Кристаллический Мир

22. Эпилог

Архивное исследования плода моего сумрачно-ледяного… ну скажем так, гения, выдали ожидаемое. Передо мной находился Карачун версии два-нуль, полностью мне идентичный во всём. Что давало мне массу информации, но для начала отвечало на глобальные вопросы. А именно: душа — это не какая-то там мистическая хрень, а структурированный с повышенной хитростью и вывернутостью эфир. Хотя сам по себе эфир — та ещё мистическая хрень. Но этот парадокс связан скорее с недостатком моих знаний об эфире и Вселенной, которая вообще, а не станция.

Далее, я — порождение сумрачного разума Грея, а не сожравший его новорождённый даймон. А то были у меня небезосновательные опасения, что я — аналог обрётшего сознание вируса из игрушки Мира Мороза. Захомячил невинного Отмороженного, а его личность использовал как шаблон для построения своей — вполне себе возможный вариант. Был, потому что сейчас я натурно уверился — всё не так, а наоборот. Правда, проклятье Акселама, накинувшееся на клонированное тело, свою лепту точно внесло. Поскольку была моя душа не человеческой, а даймонической.

И это хорошо, и это славно. Правда, мой… я вызывает у меня массу эмоций. Негативных, в смысле стыдно мне немного…

Посмотрел на меня Брамак, как человек в тёмных очках. Потом снял их, ухмыльнулся, ну и посмотрел на меня, как человек без тёмных очков.

— Гор, хорош хернёй маяться, честное слово, — выдал он. — Я — это ты. Ты — это я. Разницы нет никакой, хотя и появится со временем. Ты — не виноват, точнее, это НАШЕ решение, принятое НАМИ, когда мы были одним мной.

— Бра, вообще-то, — начал возмущаться я. — У тебя всё не так уж плохо, точнее…

— Точнее, сам факт моего существования связан с нашим решением. И есть масса приятных перспектив. Не ревнуешь, кстати?

— Естественно — “да”. Но ты сильнее, потому что у меня трое! — надулся я.

— Засранец, — вздохнул бородач и ухмыльнулся. — Ладно, время немного, но есть. Поговорим и отправляйся.

— То есть ты…

— Нет. Тут надо разобраться, да и дорога к могуществу. А Пряша, Ола, Люба… — поморщила физиономию борода. — Знаешь, мы ведь — реально засранец, Гор. И можем прожить вообще без всех и всего.

— Не хочу, блин.

— И я не хочу. Но могу. И Вита — хорошая и приятная девочка, — продолжил я, на что я согласно кивнул.

И да, ревновал немного. Совершенно дурацкая, но естественная реакция, которую даймон Карачун… себе придумал, начал ржать я.

— А это чего это ты ты такой весёлый? — подозрительно прищурился на меня Брамак. — Опять о тентаклях думаешь? Негодяй, негодяй. Отращу себе несколько. И гарему заведу, обширную, — надулся он.

— Да заводи, — отмахнулся я. — Я понял, Брам, что большая часть моих проблем…

— Следствие собственных желаний. Ну, довольно очевидно, если со стороны. И я… мы это понимали давно. Просто принял ты это только сейчас.

А дело вот в чём: в своё время, только осознав себя в промозглой мгле эфира Замороженного Мира, не понимая, как взаимодействовать с окружением и резонно опасаясь сумасшествия от депривации, я много думал. И довольно иронично вспоминал Грея и его романтические похождения: Мороз ПРИДУМАЛ себе любовь, шёл к ней. А эфир — воплотил эту придумку сильного и уверенного мага.

Ну и забавно довольно выходило. Не плохо, но вот Эльзу и Миру парень зря бортанул. Надо было, наверное, вообще до постели не доходить, несмотря ни на что. Или гарем заводить на массу койкомест, а не строить из себя обморочного гимназиста с томиком какого-нибудь обморочного пейсателя.

Так вот. На текущий момент у меня есть Пряша. Женщина, с которой у меня именно душевное родство, на которое улучшенная физиология модифицированного беловодца радостно и органично откликается, ну да не в том суть. Родство — есть, быть с ней мне хорошо и комфортно, но…

Я придумал себе любовь. Точнее — я стал ВОПЛОЩАТЬ шаблоны влюблённого придурка в эфире и жить по ним, радуясь, “какая я влюблённая”. Я реально тупил, но исключительно по субъективной причине: мол, влюблённые ДОЛЖНЫ быть туповаты, с когнитивным аппаратом уровня табуретки.

Ну и всякое такое прочее. Забавно, на самом деле. И очень хороший звоночек: хорош пытаться быть человеком. Я — даймон. Карачун. И МОГУ быть и человеком, да и буду и им, потому что так хочу, мне так приятно и комфортно. Но сам по себе быть ограниченным человеческой природой, точнее, самоограниченным человеческой природой не буду. А то идиотизм выходит.

— Только ледяно-энтропийный даймон мог наступить на грабли два раза, — фыркнул борода, потеребил бороду, вызвав у меня вздох. — Да, в Беловодье бороду не поносишь, — понимающе кивнул он.

— Посмотрим, — пожал плечами я. — Волосяные фолликулы — не мышечные тентакли, может, новую моду заведу.

— Нерационально, но понимаемо. Не пещеристые тела? — заинтересовался он.

— А на кой? — пожал плечами я. — Нервная система и обмен веществ вполне вытянет именно щупала. Ну а прикрутить нужную начинку…

— И соответствующий набалдашник, — заржал Брам. — Отмороженные мы, Гор. У нас времени ни лешего, а мы с тобой о мышечных писюнах диспутируем.

— Ну вообще-то — дело важное, — отметил я.

И да, времени было мало, но было. Я, когда продумывал возможное самоделение, естественно, обдумывал, что самоотделённому от меня мне делать. Ну и вариант сбросить на него все проблемы станции — был. Но, как безальтернативный, вариант был довольно свинским по отношению к самому себе. Поэтому будучи свинтусом к тем, кто этого заслуживал, а не такому замечательному себе, я продумал варианты. И, учитывая место, где я собирался поделиться, артефакт-телепортатор на Вите, был это вариант “начать новую жизнь с нового нуля”. Переменной абсолютности и негативности, хех.

А именно, если не захочет моё порождение (хотя в данном, конкретном случае — не вполне так) мудохаться со станцией, то пусть берёт Вителу и валит в новый Мир. Ворот дохрена, вообще-то. И он — маг и даймон, не пропадёт.

Но Брам решил воплотить вариант, который мне приходил в голову. С некоторой ностальгией, но и удовольствием в сияющих ледяным эфиром глазах. Я даже немного позавидовал. А именно: ну, вопрос с упырями у власти на станции — это даже не вопрос. Их надо решать, окончательно и беспощадно.

Но вот топология и местоположение станции — это всемогущество, в обозримые, хоть и отдалённые сроки. И я-Брамак решил этим заняться. Дрочить свой дянь-тянь, пока другие элементы будет дрочить Вита. И даже гарема брамачья, если заведёт. Нет, точно засранец и точно я, оценил перспективу я.

— Связь?

— Разберусь с упырями — крикну в Беловодье погромче, встретимся. Дружить и сотрудничать нам никто не запрещает. Правда, это не скоро. Годы, а то и десятилетия. Не нравится мне этот поганый магопанк! — в сердцах выдал он, посмотрел на мою ехидно вздёрнутую бровь. — Нам не нравится, — с усмешкой поправился он. — И Беловодье повидаю…

— Пряша — моя! И никаких тёплых свингерских встреч!

— Вита — моя! Свингерство не пройдёт, — веско покивал он. — Кстати, Гор. А ты не задумывался, что ПОНЯВ, что нужно делать — можешь это делать и в Беловодье.

— Ты про дрочилово даньтянистое?

— Про его самого. Местный эфир… не мешает, даже помогает. Но не критичен.

— В общем — да, — признал я. — Умён я, — умеренно погордился я.

— Когда не туплю, как баран ледолобый, — покивал Брамак. — Будет неплохо, если ты не застопоришься. Интересно будет пообщаться и вообще.

— Интересно, — признал и я. — А если ты меня обгонишь на порядки — и не поговоришь толком. Наверное.

— Возможно. Так, Гор. Долгие проводы нам нахрен не сдались. Я активирую портал, приберусь тут и вернусь в конус. Пока не началось, — встряхнулся он.

— А со Шлодом… хотя да. Это уже твоя история, потом расскажешь, — прервал я своё любопытство.

Уместное, но излишнее. Путь он-я строит свою историю сам. И становится “он-он”, да.

— Так, стоять, — дёрнулся я.

— А зачем… О нет! — в комичном ужасе дёрнулся он.

— О да! — радовался и ликовал я.

Подлетел к Брамаку и начал радостно ликовать, лапки потирать и пафосно бухтеть, тыкая в Брама пальцем.

— Оно живое! ЖИ-ВО-Е!!!

— Я — идиот… — хрюкал он. — Но смешно, и я на твоём месте так же бы сделал, — признал он. — Ладно, Гор. Всё, — посерьзёнел Брамак.

Вздохнул, слегка улыбнулся мечтательно, думая о том же, о чём и я. И потопал.

— Бывай, — сделал мне ручкой бородач, направляясь на выход. — Мы встретимся, обязательно встретимся, — полуобернувшись, подмигнул он.

— Лет через десять.

— Или двадцать.

— Угусь.

— Бывай, — сделал ручкой снабжённой ледяными когтями и я в закрывающиеся двери.

А сам подлетел к центру портала и стал ждать. Довольно неплохо вышло. И интересно. И к девочкам вернусь, расплылся я в карачунистой улыбке. И цель персональная появилась: от этого засранца не слишком отставать. А то какие-то там проблемы социоустройства всяких там Миров — дело занятное. Но нужна и серьёзная, для себя, любимого цель, да.

Тем временем круги на полу пришли в движение, наливаясь активным эфиром. И через несколько секунд я стоял в комнатушке императорского дворца. Полную бурлящего лихычевского ментала: лихычи активацию портала почуяли, но их глаза не могли увидеть даймона, если он не проявлен в материи. А я почувствовал, насколько я стал сильнее, точнее — умелее за не столь долгое время в Кристаллическом Мире. И есть надежда, что умнее, понадеялся я, втопив по полной, сквозь перегородки императорского дворца.

Этим утром (а оказался в Беловодье я утром) все, кто имел глаза, могли наслаждаться невиданным в Беловодье зрелищем: инверсионным следом, соединяющим в небе Столенград и Провинцию Болотную. Впрочем, развеяло его довольно быстро — был он следом “неправильным”. Это я, втопив как сволочь, фонил паразитным ледяным эфиром, оставляя за собой след, подозреваю, не только замёрзшей воды, но и газов.

Добрался до Логова, молнией мелькнул по поместью, убедился в живости и целостности девчонок, ну и влетел в усыпальницу тела. Тело было усыпанным, а не дохлыми, что не могло не радовать. Правда, отощал, оценил я. Но ничего, отъемся.

Влетел я в себя-Стригора, дёрнулся было на выход, но отправил себя на плиту челодланью.

— Отмороженный, кто-то защиту от вселенцев на совесть ладил, — сам себе напомнил я. — Ерундовая, вообще-то, но тело расхреначить может только в путь.

И стал я аккуратно выбираться из усыпальницы, судорожно решая вопрос, куда мне сначала. Пожрать (а телу ЯВНО не помешает), к девчонкам и в спальню. Или в детскую, потому что икринки вывелись. А бестолковый папахен-я даже не видел своих спиногрызов. Впрочем, пусть девчонки решают, широко улыбнулся я, как я, при виде встречающей меня троицы.

Вот и конец истории Отмороженного. Вроде — ничего вышло. Какой-то он больно шустрый получился, паразит такой. Самого меня пинал и подгонял!