорошо джентльмены, гонка будет, — подытожил я. — Тогда нужно подписать бумаги о том, что вы понимаете все риски и в случае чего никто не будет иметь претензий к организаторам гонки. Мистер Мэтьюз, прошу вас, — передал я слово юристу.

Формальности были быстро соблюдены и все причастные вернулись к своим обязанностям, а владельцы гоночных команд прошли в ложу для почетных гостей. Туда же направился и я.

Поздоровавшись с высокопоставленными гостями: братьями Кеннеди, как всегда безупречной Жаклин и губернатором Флориды, я устроился рядом с условно своими. Здесь были совладелец трассы в Дайтоне — Алекс Ульманн, Bank of America традиционно представлял президент, Дункан Оппенгейм с сыном представляли одного из главных спонсоров гонки — American Tobacco. Также в ложе находились Рэй Крок, Дино де Лаурентис с главными актерами «Гран-При» и конечно Перри Мэтьюз с сестрой. А вот Ромео на гонку приехать не смог.

Старт гонки, как и в Ле-Мане был назначен на три часа пополудни. Финиш, если ничего экстраординарного не произойдет будет завтра в это же время.

За сутки болиды, те, которые финишируют, должны будут пройти где-то в районе четырёх тысяч километров. Примерно столько же сколько и в Ле-Мане. Может быть даже чуть больше, потому что у меня на трассе есть целых два «Мульсана», а не один как во Франции. Две длинные прямые, одна пять а вторая четыре километра нужны для того чтобы машины могли показать себя с лучшей стороны в самом любимом для американцах деле — в обгонах.

Например, если взять тот же NASCAR будущего, то ничего примитивнее него просто быть не может. Один большой поворот налево. Но сочетание сумасшедшей скорости, обгонов и аварий делает эту гоночную серию самой популярной на телевидении во всём мире.

Поэтому в Дайтоне обгоны мне тоже очень нужны.

Ровно в три часа дня губернатор объявил гонку открытой, и пилоты начали. Как и полугодом ранее тридцать человек сорвались со своих мест и побежали к машинам.

Не участвовали в этом забеге только наши пилоты — Жаки Икс и Пьер Левег. Оба согласились с моими доводами, что вероятность аварии при таком старте действительно слишком велика, а особой выгоды этот забег не принесёт. Так что наша гоночная команда выделилась из всех не только необычной раскраской болидов, ярко-красных с широкой черной полосой, но и поведением пилотов.

К счастью, больших неприятностей на страте нам удалось избежать, в результате суматохи столкнулись только две европейские машины, второй экипаж Феррари и Ягуар, но их повреждения оказались не критичными и, проковыляв один круг, а затем вернувшись в боксы, они вышли на трассу. Правда, о победе этим машинам можно было уже не мечтать.

Мои же гонщики заняли места ближе к концу пелотона.

Первые два часа гонки оказались самыми напряженными. И, честное слово, когда я сам был за рулем, то волновался куда меньше. Вернее, вообще не волновался. Было не до того. А сейчас, находясь в вип-ложе смолил одну сигарету за другой. Даже на Эмму не отвлекался, а она, между прочим, сегодня вырядилась в очень дерзкий для этого времени брючный костюм. Все мужики облизывались на ее аппетитный зад и умопомрачительно длинные ноги, отчего Перри наливался злостью. Она даже затмила голливудскую звезду Одри Хепберн. Хотя я считал, что вместе они смотрелись очень сексуально и дополняли друг друга. Брюнетка в паре с блондинкой — всегда выигрышный вариант. Нет, можно и рыжую добрать до трио, но это уже дело личных предпочтений.

— Я верю в нашу победу, — томно прошептала мне в ухо Эмма, и я на какое-то время забыл, что являюсь владельцем трассы и именно я должен быть готовым в любой момент вмешаться, если что-то пойдёт не так.

— Гонки — это оказывается так волнительно! — раздался восторженный шепот в другое ухо. — Спасибо, Фрэнк, что пригласил.

— Рад, что тебе нравится, — повернувшись к Одри, я встретился с ней взглядом. В ее глазах играли бесята.

Наши Джульетты показывали себя с самой лучшей стороны. Они идеально подходили для геометрии трассы, были достаточно быстрыми на прямых, сказывалось соотношение мощности и веса и при этом из-за своей хорошей управляемости и маневренности они прекрасно себя чувствовали в поворотах и этим выгодно отличались от машин Форда, которые через каких-то два часа оказались в хвосте пелотона.

Сказывалась специфика фордовских машин. Они были очень мощными и быстрыми, но с маневренностью на уровне гроба на колесах. В тех поворотах, которые мои пилоты проходили на скоростях 50–60 миль в час Фордам приходилось оттормаживаться до вдвое меньшей скорости.

Мистеру Форду это, видимо, не особо понравилось раз он уже спустя три часа сел в лимузин и покинул гоночный трек. Видимо, надоело смотреть на мою радостную рожу и двух облупивших меня красавиц.

И правильно сделал. Уже к вечеру стало понятно, что мы снова остались единственными американцами, которые могут конкурировать с европейскими командами. Кроме нас в первой дюжине местных машин не было, зато сразу десять европейцев шли достаточно близко друг к другу.

Лидировал Фил Хилл, на Феррари, следом шёл бывший напарник Левега из Мерседеса Хуан Фанхио, потом сразу два порше а за ними, в тридцати секундах, дуплетом две наши Джульетты.

В общем, пока всё было неплохо.

Но ровно до того момента пока не пошёл дождь. Метеорологи нас порадовали, ураган ушел на север так и не заглянув в Дайтону, но вот дождь и ветер он таки принес. Хорошо хоть уже стемнело и буйство стихии не помешало зрителям, большинство из которых уже разъехались по домам до завтра. Но то, что хорошо для зрителей очень плохо для гонщиков.

Да, осветительных мачт в Дайтоне было чуть ли не втрое больше чем в Ле-Мане, а участки трассы, похожие на проселки и вовсе отсутствовали, но дождь был слишком сильный.

— Фрэнк! — я стоял возле края трассы в дождевике и с секундомером, когда ко мне подошёл Шелби. Сейчас за рулем его болида был Левег. — Надо загнать обе машины в боксы, что-то случилось: и Пьер и Кен очень сильно замедлились.

Писать команды на табличках нам не пришлось. Оба болида, которые шли на пятом и четвертом месте остановились практически одновременно и без подсказок.

— Что случилось? — одновременно задали вопросы техники, которые обслуживали обе машины.

Впрочем, ответы и не требовались. Лобовые стекла обоих болидов были разбиты.

— Я хотел обогнать Пьера, — первым начал говорить Кен Майлз, — как у идущего впереди Ягуара что-то случилось, задний мост превратился в шрапнель и полетел нам в лобовые стекла. В итоге вот, — он кивнул на разбитое лобовое стекло. — Хорошо хоть, что у меня, что у Левега удары пришлись не в водительскую сторону. Иначе мы бы уже закончили эту гонку.