За последним порогом. Ветры Запада. Книга 2

Глава 18

У причальной вышки нас уже ждал лимузин. Молчаливый водитель поклонился и открыл перед нами дверь, даже не спрашивая нашего имени. Надеюсь, он не ошибся, и мы именно те, кто ему нужен — было бы неловко приехать не туда.

Мы тоже ничего говорить не стали, и только когда машина тронулась, Ленке вдруг пришёл в голову вопрос, который, по идее, стоило бы задать гораздо раньше:

— Кени, а разве это правильно, что ты из-за Лады встречаешься с Оттоном? Мне кажется, что она всё-таки не настолько значительная персона, чтобы вопрос с её выкупом решал целый владетельный герцог.

— Неправильно, — коротко ответил я. — Да, ты верно заметила. Не настолько значительная.

— Тогда почему?

— Да всё просто же, Лен. Ответ прямо на поверхности лежит — он зачем-то хочет со мной встретиться. Но одно дело, когда он приглашает меня к себе, и совсем другое, когда я сам еду к нему вызволять своего человека.

— То есть он хочет как бы поставить тебя в положение просителя — так, что ли?

— Скорее всего, не в этом дело, — ответил я, немного подумав. — Ему нет смысла пускаться на такие хитрости, ему это ничего не даст. Мы слишком неравны по положению — зачем меня принижать, если я и так намного ниже? Мне кажется, он просто хочет обставить дело таким образом, чтобы встреча со стороны не выглядела подозрительной. Если я приеду к нему по его просьбе, у многих людей возникнет вопрос: зачем ему это нужно и что такое интересное он хочет со мной обсудить? А так я сам к нему еду, причина для визита очевидная и всем понятная, никаких лишних вопросов возникнуть не должно.

— А зачем ты ему? — удивилась Ленка.

— Да если бы я знал, Лен, — с досадой ответил я. — Его человек даже не намекнул.

— Может, он тебе сдаться хочет? — предположила она. — Было бы неплохо.

— Да конечно, — развеселился я. — Вот только что мне с ним делать, со сдавшимся герцогом? Нет уж, не надо мне такого счастья.

— Ну, я не имею в виду, что прямо вот сдаться, — настаивала она. — А, к примеру, хочет просто помириться и закончить войну.

— А мы разве воюем? — с удивлением посмотрел на неё я. — Мы, вообще-то, даже не ссорились. Лазович, правда, каких-то пленных захватывал, но это он поспешил. Мне за его самодеятельность, скорее всего, извиняться придётся, мы здесь с любой стороны неправы.

— Но баварцы ведь Триру угрожают! — непонимающе посмотрела на меня Ленка.

— Как они угрожают? Объявили всем, что мы, мол, угрожаем? Формально они нам вообще ничего не сделали. Нас наняли защищать Трир, но люди Оттона к нему и близко не подходили. У них войска, по-моему, даже границу Рейнланда не перешли, но в любом случае это нас никак не касается. Даже если на границе что-то и было, то с этим должен разбираться архиепископ Бопре, это его земля, а не наша.

— То есть получается, что наши люди неспровоцированно напали на людей герцога Баварского? — изумилась Ленка.

— Забавно выходит, да? — усмехнулся я. — Насчёт угрозы нам сказал архиепископ Трира, но вот угрожает ли Оттон на самом деле — лично для меня вопрос открытый. Угрожает, угрожает напасть, да всё никак не нападёт почему-то.

— То есть он не собирается на Трир нападать? — в замешательстве переспросила она.

— Может, и собирается, но мы этого не знаем. Так говорит Бопре, однако откуда он это взял — непонятно. На данный момент факты таковы, что это мы на его людей напали.

Ленка впала в задумчивость, и разговор сам собой увял. Мы ехали в молчании до самого замка, где нас встречали.

— Барон, баронесса, — немного наклонил голову встречающий нас офицер, — рад приветствовать вас. Я Эрвин Байер, кастелян этого замка.

У Оттона и кастелян из военных — он что, окончательно перевёл всё на военные рельсы? В принципе, это ни о чём не говорит, но всё же видеть офицера в роли кастеляна довольно необычно.

— Мы рады знакомству, господин Эрвин, — вежливо отозвался я.

— Если вы не хотите отдохнуть с дороги, барон, то его высочество может принять вас немедленно.

— Мы обойдёмся без отдыха, — объявил я. — Но я бы попросил вас распорядиться провести баронессу к госпоже Ладе Дороховой. Возможно, ей требуется женское участие… ну, вы понимаете.

— Могу вас заверить, что фройляйн Лада содержится в нашем замке как гостья и не подвергается никаким утеснениям, — нахмурился кастелян.

— У меня и в помине не было подобных мыслей, — заверил я его. — Но вряд ли она чувствует себя хорошо вдали от друзей и товарищей.

Кастелян еле заметно скривился, а в эмоциях у него промелькнуло что-то непонятное. Странная реакция.

— Я распоряжусь, — согласился он.

Герцог Баварский Оттон XII вовсе не производил впечатления какого-то злодея, который ради своей прихоти жаждет предать огню процветающий город. Скорее он производил впечатление порядком уставшего администратора, которому приходится слишком много на себе тащить. Я и сам частенько именно так себя ощущаю, так что сразу почувствовал к нему симпатию.

— Ваше высочество, — поклонился я.

— Здравствуйте, барон, — он не погнушался подать руку, и рукопожатие у него было крепким. — Немало про вас слышал.

И этот тоже про меня немало слышал. Может, мне пора в визионе сниматься, раз уж меня и так все знают?

— Надеюсь, хорошего больше, чем плохого, ваше высочество.

Он ничего на это не ответил, просто улыбнулся и показал рукой в сторону кресел у огромного камина.

— Присядем, барон. Что вам налить? Мне недавно прислали неплохой бренди.

— Я бы предпочёл что-нибудь вроде минеральной воды, если можно.

— Ах да, — понимающе кивнул он, — я и забыл, что вы и сами магус. Мне говорили, что магусам запрещён алкоголь, как муслимам.

— Ну что вы, ваше высочество, какие запреты? — возразил я. — Просто это может плохо кончиться. Даже небольшая доза увеличивает вероятность ошибки, а ошибки у нас бывают довольно опасными и для себя, и для окружающих. Силу мы используем практически постоянно на инстинктивном уровне, так что пьяный может совершенно неожиданно для себя снести себе голову или ещё что-нибудь в том же роде.

— Всё в самом деле так серьёзно? — удивился герцог.

— Как вам сказать… Это примерно как вождение самобега пьяным — оно сходит с рук раз, другой, третий, но рано или поздно неизбежно заканчивается плохо.

— То есть магусы вообще не пьют?

— Большинство не пьёт совсем, хотя некоторые, пусть редко и понемногу, но всё-таки употребляют. Что касается меня, то я сторонник полного воздержания — я считаю, что когда даёшь себе даже небольшое послабление, бывает слишком трудно удержаться от того, чтобы со временем его не расширить.

— Интересно, благодарю вас, барон, — кивнул он. — Мы в империи мало знаем о магусах — они, как вы наверняка знаете, все без исключения служат церкви. Мой друг Клаус, с которым вы, полагаю, скоро познакомитесь, не любит говорить о своих делах. Я считал, что он не пьёт, потому что церковь ему запрещает. Впрочем, он же паладин, а не магус — не знаю, есть ли разница.

— Вполне возможно, что церковь у вас и запрещает, — пожал я плечами. — Но для большинства Владеющих воздержание — это сознательный выбор. Насчёт разницы не уверен, хотя мне всё же кажется, что никакой разницы нет.

Герцог подал мне высокий стакан с водой, и уселся в кресло напротив с бокалом бренди в руке.

— Но раз уж у нас зашёл разговор о магусах, давайте поговорим о некоем конкретном магусе, барон, — он со значением улыбнулся. — Точнее говоря, о магессе.

— Я признаю, что мои люди совершили ошибку, захватив ваших солдат, — вздохнув, сказал я. — Я приношу извинения и обещаю, что виновным будет поставлено на вид. Что же касается Лады Дороховой, то я готов внести разумную виру за её освобождение.

— Как мне сказали, она сильная магесса с хорошей перспективой дальнейшего развития, не так ли, барон?

— Это действительно так, ваше высочество, — признал я.

— И сколько же вы готовы за неё заплатить?

— Насколько я знаю, типичная сумма в таких случаях находится в районе десяти тысяч пфеннигов.

— Меня не интересует какая-то «типичная сумма», — с улыбкой сказал он, внимательно на меня глядя. — Я спросил, сколько вы готовы за неё заплатить.

И что мне ответить? Торговаться нельзя, слишком маленькую сумму называть тоже нельзя — но вот какая сумма будет для него достаточной? Я немного поколебался, а потом решил сказать как есть:

— Если вы будете настаивать на максимальной сумме, я готов заплатить и сто тысяч, но положа руку на сердце, считаю, что это многовато.

— А вы её цените, — с удовлетворением заметил герцог.

— Я всех наших людей ценю, — хмуро сказал я. — Им всегда говорят, что семейство их не бросит в беде, и они верят, что в случае чего для них сделают всё, что возможно.

— Похвально, похвально, — покивал он. — Ну что же, она свободна.

— Я распоряжусь о переводе денег сразу же, как только вернусь домой, ваше высочество.

— Это ни к чему, барон, — засмеялся герцог. — Мне просто было интересно узнать, насколько вы её цените.

То есть герцогу выкуп не нужен. В общем-то, это не так уж удивительно — Лада всё-таки не королева, и даже сто тысяч пфеннигов — невероятно щедрый за неё выкуп, — для правителя большой и богатой страны деньги ничтожные. Стало быть, он и в самом деле хотел просто со мной встретиться.

— Благодарю вас, ваше высочество, — я встал, поклонился и снова сел. — Я признаю за семейством Арди долг.

— Бросьте, барон, какие долги, — он небрежно махнул рукой. — Ваша магесса неплохо оживила наши скучные будни. Не всякий сержант может похвастаться таким количеством избитых солдат, да ещё и за такое короткое время.

Я поперхнулся минералкой — Лада, конечно же, и здесь не могла не блеснуть.

— Бог с ней, вашей магессой, — продолжил герцог. — У нас и без неё есть что обсудить. Например, сестёр Ренских — вам известно, где они сейчас находятся?

Кто бы сомневался, что эта тема обязательно всплывёт.

— Простите, ваше высочество, но я не могу это обсуждать, — извинился я. — Для них такое обсуждение может иметь последствия, так что мне лучше молчать.

— Да, мне говорили, что там всё очень сложно, — задумчиво сказал Оттон, поигрывая бокалом. — Какие-то неизвестные нам, простым смертным, договорённости.

— Мне эти договорённости тоже неизвестны, ваше высочество.

Он просто кивнул в ответ.

— А кстати, вы ведь тоже Арди, барон, — вдруг вспомнил он. — И кем они вам приходятся?

— Ольга Ренская — моя родная бабка. Её мать Орианна Арди — моя прабабка, — приходится Бернару Арди тётей. А моя мать взяла фамилию своей бабки, когда вышла из рода Ренских.

— Вот как? — удивился он. — Мне этого почему-то не докладывали.

— Полагаю, у ваших людей не так много возможностей для получения информации из княжества, — пожал плечами я.

— Полагаю, это довольно слабое оправдание, — хмурясь, сказал он. Кажется, кого-то вскоре ждёт неприятный разговор. — Ваше столь близкое родство — это очень важный момент, который многое делает понятным. Впрочем, вряд ли вам интересно обсуждать промахи моих подчинённых. Вернёмся к Ренским. Скажите, барон — насколько вы можете на них влиять?

— Ни насколько, — с удивлением посмотрел на него я. — Все решения они принимают без меня, и моими советами не интересуются. И вообще, полк Ренских, который прибыл с моей дружиной, командованию дружины подчиняется чисто формально.