Луна над рекой Сицзян

— Матушка, вы, наверное, перепутали, то была не моя тётя…

— A-а, тогда сестрица из Иньцзядуна?

— Да, из Иньцзядуна.

— Шу Сюй, что ли?

— Да, Шу Сюй.

— Её тоже знаю. Кто же её не знает? То-то я смотрю, вы чем-то похожи. Она небось в год Гэн-шэнь[39] родилась, младше меня всего на месяц. Её муж разве не тот бандит Ли? На всю голову стукнутый, и играл, и по женщинам таскался, ездил верхом и любил курить ту штуку… — Она оттопырила большой палец и мизинец, вероятно изображая курение опиума. — В начале года приезжал его браг, говорят, что из Цзючжоу, искал их старый дом. Я его на улице видела.

Я вгляделся в алые трещины, в которых как будто вовсе не было глазных яблок, зато были заметны дакриоцистит, конъюнктивит и какая-то дымная муть, выжженная солнцем… Может, это прожитые годы сожгли её глаза?

— И с детьми у неё не сложилось. Когда рожала твоего двоюродного брата, ребёнок не шёл. В ту пору тут не было ни лекаря, ни больницы, поэтому обратились к маньчжуру, он распорол ей живот кухонным ножом, как свиней режут. Жаль, ребёнка так и не удалось спасти. Ох, и рыдала же она, кричала так, что небо и земля почернели, вот так и оглохла…

— Вот как?

— Она всё ещё в Чанше?

— Да, всё ещё там.

— Счастливая! Жаль только, что никого у неё нет, так говорят.

— Она вышла на пенсию и хотела приехать сюда пожить.

— Родного дома уже нет, зачем ей возвращаться? Да и детей у неё нет, не вернуться ей уже, не вернуться. — Тихонько вздохнув, она вытерла глаза.

Только потом я понял, что местные очень серьёзно относятся к деторождению, не оставившая потомства женщина даже после смерти не может быть похоронена в родной земле, чтобы не опозориться перед предками и не нарушить фэншуй. Поэтому ещё перед зачатием ребёнка они, раздевшись догола, валялись на земле, так как, по преданию, южный ветер помогал им забеременеть. А ещё часто ели пчелиные соты и мух, используя самых плодовитых насекомых в качестве волшебного снадобья для повышения фертильности. Если эти способы не помогали, опозоренная женщина либо кончала жизнь самоубийством, либо уезжала подальше от родных мест. Вероятно, в своё время тётушка устроилась работать в город няней из-за бесконечных пересудов о причинах её бездетности.

Паром уже вплывал под сень деревьев. Судно накренилось, звякнул якорь, послышались шаги пассажиров, сходивших с палубы на берег. Несколько женщин с бамбуковыми корзинами за спиной неожиданно залились смехом, не знаю, что их так позабавило. Я представил, как она начала свой далёкий путь на том же пароме, видела водную рябь, водоросли, отражения, а ещё блестящую гальку — разноцветные яйца, которые тысячелетиями рождает речной поток.