Неизданные архивы статского советника

* * *

Неделю спустя Тюхтяев почитывал удивительное письмо. Эти дни он провел между двумя городами, занимаясь переездом и сдачей полномочий, так что немного упустил из виду проблему, которую сам и создал.

«Мой дорогой Михаилъ Борисовичъ! Очень прошу урезонить Вашего пріятеля, пока я не воспользовалась Вами же подареннымъ прессъ-папье. Судя по всему, скоро онъ отречется отъ современной науки и начнетъ примѣнять «Молотъ вѣдьмъ». Причемъ начнетъ съ меня, а я еще такъ молода и совсѣмъ не повидала міръ. Ваша добрая подруга Ксенія Татищева».

Интересно, что у них там получилось? Словно дети малые. Он заглянул к графине в гости словно между прочим, подгадав визит к приезду доктора.

— Ксения Александровна, я прошу прощения за бестактность, но не позволите ли Вы мне доработать отчет.

Та скептически посмотрела на тонкую папку в его руках, пожала плечами и вернулась к препирательствам с Сутягиным. Судя по накалу страстей, склоке уже не один день и не два, а закончиться она должна или членовредительством или страстным поцелуем. Ну он бы так и закрыл ей рот, особенно после некоторых выпадов.

— Вы, Павел Георгиевич, хоть раз бы попробовали верить, а не спорить. Если я говорю, что ацетилирование сделает салицин более стойким и эффективным, то сначала попробуйте, а потом критикуйте. Что Вы на это сказали? Что женскому уму это недоступно. Так сделали или нет?

— Сделал. — буркнул медик и уголки глаз скорбно опустились вниз, сделав сходство с господином Чеховым еще заметнее.

— И как, передохли крысы? — ехидно уточнила графиня.

— Нет, результаты совпали с Вашими выкладками. — а все же честен.

— Только мы четыре дня потеряли на спорах. — сварливо закончила она. — Давайте сегодня попробуем гепарин.

— И что же это, позвольте поинтересоваться? — с прежним ехидством спросил медик.

— Средство, предупреждающее свертывание крови.

— Таких не бывает. Все, что делали в этом направлении, вызывало только смерть пациентов. — безапелляционно заявил медик.

Графиня молча открыла короб, в котором кучей был навален коровий ливер.

— Глюкоза и сульфат — на стойке справа.

— И что это за ведьминские штучки? — брезгливо осматривал столешницу Сутягин. — Не думаете же Вы…

— Глядя на Вас, я вообще скоро думать перестану думать и начну делать все сама. Только на что тогда Вы вообще мне сдались? — огрызнулась женщина и, натянув перчатки начала разделывать кровавую массу скальпелем.

Сутягин беспомощно оглянулся, но Тюхтяев каждой клеткой тела демонстрировал, что эта история не имеет к нему отношения.

— Черт знает что. Прав был Его Величество Александр Александрович, что женщинам вход в университеты закрыл. — бурчал Сутягин, не замечая изменения в лице статского советника.

Еще час такого же теплого и непринужденного общения и Тюхтяев засобирался.

— Павел Георгиевич, проводишь? — не терпящим возражений тоном позвал Сутягина и удостоился благодарного взгляда от графини. Жаль ее по-своему, но в мужских играх это неизбежная плата.

Экипаж доставил мужчин в неприметный домик в тихом переулке у Лиговского проспекта, под которым находилось очень познавательное и жизнеутверждающее местечко. Когда Тюхтяев сюда по молодости лет привели в первый раз — с той же воспитательной целью, кошмары снились года полтора.

— Посмотри на это помещение как врач, Павел Георгиевич, и скажи, сколько человек тут сможет прожить без ущерба для организма? — Тюхтяев завел его в камеру без окон, зато с водой по колено. Она ровно на сантиметр покрывала лежанку — самое высокое место здесь. Обычно заключенные пытались стоять на цыпочках, но к исходу первых суток смирялись, и оседали на сырое, холодное ложе. Пытка, точно, но сюда надолго и не помещали. Да и вообще, в этот дом простые преступники не попадали, надобно было хорошенько охранное отделение распрогневать. Ну, или своих тут за предательство наказывали, а порой просто тренировали выносливость.

— Несколько часов, я полагаю. — тот еще не догадывался.

Дальше были узкие каменные короба со склизкими стенами, чудесная сухая комната, в которой постоянно капала вода — находка одного из командированных в Китай.

— Какую для себя выберешь? Я на денек тебя задержу, покуда не научишься с дамой достойно общаться.

— Да Вы что? — изумился Сутягин.

— Ну раз не хочешь выбирать, Империя тебе предоставит полный экскурс — по паре часов в каждой.

В темноте и тишине эти пара часов длятся долго, сам проверял, и наутро смотритель сдал статскому советнику совершенно сломленного, трясущегося человека взамен самодовольного франта.

— Если Ксения Александровна вновь ощутит Ваше хамство — повторим. — ласково улыбнулся ему напоследок.

При следующей встрече графиня загадочно улыбалась и благодарила невпопад. Сожалела, что компанию не составила. Сама не понимает, о чем говорит, но веселится!