Кровь на камнях

– Ничего, ничего, привыкайте, ему ещё долго предстоит блистать и к большой славе наши войска вести, – улыбнулся Алексей. – Такие люди, как Суворов, они ведь никогда, Мить, скучными не бывают!

– Вот откуда ты это знаешь, Алексей? – удивлённо покачал головой Митя. – Порою так уверенно что-либо эдакое говоришь, как будто бы тебе наперёд это уже всё и давно известно! А потом глядь, а ведь и правда, всё в точности по-твоему сбывается!

– Да брось ты, Дмитрий Александрович, ну чего я тебе такого сказал? – чуть не поперхнулся Егоров. – Просто необычный он такой, действует вон всегда решительно и уверенно, а не по шаблону, как многие. Всю армейскую службу из нижних чинов и вот до самих генералов прошёл, грамотный опять же, и разум у него весьма быстрый. Вот я и думаю, что такие люди, они ведь в забвении никогда долго не могут быть. Ты вот лучше мне расскажи, показывал кому-нибудь свой трофей, может быть, тебе ещё чего интересного надобно приглядеть? – Лёшка постарался побыстрее отвести от весьма скользкой темы собеседника.

– Да-а, твой подарок, конечно, шикарный, Лёш! Мне тут многие уже на него позавидовали! И даже перекупить пытались! – адъютант мгновенно переключился, и далее беседа пошла уже по безопасному руслу.

– Ну, показывайте, чем вы тут всё это время занимались, пока остальные на учебных полигонах обильный свой пот проливали? – Алексей стоял в дверях большой мастерской Шмидтов и с интересом оглядывал её. От верстака с тисками только что-то живо обсуждавшие трое егерей в надетых кожаных фартуках и в налокотниках разом подняли головы.

– Здравия желаем, вашблагородие! – разглядев командира, вытянулись по швам ротные умельцы.

– Прошу проходить, господин капитан-поручик, – Курт неодобрительно посмотрел на Кудряша и покачал головой.

– Что, опять Ванька калитку за собой не закрыл? Эх, ты и растяпа, Ковалёв, утащат у вас так все железки! – Лёшка подошёл к длинному слесарному столу с разложенными на нём инструментами, какими-то трубками, деталями и многочисленными приспособами.

– Да я вот только за водой давеча к колодцу уличному выходил! И ещё ведь было хотел туды же идтить, а здеся вот придержать ствол Ваське надобно стало, – растерянно хлопая глазами, оправдывался здоровяк и потом, глубоко вздохнув, виновато опустил голову.

– Ладно, будем считать, что вы меня здесь так рады видеть, что вон, даже загодя и двери перед моим приходом распахнули, – усмехнулся Лёшка, присматриваясь к недлинному ружейному стволу, зажатому в слесарных тисках. – Так-так-так, и что это у вас такое? – Он с интересом заглянул в его дуло и даже чуть просунул, провернув в нём, мизинец. – Наре-езы?! Однако! – И, проведя рукой по стволу, дошёл до заводского клейма, выбитого у замка. – Вы что это, братцы, австрийский штуцер где-то раздобыли? А ну-ка, давайте рассказывайте, чего это вы, словно девицы на посиделках, теперь-то тут мнётесь?!

Курт вздохнул, ещё раз укоризненно посмотрел на Кудряша и, пожав плечами, пододвинул к зажатому в тисках стволу несколько железок, в которых Лёшка без труда угадал составные части ударно-кремневого замка.

– У деда Отто быть несколько сломанный штуцер. Вы, господин капитан-поручик, это тоже должен знать.

Алексей утвердительно кивнул головой. Ещё бы ему того не знать! Ведь именно благодаря усилиям покойного мастера его егерская команда в своё время и пополнилась отличным нарезным оружием, а у них с Куртом именно тогда-то и началось знакомство. И с Анхен… И у Лёшки кольнуло от горьких воспоминаний в груди.

– Дед сделать всё что суметь и собрать из всех, какой был негодный, хороший оружий. И этот оружий теперь отлично стрелять в роте, – продолжал свой рассказ Шмидт. – Но остаться несколько совсем негодный штуцер, один железный слом, э-э… сломан… совсем всё плохой, – и оружейник, кивнув на заваленный ружейными запчастями верстак, горько вздохнул. – Мы очень стараться и делать всё что суметь, но это есть очень и очень трудный задача. – Он погладил с любовью дуло штуцера. – Один ствол есть очень корош, чуть-чуть подделать его, и он стать совсем как новый. Но вот его замок собирать есть очень трудный задача, там есть много мелкий деталь, и мы даже немного их делать сами.

– Ну, ты даёшь, Курт! – восхитился Егоров. – Даже дед не стал браться за такую трудную работу, а ты вот на тебе – всё же решился! Да не качай ты головой, если уже взялся за это дело, то постепенно всё сделаешь! Уж я-то тебя, твердолобого, хорошо знаю! Может, что-нибудь от меня здесь надо, ты только скажи?

– Найн, – покачал тот головой. – Только время. Всё есть, и мы много уже делать сами. Совсем скоро всё начинать собирать. Нет только ещё одна пружина на сам замок, но очень скоро нам её принести, и тогда мы делать весь механизм дальше. А потом будем собирать весь штуцер и испытать на полигон. Деревянный деталь у нас совсем готов, – и он достал из большого сундука красивое ореховое ложе с удобным гладким цевьём и массивным прикладом.

– Может, вам, братцы, деньги нужны?! Да само собой, нужны, ведь все эти запчасти таких деньжищ стоят! – воскликнул Егоров и полез за кошелём.

– Найн, найн, найн! – энергично замахал рукой Курт. – Мы хотеть всё делать сами, только оружейник егерский рота! – заволновался немец, путая от волнения слова. – Это наш личный презент, для особый солдат. Мы делать штуцер ему лично, чтобы он захотеть жить, – сумбурно объяснял Шмидт.

– Что вы хотели сделать и кому? – не понял Лёшка, в недоумении оглядывая всю троицу.

– Афанасию, ваше благородие, – подключился к разговору Василий. – Ну чего он там лежит в этой своей тиши как неприкаянный? А так поставим мы ему в избу штуцер да перед этой евойной лежанкой, вот, глядишь, у парня-то и какой антирес тогда к жизни появится. Егерь всё ж таки ведь он, а кажный егерь, он чего? Он прежде всего хорошее оружие любит. А какое же ещё может быть из оружиев лучшивее, чем вот это вот винтовальное ружжо? – словно маленькому, растолковывал офицеру такую простую истину солдат.

Алексей оглядел внимательно всех троих и улыбнулся:

– Добро, братцы, хорошее дело вы задумали, Бог вам в помощь! Только поторопитесь, пожалуйста, если, конечно, можете, ваш штуцер как раз бы сейчас в самую пору пришёлся!