Маг 12

— Ага, испытательный полет в математической модели не получился, придется вносить изменения в конструкцию самолета-аэроплана. У нас тяжелый нос и потому тестируемый образец завалился в штопор, — громко рассказываю я ребенку.

— Нужно переделать наклон крыльев? — догадывается цесаревич.

— Вообще — нужно переделать, только, это уже лучше на новом макете. Сейчас времени нет, потому что война стоит на пороге, поэтому просто увеличим подъемную силу на нос самолета, — я загибаю уголок в носу игрушки.

— Теперь встречный поток воздуха будет немного приподнимать носик аэроплана, — и я запускаю его еще раз.

В этот раз долгий полет ничем не прерывается, пока бумажная игрушка не вылетает в открытую дверь.

Цесаревич, конечно, бежит первым за ним и радуется тому, что самолетик пролетел еще десять метров по коридору:

— Ого, не меньше шести саженей! — радостно кричит он, — Это так здорово, что можно настроить аэроплан!

Я выхожу за ним следом.

Ребенок подхватывает и слишком сильно запускает рассчитанную на более плавный полет игрушку, от чего тот взмывает вверх, пытается сделать мертвую петлю и падает на пол.

— Слишком сильно, ваше Императорское Высочество! — замечаю я, — Это же медлительный бомбардировщик, который должен нести большой запас бомб. Он летит медленно и устойчиво.

Показываю, как нужно запускать и направлять самолетик, поэтому второй раз наследник уже справляется с заданием и игрушка летит до угла коридора, где врезается в грудь появившегося из-за него внезапно Николая Второго.

Восторгу наследника нет предела, он быстро убегает навстречу отцу, но, огибает его, раскинувшего руки и выхватывает из-под ног следующего позади офицера охраны.

— Не наступите на мой аэроплан! Это бомбардировщик! — кричит он только что узнанное слово.

Пока он сбивчиво рассказывает императору о новой игрушке, у которой внесено усовершенствование для долгого полета, я возвращаюсь в комнату и готовлюсь к сеансу лечения. Достаю из саквояжа оба лечебных камня, раскладываю их на столике и жду цесаревича.

Императрица, пусть и довольно недоверчиво в голосе, но, с огромной надеждой во взгляде осведомляется, не требуется ли мне еще чего-то для сеанса.

— Больше ничего, Александра Федоровна! Только моя сила, лечебный артефакт и довольный жизнью цесаревич.

Николая Второй с сыном заходят в комнату, они уже успели пару раз запустить самолетик в коридоре, порадовав наследника.

— Интересное решение, — замечает император, показывая мне загнутый внутрь нос игрушки.

— Ничего особенного, ваше Императорское Величество. Обычная аэродинамика по науке, я сам в детстве немало таких игрушек смастерил.

После этого я занимаюсь ребенком, который терпеливо лежит на кровати и ждет, когда я закончу свои пассы над ним.

Я выгляжу очень уверенным в себе лекарем и это правильно. Вот только, даже сам не знаю, признает ли камень гемофилию болезнью. Иммунный состав крови наследника престола вполне может признать нормальным и ничего в нем не менять.

В общем, или вылечит с одного раза, или не вылечит вообще. Это тоже неплохо, тогда нужда во мне окажется постоянная, а прислушиваться к моим словам царственные особы станут внимательнее.

Поэтому я сливаю за десять минут своего выступления на публику примерно пять процентов маны на ребенка и, сразу же устало присев, говорю, что сеанс окончен.

Наверно, со стороны все мои манипуляции выглядят откровенным шарлатанством, однако, это не так важно, как то, что я в любом случае серьезно оздоровил организм цесаревича.

Даже если не поборол болезнь, переносить ее проявления цесаревичу станет гораздо легче.

Потом я сворачиваю еще один самолетик непоседливому наследнику престола, который упрашивает меня об этом.

Несмотря на то, что оба родителя просят сына дать мне отдохнуть после лечения.

— Конечно смастерю, цесаревич, я ведь вам обещал. Будет быстро и недалеко летать. Зато, может сбивать бомбардировщики в воздухе.

Задаю цесаревичу еще один вектор для игр, как можно сбивать самолетики тараном.

Это уже истребитель с короткими, агрессивно сложенными крыльями, проверяю его на быстрый и прямой полет, после чего потом покидаю царскую семью.

Пусть попробуют что-то понять, как изменилось здоровье и самочувствие наследника после моей процедуры.

Вполне возможно, что теперь он уже полностью здоров.

Потом я провожу время в своей комнате, перелистываю бумаги с информацией. Освежаю в памяти все основные события, которые случатся впереди и на которые стоит обратить особое внимание императора всероссийского.

Потом меня ждет заслуженный отличный обед, на который меня так же провожает уже немного знакомый камер-юнкер. Жаль, что Пистолькорс пока отдыхает после службы, поэтому придется мне обратиться именно к нему на обратном пути:

— Господин камер-юнкер, есть у меня к вам немного щекотливая просьба. Пока я себе репутацию не завоевал при дворце и не могу рассчитывать на внимание и постоянные отношения с какой-то приличной женщиной. Хотел бы, чтобы убиралась у меня во флигеле молодая, приятная девка из простых, с которой я смогу договориться насчет кое-какой услуги. Вы меня понимаете?

— Я поговорю с одним из управляющих двором, такие вещи уже в их ведении, — довольно сдержанно ответил офицер, но, некая недоброжелательность в его поведении проскользнула.

Это дело понятное, но и я больше терпеть не хочу без женского внимания еще какое-то время. После долгого воздержания жаркая, пусть и очень неопытная купчиха здорово растревожила меня в этом смысле.

Когда слухи о моих невероятных способностях просочатся понемногу из дворца, тогда у меня самого отбою не будет от красивейших и знатных женщин империи. А пока я при царской семье определенно секретным объектом плотно нахожусь, лечу их детей или вразумляю своими знаниями — можно и с простой девицей поспать для маскировки.

В общем, к вечеру у меня появилась новая уборщица, чернявая и смышленая девка из дворцовой прислуги, с которой я договорился за двадцать рублей на ночь, чтобы она проводила у меня ночи через одну примерно.

Ну, в принципе жизнь уже немного налажена, теперь еще с дворцовой баней разобраться и можно жить-поживать, да авторитет наживать.